Он хлопнул себя ладонью по лбу:
— Ну конечно! Вы воруете предметы искусства, правильно? Вы изучали галерею, но кто-то вас обскакал, ограбил её раньше. Вот откуда вы знаете, что там случилось, и вот почему вы ждали меня у ТАРДИС.
— Если я скажу вам, что мы не воры, — сказал Буни, — вы замолкните?
— Возможно, — осторожно ответил Доктор. — Хотя, конечно, может появиться ещё больше вопросов. А вот что я люблю, так это вопросы. Лучше, конечно, ответы, но для начала и вопросы сойдут. Например… а разве вы не собирались проследить за тем кораблём?
Беспокойство в голосе Доктора заставило их обоих посмотреть на вмонтированный в подлокотник кресла Буни экран — на него указывал Доктор. Как только от него отвернулись, Доктор промчался мимо Мамы к двери… но дверь ещё только начала раскрываться, когда огромная механическая рука Мамы схватила его за шиворот и подняла в воздух. Несколько секунд он там качался, затем Мама развернула его лицом к Буни.
— Хорошая попытка, Доктор, — паренёк почти усмехнулся.
— Ну, — вздохнул Доктор, — как говорится, кто не рискует, тот не пьёт шампанское.
— И куда вы думали сбежать? — спросила Келлика.
Доктор неуклюже махнул рукой, всё ещё болтаясь в воздухе:
— Ну… в мой корабль. В космос. Искать Донну.
— Нет уж, — сказал Буни, вставая с кресла. — Во всяком случае, не сейчас. Мама, возьми его корабль — синюю будку — и запри в трюме, чтобы он не мог туда добраться. Если он попробует помешать — бей его. Пока не перестанет.
Мама аккуратно опустила Доктора на пол, и он разгладил смятый костюм.
— Вот и хорошо! — сказал он, постаравшись собрать остатки достоинства. — Я рад, что мы разобрались с этим.
— Вы меня похитили, заперли в каюте без окна, и даже без телевизора, и теперь рассчитываете на задушевный разговор? — Донна стояла, положив руки на бока, и прожигала Гарамана взглядом. — Вам понятие «психологическое насилие» знакомо?
Гараман отвернулся от Донны и прохаживался по комнате, пытаясь выглядеть непринуждённо.
— Доктор, — сказал он. — Ваш друг. Расскажите мне о нём.
— Я расскажу вам о нём тогда, — сказала Донна, — когда вы мне расскажите о том, когда вы меня вернёте туда, где меня нашли.
Гараман обернулся на неё через плечо и вдохнул сквозь зубы:
— С этим могут быть проблемы.
— Какие проблемы?
— Ну… учитывая, что мы направляемся за пределы этой системы, и я не могу себе представить, что могло бы нас заставить вер…
— Простите, — перебила Донна, указав на него пальцем. — Направляетесь за пределы чего?
— Системы. Мы взяли то, что нам было нужно и теперь…
— Нет, нет. Вы меня не слушаете: за пределы чего вы направляетесь? Системы?
— Планетарной системы. Мы сошли с орбиты и сейчас «Тёмный Свет» направляется в… в следующий пункт своего назначения.
Донна подошла к нему ближе и расправила плечи, отчего Гараман стал похож на гнома.
— Значит, мало было того, что вы меня выкрали? Теперь вы меня ещё и увозите бог знает куда, а Доктор остаётся?
То, что она отбилась от Доктора, было и так плохо, но теперь расстояние между ними с каждой минутой становилось всё больше.
— У вас на планете все такие острые на язык? — спросил Гараман. — Не хотел бы я их разозлить, это уж точно. Откуда вы?
— Она называется Земля, и лучше вам с нами не связываться, это точно.
— В первый раз о ней слышу. И что же в Земле такого особенного?
— Особенного в ней то, что если бы вы кого-то там похитили, то глазом бы не успели моргнуть, как оказались бы в тюрьме.
Глаза Гарамана расширились в притворном страхе:
— Ой, я просто дрожу! Надо постараться не злить этих землетонов!
— Людей, — поправила Донна. — Мы называемся люди.
— Как нелогично. Очень мило, но нелогично. А теперь — Доктор. Расскажите о нём.
Донна сложила руки на груди, сжала губы, и демонстративно отвернулась. Гараман вздохнул и щёлкнул пальцами в направлении стоявшего в коридоре бимбота. Тот бесшумно зашёл в комнату, ожидая дальнейших распоряжений.
— Начни с её пальцев, — сказал Гараман тоном человека, которому нужно было сделать сто дел, и нужно было с чего-нибудь начать.
Робот протянул руки и, несмотря на протесты и сопротивление Донны, легко поднял её левую ладонь. Кожа у машины была матовая и гладкая, цветом как настоящая, но без вен и текстуры. Донне стало плохо, когда она поняла, что сейчас будет.