Карьера Гринуэя закончилась в 1832 г. с отъездом из колонии его покровителя, попавшего в опалу и обвиненного в расточительстве, принятии неправильных решений и чрезмерных уступках отпущенным на свободу ссыльным, злоупотреблявшим его доверием. Дж. Т. Бигг, уполномоченный разобраться в деле Маккуори, писал о Гринуэе: «Что ж, если ему разрешить продолжать, то город превзойдет по своей архитектуре Лондон». Но до этого не дошло, Гринуэй, обидчивый, высокомерный, трудный в общении, потеряв покровителя, в скором времени рассорился со своим начальством, а последнее, не теряя времени, уволило его с поста правительственного архитектора. Гринуэй совершенно растерялся и продолжал изводить всех рассказами о своих неприятностях. От голода его спасла жена, с умением руководившая небольшой школой. По иронии судьбы его имущество распродавалось с торгов в тот день, когда в центре Сиднея со всей помпезностью проходила церемония освящения церкви Св. Джеймса. Умер Гринуэй в нищете в 1837 г.
Церковь Св. Матфея, построенная из кирпича и песчаника, освящалась в год, когда архитектор попал в немилость. Простую квадратной формы башню венчает изящная восьмиугольная звонница, реконструкция которой шла полным ходом во время моего пребывания в стране. Первоначально звонница поддерживалась тяжелыми изогнутыми балками из трех видов эвкалипта. В 1820 г. строители могли еще валить деревья прямо у строительной площадки. В 1964 г. стволы приходилось доставлять за четыреста миль. Местную кровельную дрань достать оказалось просто невозможно, и подрядчики вынуждены были использовать канадское красное дерево. Каменщик Айронс, ирландец по происхождению, выполнял свою работу с энтузиазмом. Мастером работал датчанин, несколько рабочих были итальянцами. Всех их пленила задача, требующая мастерства и использования таких материалов, как известь и известковый раствор вместо цемента. В наши дни при современной оплате труда ремесленная работа оценивается безумно дорого, и то, что женскому Комитету национального фонда Нового Южного Уэльса удалось собрать необходимую сумму денег, фактически явилось чудом.
Такая же красивая кирпичная кладка украшает здание суда в Виндзоре, строительство которого по проекту Гринуэя закончилось в 1822 г. В здании не только отправлялось правосудие, но и проходили театрализованные представления, такие, например, как «Отелло» в исполнении одного актера, покрывшего черным гримом только одну половину лица. Ею он поворачивался к зрителям, произнося реплики мавра, а другою, незагримированною, исполняя роли Дездемоны и Яго. В конце концов, неблагодарная публика изгнала актера из города, шумно потребовав возвращения денег.
Мои собственные воспоминания о Виндзоре гораздо скупее. Особенно запомнился мне пикник на берегу реки Хоксберри. Мы сидели в пятнистой тени, отбрасываемой казуариной, и наслаждались превосходными свежими фруктами и сухим белым вином, производимым в долине реки Хантер, качество которого великолепно, а цена поразительно низка. Многое из того, что украшает жизнь, легко достижимо в Австралии, если вообще не достается бесплатно. Но так же часто встречается и то, что жизнь уродует, — количество мусора, разбросанного у дорог, производит удручающее впечатление. Вдоль шоссе Хоксберри, столь знаменитом своей историей, расположились многочисленные ларьки, 77 торгующие пирожками с мясом, отвратительными синтетическими фруктовыми напитками, бутербродами с сосисками и котлетами, жареными цыплятами. Повсюду валяются пивные бутылки, ржавые консервные банки, растоптанные картонки и коробки из-под сигарет и множество других отходов. Никакое другое животное на земле не оставляет после себя столь отталкивающих неорганических испражнений и в таких огромных количествах, как человек. Испражнения человеческого организма быстро уничтожаются под влиянием воздуха, солнечных лучей, дождя и бактерий. Но эти факторы неэффективны против пробок от пивных бутылок, разбитого стекла, старых сапог, ржавых консервных банок и металлических остовов брошенных автомобилей.
По обе стороны шоссе расположились небольшие фермы, которые, так же как террасы в сиднейском районе Паддо, казалось, созданы для пигмеев. А ведь большинство австралийцев крупные люди, да и имеют в своем распоряжении достаточно свободного пространства. Домишки же выглядели съежившимися, как сморщенные трофеи охотников за скальпами. Первоначально это были «карточные» домики, сбитые из грубо отесанных досок и покрытые дранкой. На некоторых старых домах дранка еще сохранилась, как своеобразная нижняя юбка под крышей из гофрированного железа.