Она поелозила, устраиваясь поудобнее, насколько позволяла железная хватка даарнианина, положила на него руку, в который раз удивляясь, как странно ощущается его кожа, и, не удержавшись, провела вниз с нажимом, прощупывая жёсткие жилы. Казалось, тело даарнианина состояло из одних только твёрдых жил, словно в нём вовсе не было мышц или жира, и Нила знала, что за счёт этой разницы их анатомии земляне кажутся даарнианам ужасно беззащитными и мягкими. Разница эта пленяла и девушку: она была готова часами ощупывать Лле, бесконечно удивляясь его инаковости и до сих пор до конца не веря, что всё это происходит наяву. Ощутив под гладкой прохладной кожей инопланетянина подвижные костные пластины живота, удивительно складывающиеся, если нужно было согнуться, Нила остановилась. Лле бы не разбудили подобные манипуляции до тех пор, пока он не был готов проснуться, но мысли девушки опять попытались ухватиться за разбудивший её сон. Он окончательно ускользнул, тревога развеялась, растворяясь в ментальных волнах абсолютного спокойствия, почти осязаемо исходящего от спящего Аму.
Лле очень-очень редко дышал, глаза его, в состоянии бодрствования всегда широко распахнутые, немигающие, ровно чёрные, без белка и зрачка, сейчас прикрывали защитные веки, используемые только во время сна. Нила не заметила, как и её глаза начали закрываться: разум спящего телепата утянул её вслед за собой в уютную защищённую расслабленность. Нила поддалась этой стихийно сложившейся ментальной сцепке, растворяясь в нежности и желании слиться в одно целое с её любимым инопланетным богом.
Нила не сразу заметила появление новых лиц на корабле. «Вечность» была огромным звездолётом, к которому к тому же могли пристыковываться, становясь его частью на длительное время, другие корабли. Однако, несмотря на некоторую ротацию этих временных экипажей, основной костяк команды, работающей с Лле, оставался одним и тем же, и постепенно землянка запомнила ментальное ощущение каждого даарнианина, постоянно служащего на «Вечности». В лицах инопланетян она могла ошибиться, но Нила быстро привыкла запоминать не черты лиц и силуэты фигур, а ощущение личности, образа мыслей, характера, настроя, передаваемые каждым из расы телепатов. Они все были в чём-то схожи, но и все – отличались друг от друга, и довольно быстро удавалось вычленить черты индивидуальности из ментального слепка. Ниле это немного напоминало те образы, которые складывались у неё при общении и знакомстве с другими людьми, даже тогда, когда она сама ещё не обрела телепатических способностей. Ощущение каждого человека, его мгновенный образ, запечатлённый и хранимый в голове. Только в случае даарниан этот образ считывался при первой же беседе и являлся более точным, так как основывался не столько на личных впечатлениях и трактовках воспринимающего субъекта, сколько на тех информационных телепатических импульсах, которые транслировал вокруг субъект воспринимаемый.
Нила отдавала очень много времени своеобразным медитациям, пытаясь научиться лучше владеть своими эмоциями и мыслями, а также постоянно тренируясь выстраивать ограждающие ментальные щиты, чтобы каждый встреченный в коридорах корабля инопланетянин не смог прочитать её как открытую книгу. Даже больше, как открытую кричащую книгу – ведь именно так воспринимали даарниане привыкших громко и без опасений мыслить землян. Внимание даарнианина ощущалось неким ментальным нажимом, тем сильнейшим, чем большее любопытство у него вызывало то, что он наблюдал, и этот «нажим», являющийся телепатическим продолжением интереса, мог легко развеять слабые, нестойкие щиты. Поддержание их требовало постоянной сосредоточенности и автоматизма этого навыка, предполагавшего ловкость по разделению своих мыслей на области внутри барьеров и вне их. Сильные эмоции и переживания мгновенно сносили выстроенные мыслительные заборы, правда, вовремя это заметив, их можно было «подхватить» и выстроить вновь – если, конечно, удавалось обуздать эмоциональную бурю внутри себя.
Нила несколько раз в день обновляла свои щиты, стремительно таявшие, как снег на солнце, от каждого её прохода по коридорам корабля. Что ни говори, но даже среди привыкших к её присутствию даарниан-исследователей дальнего космоса и инопланетных видов она вызывала неподдельный интерес. Сначала – как представитель новой «младшей» расы, с которой недавно установили контакт, затем – как приближённая Аму, оставившая свою родную планету и улетевшая с ними. Поначалу Нила смущалась и тушевалась, но потом постепенно привыкла к неослабевающему вниманию и смирилась, что так будет всегда: существо, вызвавшее интерес Аму, неизменно будет притягивать к себе настойчивые любопытствующие мысли даарниан.
Девушка направлялась в комнату телекинеза, представляющую собой небольшое в длину и ширину, но очень высокое помещение, настоящий вытянутый колодец, с меняющимися телекинетическими полями, полностью заменяющими в них искусственную гравитацию. Множество таких комнат располагалось в огромном зале, предназначенном для тренировок даарниан, и Нила тоже приходила сюда для тренировок, но совсем других.
Прямо в голову из наушников в её ушах лилась громкая музыка – разумеется, земная, ведь «музыка» даарниан являлась сложным образным телепатическим спектаклем-ребусом, требующим большого внимания и сосредоточенности от людей-телепатов для восприятия и расшифровки, её было сложно воспринимать и под неё совершенно невозможно расслабиться. Щиты Нилы истончились, грозя вот-вот исчезнуть от прохода через зал, наполненный отдыхающими или готовящимися к боевой псионической разминке даарнианами, поэтому девушка отрешилась от всего происходящего и остановила бег своих мыслей, погрузившись в музыку из предусмотрительно захваченного с собой плеера. Даже если щиты упадут – она ни о чём не думала, только слушала мелодию, наполнившись ею до краёв. Если кто-то не удержится от излишнего любопытства, он рисковал быть оглушённым чуждой и, наверное, грубой для них музыкой младшей по развитию расы. Ну а прицельно «рыться» в её мозгах никто из даарниан бы не стал, поскольку для таких целей к каждому землянину приставляют специального даарнианина, и в случае Нилы им являлся Лле.
Нила прошла к заранее забронированной ею на это время комнате-колодцу с непроницаемыми как для взглядов, так и для телепатического сканирования стенами, вошла внутрь и, когда дверь закрылась, отрезая её от ментального многоголосья, послала мысленный приказ компьютеру об активации своих обычных настроек. Если даарниане использовали подобные комнаты для тренировки своих навыков быстро перестраивать телекинетические заслоны любой степени сложности, реагировать на изменение обстановки и отражать атаки других псиоников, то Нила использовала этот колодец для релаксации. Свет сделался тусклее, и Нила ощутила лёгкость – это начала уменьшаться гравитация, боковая стена стала прозрачной, впуская в помещение бесконечную тьму с серебристыми точками далёких звёзд. Освещение продолжало таять, а лёгкость нарастать, пока девушка решительно не оттолкнулась ногой от пола, взмывая вверх. Ещё минута, и она зависла где-то высоко над бывшим уже полом, длинные волосы взметнулись вокруг, словно в воде. Пальцы землянки нажали кнопку смены трека на плеере – должно быть, единственном кнопочном устройстве на всей «Вечности». Свет исчез, словно вытек в космос, и Нила слегка пошевелилась, медленно кружась. Она рассеянно смотрела в иллюминатор, растворяясь в манящей бездне под задумчивую и чуть печальную медитативную музыку, чувствуя, как её «я» вливается без остатка в этот огромный океан, впитывающий в себя все её тревоги, мысли и волнения, всю усталость и сомнения, оставляя взамен сияющее, переполненное силой мироздание – продолжение её самой.
Чёрная бесконечность жила и, казалось, мерно невидимо дышала, иногда мерцая холодными кристаллами звёзд. Нила не заметила сама, как закрыла глаза, погружаясь внутрь себя. Время от времени она открывала их, рассеянно скользя взглядом по наполнившим колодец бездонным небесам, в которых она тонула, словно песчинка. Космос ничуть не изменился, но Ниле показалось, она пропустила тот момент, когда чёрная бездна обернулась глубоким тёмно-синим, обступившим её со всех сторон, словно она упала в ночное земное небо. Спокойствие звёздной дали осталось нерушимым, но его пустота превратилась в неясно ощущаемую исподволь жизнь, плотной тёплой волной обвившую сжавшуюся в комок фигурку в ореоле плывущих волос. Нила почувствовала прикосновение ментального присутствия Лле, лёгкое и мимолётное, как подводное течение в обтекающем её эфире, и одновременно абсолютное и всеобъемлющее как вечность: флагманский звездолёт флота был назван в честь ведущей ноты ментального ощущения Лле.
Похоже, занимаясь своими насущными делами, Лле вспомнил о ней, а может, просто решил проверить, что она делает или о чём думает, и его мысль отыскала Нилу среди многоголосья ментальностей и присутствий на корабле, мягко, призрачно обвилась вокруг, не сбивая медитативного настроя и одновременно изменяя собой весь воспринимаемый мир. Не успела Нила встрепенуться, ловя ускользающего, непостижимого Аму, как ощущение его внимания вплелось в её самоощущение, настроение, мысленный настрой, омыв всю её изнутри, будто сосуд, и осев невидимыми серебристыми искорками звёзд. Мысль Лле ушла дальше и в то же время осталась с Нилой, вплетясь в неё и став её частью, напомнив о себе и огладив девушку нежной заботой и тем, что у Нилы до сих пор не хватало духа назвать тем единственным человеческим словом, которое больше всего подходило, - любовью.