Ее смерть стала шокирующей новостью для всех, кто ее знал, и даже для многих чужих людей.
Ее отец так никогда и не оправится от удара. Он начнет таять на глазах, и в нем невозможно будет узнать шумного, энергичного агента по недвижимости, отъявленного спорщика, всегда готового кулаками отстаивать честь любимой команды. Он утратит всякий интерес к работе. Проводя экскурсию для клиентов, станет замолкать, уставившись на образцовые семейные портреты, висящие на стене, или еще хуже – на кафельные плитки в ванной комнате. Постепенно он научится усмирять приступы тоски. Переключится на кулинарию – освоит французскую кухню. Но все блюда будут казаться ему безвкусными.
Ее мать загонит боль внутрь себя – посадит на цепь, как дикого зверя, усмирить которого можно лишь водкой. Она не будет есть стряпню мужа. Когда она вместе с ним вернется в Канаду, они разменяют дом, и она обоснуется в свободной комнате. Постепенно перестанет прятать пустые бутылки. Через двадцать лет ее положат в больницу с циррозом печени, муж будет приходить к ней, садиться рядом, гладить ее руку и пересказывать рецепты, которые выучил наизусть, как математические формулы. Ведь больше им говорить будет не о чем.
Ее сестра уедет как можно дальше, нигде надолго не задержится, исколесит весь штат, потом всю страну, а затем и вовсе махнет за границу: в Португалии устроится няней в семье. Няня из нее получится не очень хорошая. Ей будет трудно найти с детьми общий язык. Она будет все время бояться, что с ними случится что-нибудь ужасное.
Себастьян, последний и недавний бойфренд Джулии, подвергнется допросу с пристрастием, но его алиби полностью подтвердят случайный свидетель и жирные пятна на шортах. Он действительно возился со своим мотоциклом «Индиан» 1974 года выпуска; дверь в гараж была открыта, так что он все время находился на виду. Происшествие сильно потрясет его, он воспримет смерть Джулии как знак, что напрасно тратит время, да и жизнь, за учебниками по экономике. Он присоединится к студенческому движению против апартеида, найдет утешение в объятиях подруг схожих политических убеждений. Его трагическая история наподобие феромонов усилит сексуальную привлекательность, которой женщины даже не станут сопротивляться. Его лейтмотивом будет песня Джэнис Джоплин «Получи это, пока можешь».
Лучшая подруга Джулии будет плохо спять по ночам из-за чувства вины, так как она произведет скрупулезный статистическим анализ и высчитает, что теперь, благодаря Джулии, ее собственные шансы стать жертвой убийцы уменьшились на 86 процентов.
На другом конце города одиннадцатилетняя девчушка, которая узнает о происшествии из новостей, а Джулию увидит лишь раз, на снимке со школьного выпускного вечера, воспримет всю боль убийства – да и жизни в целом – очень серьезно. Она возьмет нож для картона и надрежет себе руку на внутренней стороне плеча, чуть выше места, где обычно заканчивается рукав футболки, чтобы шрамов было не видно.
А пять лет спустя наступит очередь Кирби.
Харпер
24 ноября 1931
Он устраивается на ночлег в свободной комнате, плотно закрыв дверь в спальню с развешенными по стенам побрякушками. Но отделаться от них не удается: врезались в память, в мозг, навязчивые как блохи. Кажется, несколько дней он находится во власти обрывистых бредовых снов, но вот просыпается, выбирается из постели и неловко, ковыляя, спускается по лестнице.
В голове мысли вязкие, как хлеб, размоченный в скипидаре. Голос, кажется, совсем пропал. Предметы-тотемы из комнаты готовы вновь завладеть его вниманием и полностью подчинить себе, пока он с трудом преодолевает расстояние до ступеней. Еще не время. Он знает, что нужно сделать, но сейчас первостепенную важность приобретают потребности пустого желудка.
Элегантный и блестящий холодильник может предложить лишь бутылку французского шампанского и помидор с явными признаками гниения. Это придает ему сходство с телом в коридоре – легкий зеленоватый оттенок и тонкие ноты тухлятины. Конечности, будто деревянные пару дней назад, теперь обмякли и свободно повисли. Так что можно легко повернуть тело и высвободить индюшачью тушку, даже пальцы мертвеца не придется ломать.
Он тщательно, с мылом, отмывает птицу от запекшейся крови. Варит в кастрюле вместе с двумя картофелинами, найденными в одном из кухонных шкафчиков. Судя по всему, жены у мистера Бартека не было.
В доме единственная пластинка – та, что уже в граммофоне, и он заводит его раз за разом, превращая в иллюзорного собеседника. Устраивается перед камином и жадно ест, не озадачиваясь приборами и разрывая мясо руками. Все это большими глотками запивает неразбавленным виски, наполняя бокал до краев. В теле тепло, в желудке сытно, в голове приятная легкость от спиртного, и безделушки присмирели от громкой ритмичной музыки.