Сильюн выпрямился – рост оказался внушительный.
– Не считаю нужным отвечать на это. А вот на твой вопрос, сделано ли дело, отвечу – нет, не сделано. Стена здесь обрывается, а граница продолжается.
Сильюн указал рукой на море, моргнул – теперь это у него получалось легко и просто, – и мир света уступил место миру черноты.
Не абсолютной черноты: вода слабо поблескивала, и земля тоже. Вначале он этого не замечал. После первого посещения Дома Света, а затем и в Орпен Моуте Сильюн видел только ярко пылающие следы проявленного кем-то Дара. Постепенно он привык к этому странному двойному ви́дению и начал постигать истинную картину мира. Дар пронизывал мироздание, был его неотъемлемой составляющей, как кислород и углерод.
Граница Фар-Карра, созданная Даром, простиралась далеко в море, стену со временем размыло, и только слабая золотая рябь выдавала ее былое присутствие. К границе не менее столетия относились с вопиющей небрежностью.
Ну это поправимо. Сильюн двинулся в воду, хруст гальки сменился мягким скрежетом песка под его сапогами.
– Ты идешь в воду?
– Мы идем, – поправил Сильюн. Он заложил два пальца в рот и свистнул, подзывая Собаку. – Не волнуйся, ты не промокнешь.
– Вода здесь будет как в озере Крована?
От юмора Люка не осталось и следа. Голос его прозвучал глухо, даже испуганно.
«Но, черт возьми, – подумал Сильюн, – разве я не дал понять Люку, что в замке Крована ему не должны были причинить никакого вреда?! Крован не мог сделать ему ничего непоправимого. Что же там произошло, что так глубоко впечаталось в сознание Люка и сейчас вызвало такую реакцию?»
– Нет, – твердо сказал Сильюн. – Не такая сверкающая и не такая обжигающая. И ты здесь – гость, а не заключенный. А теперь вперед, я хочу завершить дело с границей до захода солнца.
Сильюн повернул голову, убедился, что Собака идет за ними, и пошел в воду.
Войти в сознание другого человека – в этом нет ничего примечательного. Сильюн привык делать это с детства, когда он нашел вход в розарий тети Эвтерпы, запечатленный в ее памяти. Но отодвинуть море и войти в него, слышать, как вибрирует в воздухе Дар, видеть светящийся контур границы, которая проложена за сотни лет до твоего рождения и которая будет существовать еще сотни лет после твоего ухода, потому что ты наполнил ее силой своего Дара, – это потрясающе!
Люди утверждают, что любовь – это высший опыт, который способна пережить душа. Сильюн готов был утверждать, что не любовь высший подарок человеку, а чудо.
Он вошел в стену воды, как никогда прежде осознавая присутствующий в нем Дар. Он двигался, вытянув вперед руку, соль пощипывала кожу, ощущалась энергия струящейся воды. В истории уже был случай, когда Равные подчинили себе стихию воды. Женщины вздыбили море у острова Горреган, и вода разбила флот Наполеона, направлявшийся к берегам Англии.
Но разве нужна война, чтобы заставить Равных вспомнить, на что они способны?
Разумеется, и Сильюн вовсе не хотел войны, когда год назад заключил с Зелстоном сделку и тот выступил перед парламентом с Предложением об отмене рабства. Просто нужна была… коллизия. С небольшой долей хаоса.
И хотя восстание Мейлира в Милмуре потерпело неудачу, амбиции отца открыли массу возможностей для проявления и использования Дара. И Гавар тому наглядный пример – он то и дело что-то поджигает, взорвал в воздухе летевшую в него бомбу, мгновенно вычислил бомбометателя и поймал его. Сильюн сомневался, что до этого его старший брат использовал свой Дар для чего-то более важного, чем соблазнение женщин и шулерство за карточным столом. Теперь благодаря вмешательству Сильюна Гавар обнаружил истинную силу своего Дара.
Анимация львов на площади, устроенная Мидсаммер, стала впечатляющим зрелищем, хотя Сильюн полагал, что они были скорее механическими игрушками, нежели существами, в которые вдохнули жизнь. Во всех экспериментах Сильюна, включая оленя и вишневое дерево, создание новой жизни или возвращение из мира мертвых оставалось за пределами возможностей его Дара.
А его невестка, Боуда. Он наблюдал, чтобы понять, скрывает ли она своим безудержным стремлением к власти слабость своего Дара. Он проверял Боуду во время ее визитов в Кайнестон и, конечно же, заглянул к Аби Хэдли, на которую Боуда так бесцеремонно и жестоко наложила акт Молчания. Подтвердилось: у Боуды сильный Дар. А какой впечатляющий фонтан она устроила на площади Горреган, тем самым публично продемонстрировав силу своего Дара! Сильюн был уверен, что в самое ближайшее время она найдет новые возможности для проявления Дара.
Он задавался вопросом, знает ли сама Боуда, насколько великолепен ее Дар. Чтобы «включить» фонтан, Боуда проникла в систему водоснабжения Лондона, подняла огромную массу воды и контролировала ее. К невестке с таким мощным Даром и с такими ярко выраженными амбициями отцу стоило бы присмотреться повнимательнее. Но Сильюн сомневался, что лорд Джардин имеет хоть какое-то представление о способностях Боуды.