– Ты действительно обещал ему дать Дар? Я знаю, что ты выродок, но это жестоко даже для такого урода, как ты.
Отец спокойно парировал:
– Мы все видели возможности Крована. Он умеет манипулировать Даром. Причем виртуозно.
– Я видел, как он его разрушил. Ломать легко.
– Да, тебе это хорошо известно, – проговорила Боуда, чопорно сложив руки на коленях. – Извращать все наши начинания ты превратил в искусство. Порочить фамилию Джардинов. Быть невнимательным мужем. Расстраивать публичные мероприятия – я имею в виду Кровавую ярмарку. Помнишь, что я тебе говорила вчера? Пришло время начать с нами сотрудничать.
– Отец угрожает, вы с Дженнером кружите надо мной стервятниками, готовыми растерзать добычу. И это вы называете изображать счастливую семью? – ответил Гавар.
Отец вышел из-за дивана, отпуская шею Боуды, сделав жест, похожий на прощальную ласку, и подошел очень близко к Гавару. Теперь они были как два бойца на ринге. Их разделяли всего несколько дюймов, и Гавар явственно чувствовал исходившую от отца угрозу.
– Гавар, никто из нас не хочет лишать тебя права наследника. Дженнер удовлетворится получением Дара, Боуда – положением твоей супруги, если ты перестанешь разрушать наши планы. Твоя жена права. Нам нужно, чтобы ты проявил лояльность и начал сотрудничать с нами. Сейчас мы хотим, чтобы ты встретился с Мидсаммер Зелстон.
– Мидсаммер? – Гавар удивленно уставился на них. Такого предложения он меньше всего от них ожидал. – Если вам нужен убийца, я думаю, Астрид Хафдан будет менее заметной и более эффективной. Или если вам нужен дипломат, то Дженнер показал, что он отлично умеет любую мерзость сдобрить елеем.
– Нам не нужен ни убийца, ни дипломат, – впервые улыбнулась Боуда. – Нам нужен предатель.
Отец похлопал его по плечу, и ошеломленный Гавар сел, чтобы послушать, какой план они придумали.
Вначале он не верил своим ушам. «Смехотворное шоу», которое устроила Мидсаммер и о котором вчера вскользь упомянула Боуда, оказалось своего рода эффектной атакой с участием дракона, скульптуры с крыши Дома Света. Звучало все это фантастически.
– Если она доставляет вам столько беспокойства, почему вы ее просто не арестуете? – спросил Гавар.
– Потому что мы должны прекратить не только ее деятельность, но искоренить мощное освободительное движение, – ответила Боуда. – Я знала благодаря своим источникам, что Мидсаммер одна из активисток, но я не ожидала, что она осмелится на такой поступок. Кажется, каждый раз, когда кто-то из них выходит из строя, на его место встает новый человек: после смерти Мейлира – моя сестра. После Диди…
Да, это случилось – ее холодная сдержанность дала трещину, свидетельствовавшую о том, что Боуда в конце концов всего лишь человек. Она сцепила руки, костяшки пальцев побелели.
– После гибели моей сестры Мидсаммер Зелстон заняла ее место. Учитывая, что Сильюн освободил всех рабов Фар-Карра, он тоже может быть участником этого движения. Мы все понимаем, как это опасно, потому что знаем его силу и непредсказуемость. Нам нужно получить максимум информации. Нужно знать, насколько глубоко и широко это сопротивление распространилось, а затем вырвать его с корнем. Страну нужно очистить, Гавар. И только потом мы сможем ее исцелить. Объединить. Сделай ее своей.
Гавар кивнул. Все это имело смысл, если смотреть на мир глазами Боуды.
– Я понимаю твою логику. Но… я? Ты серьезно думаешь, что она пойдет на контакт со мной? А как насчет этих твоих «источников»?
– На данный момент ты идеальная кандидатура, – сказал Дженнер, подаваясь вперед. – Разве ты этого не понимаешь? Ты сорвал Кровавую ярмарку. Всем известно, что у тебя сложные отношения с отцом. И твоя слабость к простолюдинкам ни для кого не секрет. У тебя даже есть незаконнорожденный ребенок низкого происхождения. Тебе легко поверят, что ты поддерживаешь идею отмены безвозмездной отработки, отчасти ради того, чтобы позлить отца, но в основном из-за любви к своей дочери.
Это была худшая идея, которую Гавар когда-либо слышал. Ну или худшая после той, когда товарищ по университету предложил первого мая забраться на башню Магдален с утра пораньше и кричать оттуда речевки регбистов, чтобы заглушить внизу хор мальчиков, поющих гимны. За это его на целый семестр исключили из Оксфорда.
– Это смешно, – ответил Гавар. – Мидсаммер меня ненавидит. Пока Рикс не признался, она была убеждена, что это мы с отцом устроили заговор, чтобы убить ее дядю, и с этой целью я вытащил мальчишку Хэдли из Милмура.
– Вот именно, пока Рикс не признался, – кивнула Боуда. – Сейчас она так не думает. Кроме того, мы позаботимся о том, чтобы она тебе поверила. А ты расскажешь ей, как твой жестокий отец держит твою маленькую дочь под замком в Астон-Хаусе и готовится внести изменения в билль о наследовании, чтобы отправить твою дочь в город рабов.