Как-то раз мне довелось проехать этим проселком. Мы с другом пустились в дальний путь ранним утром из замечательного курортного городка Белокуриха – к ночи нам надо было непременно поспеть в отдаленный высокогорный Джазатор. Самая короткая дорога от курорта, по которой мы и отправились, пролегала к востоку через село Старобелокуриха, деревни Россоши и Нижнекаменка, потом круто поворачивала направо на юг и приводила в длинное большое село Алтайское (сейчас это крупный райцентр в составе Алтайского края). Проехав все Алтайское насквозь, мы вскоре оказались на плохой, изрытой ямами грунтовой дороге, которая уходила узким ущельем правого притока реки Каменка, речкой Сарасу, наверх в горы.
Было начало октября, поднимался холодный и сырой рассвет с красноватыми отблесками лучей прибывающего солнца на кромках серых низких туч. Деревья по обочинам дороги торчали голые, с мокрыми черными стволами. В деревнях не было видно ни души – случился выходной, и весь народ еще крепко спал в своих избах. От Старобелокурихи к Алтайскому семенила предгорьями полуразбитая дорога. Невысокие рыжие холмы выпирали из равнины справа от нас, с юга. Ехали мы в основном полями, иногда пересекая небольшие голые рощицы. За селом Алтайским мы принялись понемногу углубляться в горы, незаметно набирая высоту. По расшибленной дороге, осторожно продвигаясь меж полных грязной воды рытвин, мы миновали крохотные, кажущиеся заброшенными и всеми забытыми деревушки: Сараса (желтая, талая, весенняя вода) – по ущелью Сарасуу, притока Каменки, проложена дорога к перевалу, – Пролетарка, Комар, Белое. Этот глухой угол Алтая открылся нам пребывающим в полном и грустном запустении. Ничего здесь не шевелилось, ни одна собака не облаяла нашу машину, дома и заборы стояли старые и покосившиеся, и только черные вороны, зябко сжавшись в комки, сидели на мокрых, протянутых меж ветхих деревянных столбов проводах.
Долина Сарасы безлесая – лес вырубили еще в XIX в. Только оставив за спиной крайнюю деревушку Комар, за которой перед нами круто встал горный хребет, мы въехали наконец в густой лиственничный лес с высокой пожухлой травой, уже побитой первыми ночными заморозками. Последовал резкий короткий подъем на лесистый гребень несложного Комарского перевала, около 820 м высотой. Этот перевал – водораздел рек Каменка и Сема и одновременно административная граница между Алтайским краем и Республикой Алтай. За узким седлом перевала, с которого нет никакого вида (вокруг один только лес), мы быстро скатились вниз до другой дорожной развилки, все время лесом. На развилке направо уходила сравнительно новая, но тоже очень плохая дорога от Черги на Усть-Кан. Мы же повернули налево и скоро выехали в широкую долину реки Сема, к поселку Черта (мель, перекаты). Переехали бетонный мост через Сему и оказались на гладком асфальте нового, шишковского, Чуйского тракта. Весь проделанный нами путь от Белокурихи через Алтайское и ущелье Сарасы – это и был старый исторический участок Чуйского тракта, который до 1930-х гг. проходил от Бийска на село Смоленское, дальше на Старобелокуриху, Алтайское и следом на юг, через Комарский перевал – в Черту. В 1920–1930 гг. советские власти построили новый участок от Бийска до Черги (через Сростки, Суртайку, Майму, Усть-Сему), т. е. правым берегом Катуни. Этот новый участок и стал основным.
В утренней Черте не было заметно никакого запустения. Село оживленно просыпалось, пуская из труб белые печные дымки. Мимо нас по Чуйскому тракту один за другим проносились шумные автомобили. Новый тракт полностью вытеснил собой старый, оставив ему лишь унылый упадок, почетное место на старинных картах и сладкую, как дым яблочного кальяна, ностальгию о славном купеческом прошлом.
Итак, повернув за Бийским мостом направо на старый Чуйский тракт, мы сначала проехали левобережной частью города, состоящей в основном из частных домов. Слева от нас проносился крепкий сосновый бор, справа блестела Бия, на противоположном берегу которой виднелись современные многоэтажные районы города и высокие заводские трубы. Дальше за лесом слева к дороге подступили ближние дачи бийчан.