К счастью для нас, правый берег Урсула и обширное поле над ним были совершенно безлюдны, только паслись вдалеке непривязанные, пущенные свободно лошади. Мы развели на берегу Урсула костер, повесили на огонь котелки и принялись чистить овощи для супа.
Вдруг по берегу мимо нас быстро прошли два парня с удочками.
– Как ловится сегодня? Вы сами местные? – спросил я одного из них.
– Нормально ловится! Хариус! Местные! – ответил он, хлопнув ладонью по сумке, висящей на боку. И унесся дальше вниз правым берегом, раз за разом забрасывая легкую снасть по неглубоким быстрым перекатам. Урсул – река рыбная, вспомнил я то, что не раз слышал от рыбаков.
Мы решили искупаться. День был жаркий и тихий. На реке тут же рядом с костром нашлись удобные глубокие омуты, прямо у берега, с тихим течением. В эти чистые и глубокие омуты, с теплой водой, мы с удовольствием окунулись целиком с головой. Такая сравнительно теплая вода, как в Урсуле, – большая редкость для алтайских горных речек. Пока мы безмятежно плескались в тихих изумрудных ямах, к реке подошло стадо сытых и медлительных коров. Они сначала не спеша спустились к реке, в которой выстроились в ряд и вдоволь напились воды, а затем величественно, одна за другой, вошли в прозрачную стремнину на середине реки и неспешно, по брюхо в воде, перебрели на левый берег Урсула. Все вообще в округе было тихо, неторопливо, спокойно, нас не беспокоили ни люди, ни мухи, ни гнус. Кони, и те дремали, неподвижно стоя в высокой золотистой траве степи.
После купания и обеда Юрьич сбежал к подножию высокого берега Урсула, к самой кромке воды, и теперь показывает нам глубокую квадратную выемку в каменистом обрыве, метра в четыре высотой и глубиной.
– Палеолитическая стоянка! Раскоп! – объявляет он.
Мы входим в раскоп и разглядываем его.
Раскоп старый, он уже сильно оплыл глиной и грязью от воздействия дождей и снегов, но в целом довольно хорошо сохранился, в том числе уцелели и его высокие вертикальные стенки. Юрьич достает ножик и начинает ковырять им стенку раскопа примерно на уровне глаз. Скоро он радостно вскрикивает и поворачивается к нам, протягивая что-то в ладони:
– Вот он! Отщеп\ Видите?
Мы вертим в руках маленький черный камушек, плоский, с острым режущим краем. Отщеп?!
– Вот! – снова кричит от стенки раскопа Юрьич. – Еще вам отличный отщеп!
Теперь черных пластинок две. Нас разбирает археологический азарт, схожий с кладоискательским, и мы тоже принимаемся колупать ножами сырую стенку раскопа. Черт побери! Вскоре каждый из нас находит во влажной стенке раскопа, состоящей из мешанины глины и мелкой речной гальки, по осколку такого же черного камня, а то и по нескольку! Вот так дела! Между тем Юрьич рассказывает нам историю этого места:
– Этот ручей и все это примечательное поле называются меж нами Тюмичин. Здесь полно археологических памятников! Мы с вами проезжали на поляне мимо курганов скифов, захоронений древних тюрков с их квадратными каменными оградками, видели отходящие от курганов стоячие камни балбалы, ритуальные оленьи камни. А вот здесь, в этом вот самом раскопе, археологи нашли и изучили огромную палеолитическую стоянку – ранний и средний каменный век. Сотни и тысячи находок! Ножи, топоры, рубила, скребла и скребки, остроконечники, большое дробило, сотни отщепов, даже нуклеусы…
– Нуклеусы?
– Нуклеус – это основа для производства каменного орудия. Берется большой камень или большая галька, и с нее особыми направленными ударами скалывают вначале крупные отщепы, которые дальше обрабатываются все новыми сколами или более мелкой ретушью, вплоть до получения мастером готового изделия. А первоначальный камень, когда из него наделают несколько или много готовых орудий, т. е. то, что от него в итоге останется, – это и есть нуклеус. Это как кочерыжка у капусты! Найти нуклеус – большая редкость и удача! Ведь он показывает и доказывает технологию производства каменных орудий. Зато вот отщепов, как вы сами убедились, полно! Это же обычные отходы каменного производства. Как щепки в лесу на вырубках.
Мы продолжаем ковыряться в срезе раскопа и скоро уже сами легко замечаем характерные черные каменные вкрапления в глине, среди массы светлой гальки.
– А почему камень для каменных орудий обязательно черный?