Нестройная нота в счастливой какофонии снова привлекла внимание Телдина к карточному столу. Карлик, игравший в карты, прервал поток своих новаторских проклятий, стукнув рукой по столу.
— Я говорю, что ты жульничаешь, — прорычал он сквозь бороду. Он стукнул по столу обеими руками для пущей убедительности. — И, клянусь Реорксом, я докажу это.
Короткопалая рука метнулась вперед. С удивительной быстротой и деликатностью карлик вытащил карту из-под пурпурной блузки цыганки. Он поднял ее вверх. — Видите? Всегда карта «паладин», когда он ей нужен, — торжествующе сказал он. Толпа вокруг стола начала зловеще бормотать.
Ничуть не смутившись, цыганка улыбнулась и игриво прикоснулась кончиком пальца к выпуклому носу карлика. — Карточная игра окончена, — призналась она, слегка пожав плечами. Она забрала у возмущенного гнома карту «красного паладина» и откровенно спрятала ее обратно в блузку, затем многозначительно наклонилась ближе к грубому коротышке. — Но там у меня гораздо, гораздо больше того, что ты нашел, а?
Карлик ответил на ее мурлыкающее приглашение фырканьем и быстрой хваткой за топор. — Ты могла бы упаковать целую колоду в свои «ящики», женщина, мне все равно, — сказал он, поднимаясь на ноги. Потрясая топором, он взревел: — А теперь верни мне мои монеты!
При упоминании о деньгах блеснули клинки, и несколько мужчин расы аперуза образовали полукруг позади соблазнительницы.
—О, Девять Адов!
Восклицание донеслось с другой стороны таверны. Телдин оглянулся и увидел крупного рыжебородого человека с возмущенным выражением лица, который отчаянно обыскивал себя. — Будь я проклят, если кто-то не обобрал меня дочиста!
— Меня тоже!
— Эй, а где моя сумка?
Когда поднялся негодующий хор, несколько женщин-цыганок растворились в ночи так же бесшумно, как яркие тени. Увидев это, Телдин все понял. Женщины воспользовались возможностью, предоставленной им вспышкой карлика, чтобы спокойно поработать в комнате. Его рука опустилась к собственному поясу. Убедившись, что мешочек с монетами все еще полон, а мешочек с медальоном на месте, Телдин отошел от карточного стола цыганки. Боги знали, что он привлек к себе более чем достаточно внимания благодаря своему плащу, не ставя себя в центр бессмысленной битвы в таверне.
Определенно назревала гроза. Оскорбления и обвинения полетели градом, за ними быстро последовали и кулаки. В течение двух десятков ударов сердца таверну охватила драка.
Осторожно пробираясь к задней двери, Телдин заметил бехолдера, парящего высоко над креслом. Один из его глазных стеблей медленно поднялся, каким-то образом создав у Телдина впечатление зазубренного и нацеленного арбалета.
Телдин бросил быстрый взгляд через плечо. Конечно же, дерзкие драконы стояли прямо за ним, наблюдая за битвой с глупыми, пьяными улыбками, изогнувшими их рептильные рты. Две вещи одновременно пришли в голову Телдину: у бехолдера, вероятно, не было чувства юмора, и что он сам оказался на линии огня.
Громадный цыган-аперуза, стоявший рядом с Телдином, очевидно, пришел к тому же выводу. С пронзительным криком цыган взмыл в воздух, прочь от опасности. Его стремительный выпад настиг Телдина, и он растянулся под ближайшим столом. Слегка ошеломленный, Телдин покачал головой и начал выползать из-под скатерти.
— Нет! Пока не вылезайте, — прошипел басовитый шепот. Телдин вздрогнул. Каким-то образом огромный аперуза тоже укрылся под столом и присел на четвереньки позади него. Сделав Телдину знак оставаться на месте, цыган сунул два пальца под черные усы и дунул. Пронзительный свист прорезал шум схватки.
По этому сигналу одетая в пурпур женщина вскочила на карточный стол и начала извилистый, наводящий на размышления, танец. Некоторые из ближайших к столу бойцов приостановили драку, не обращая внимания на собственные сжатые кулаки или обнаженные кинжалы, разинув рты при виде этого чувственного зрелища. Пока она кружилась, топала и манила, несколько посетителей таверны забыли о своих обидах, и подошли ближе к ее импровизированной сцене, открывая путь между укрытием Телдина и задней дверью таверны.
Цыганка, казалось, заметила то же самое. Соблазнительно улыбаясь, она подхватила свои развевающиеся юбки и разорвала их от подола до пояса, обнажив небольшой арсенал ножей, пристегнутых к стройным ногам. Она начала хватать ножи и метать их с пугающей точностью.
— Сейчас,— нараспев произнес аперуза. Он выскользнул из-под стола и вскочил на ноги. — Теперь мы уходим.
Телдин выполз наружу и бросил взгляд на осажденную цыганку. Ее коллекция ножей почти истощилась, и теперь она набрасывалась босыми ногами на любого, кто осмеливался приблизиться. — Но…
— Пожалуйста, поторопитесь, — взмолился аперуза, подталкивая Телдина к задней части таверны. — Надо выйти через черный ход, и быстрее. Амбер не сможет удерживать их так долго.
— А что потом? — многозначительно спросил Телдин, стряхивая руку мужчины со своего плеча. Черные брови аперуза нахмурились в недоумении, и Телдин попробовал еще раз. — А что потом с ней будет?
— А... В глазах цыгана загорелось понимание, но он пожал плечами, будто ответ не имел никакого значения. — Недолгое пребывание в тюрьме. Амбер очарует тюремщика и уйдет, когда захочет.
Вспышка голубого света пронеслась мимо головы Телдина с резким шипением. Он ошеломленно уставился на звезды, мерцающие сквозь дымящуюся дыру в стене таверны. Обугленные останки тех, кто когда-то был завсегдатаями бара, лежали на полу, смятые и высохшие, как опавшие листья. С таким же успехом они могли быть листьями, несмотря на все то, что от них осталось.
— Око дезинтеграции, — простонал цыган, снова подталкивая Телдина к выходу. — Злой бехолдер, очень опасный. Мы уходим.
Громовой раскат вывел Телдина из шока и нерешительности. Он поднял глаза и увидел парочку драконов с паникой на драконьих мордах, бегущих к нему. Телдин бросился к двери, но недостаточно быстро. Драконы, человек и аперуза с грохотом прорвались через дверной проем в переулок.
Выбравшись из кровоточащей путаницы хвостов, конечностей и расколотого дерева, Телдин подумал, что в Кузнице Реоркса будет холодный день, прежде чем кто-нибудь из драконов расскажет еще одну шутку бехолдеру.
Глава вторая
Гранд-адмирал сидела в самом центре секретной базы под названием «Лайонхат», ее крошечная фигурка почти терялась в темно-синей коже кресла. Несмотря на свои миниатюрные размеры, древняя правительница Имперского Флота была импозантной эльфийкой, которая носила свои годы, как с трудом заработанные боевые трофеи. Ее осанка все еще была прямой и гордой, коротко подстриженные серебристые кудри были густыми и блестящими, а лицо представляло собой треугольную сеть линий, обрамляющих глаза из закаленной стали. Власть, которая приходила с должностью великого адмирала, формировала и определяла тех, кто ею обладал, и прошедшие столетия мало что оставили эльфийскому лидеру, что говорило о личности, имени или даже ее поле. Тем не менее, ее кабинет был обставлен в темно-синем цвете, который уникально дополнял ее серебристую внешность. Для этого в душе эльфийки осталось достаточно личного тщеславия.
Ее кабинет находился в башне, и из любого круглого окна она могла видеть кольцо армады, огромных кораблей-бабочек, рассаженных крыло к крылу на отдаленном астероиде «Гарден». Она лениво посмотрела на одну из этих гигантских бабочек, размышляя над странным посланием, которое только что передал ей эльфийский волшебник.
Гранд-адмирал медленно повернулась к своему советнику и внимательно посмотрела на волшебника проницательными светлыми глазами. Валлус Лифбовер стоял неподвижно, ожидая ее ответа. Тонкая кольчуга его мундира блестела в тусклом свете лампы, а на синем плаще были вышиты знаки отличия волшебника и эльфийские руны, обозначающие его дом и ранг. Он служил в Имперском Флоте совсем недолго, но командование «Лайонхат» высоко ценило Валлуса Лифбовера. Он был могущественным магом с безупречной родословной, и он принес информацию, полагаемую жизненно важной для эльфийских военных усилий. Если бы доклад, который он только что сделал, исходил от любого другого советника, гранд-адмирал, вероятно, отклонила бы его как истерику.