Ну, Братислав им всё рассказал, попутно вспомнил про Божью коровку, метнулся назад в холодном поту – ан нет, сидит на листе, разговляется – отлегло от сердца.
– Я тебя отблагодарить должен, добрый молодец, – задумчиво сказал соловей. – Да злата-серебра у меня и в помине нет. Дам я тебе своё пёрышко, – певец махнул крылом, и серое маленькое перо легло на ладонь парня. – Оно не простое, дотронься до любого замка – и он сломается. Держи, авось, пригодится! Прощай! – и чета соловьёв улетела к своим детушкам.
– Прощай, соловушка, – вслед им сказал Братислав, покачал головой, глядя на пёрышко, и открыл мешок походный, чтоб его туда спрятать.
Привязал к узелочку с солью, взял каравай, чтоб кусок отломить, да не успел: Божья коровка взлетела и пришлось парню путь продолжить не солоно хлебавши – на ходу и не перекрестившись есть грех. Ну, что делать? Побежал следом. Стал мешок затягивать да вдруг слышит:
– А ты молодец!
Опять оторопел Братислав, оглянулся: ну вообще никого рядом нет – ни птицы, ни зверя.
– Что за чертовщина такая?! – перекрестился. – Деревья, что ли, разговаривают?!
– Да не деревья, дурень! – хрипло засмеялся голос. – А я! Загляни в мешок!
Посмотрел парень в мешок: а это хлеб на него глядит и улыбается от уха до уха. Впрочем, ушей-то у него нет, но очень широко ухмыляется, а рот такой большой, что Братиславу боязно стало, и он опять перекрестился.
– Ну, хватит! – поморщился каравай. – Чай, я не от чёрта, а от Бога!
– Что ж это сегодня все со мной разговаривают?! – ошеломлённо пробормотал юноша.
– Где это все?! – возмутился хлеб. – Соловей да я! С этим жуком бестолковым ты сам говоришь!
– И то верно, – сказал Братислав.
Испуг потихоньку начал проходить.
– А… почему ты со мной заговорил? – поинтересовался. – Ты волшебный?
– Да я обычный, – ответил каравай. – Это весь мир волшебный, просто люди чародейство замечать и понимать перестали. Перестали нас слышать. Не надо им это, видите ли! Только дети нас и слышат, и слушают, да и то не все. Ну и ведьмы с колдунами, это уж как водится. А ты мне понравился: добрый. Сестру выручать идёшь, а и птахе помог, про свою беду забыл, на чужую душой откликнулся. Вот и решил с тобой поговорить. Да ты ешь, не смущайся! – предложил хлеб.
– Как… есть?… – не понял Братислав. – Ты же живой…
– Ты кусочек отломи, – поучил его каравай. – Я разрешаю, главное, крошки сбереги, ни одну не урони! В рубаху завяжи. Или в платок.
– А… тебе больно не будет? – с опаской спросил парень.
– Не, не боись! Ломай!
Братислав осторожно отломил кусочек, перекрестился, хлеб съел, а крошки в уголок чистой тряпицы завязал, в которую каравай завёрнут был.
– Гляди: как новенький! – похвастал тот.
Посмотрел юноша: а каравай-то и целый, словно не ломал его никто.
– Ну надо же! – удивился.
– Вот как! – гордо сказал хлеб. – Я – дар Божий, всему голова! Да ты ешь, ешь, главное, крошки в горстку собирай. Крошка – это доля твоя; чем больше крошек, тем больше у тебя силы, здоровья и удачи! Уразумел?
– Уразумел, государь каравай, – вежливо ответил Братислав. – Только как же я тебя на съедение Яге отдам??
– Даже в голову не бери! – отмахнулся хлеб. – Ты отломи половину и подай ей со словами: дарую тебе счастьем и долею, хлебом и солею, всем добрым, что имею, тебе даю. Увидишь, что будет.
– Хорошо, – согласился Братислав.
– Не забудешь?
– Нет, не забуду.
– Ну, ешь пока, – хлеб замолчал.
Съел Братислав ещё два кусочка, крошки в тряпицу завязал, на ходу воды глотнул из туеска, рот рукавом утёр, глядь: перед ним полянка. По ту сторону лес стоит частой стеной, а перед лесом – избушка с огородом. В огороде белки, зайцы, ежи хозяйствуют.
– Вот и Баба-Яга! – прошептал каравай.
– Божья коровка, твои детки в дому, Баба-Яга не повинна ни в чём! – опомнился парень. – Меня бабушка научила так сказать, ты уж прости её, не серчай!
Жучок подлетел к самому лицу парня, сердито помаячил перед глазами, потом направился ввысь и пропал в небесной синеве. Братислав медленно пошёл к избушке.
– Что говорить-то знаешь? – поинтересовался хлеб.
– Бабуля ничего не сказывала, – тихо ответил парень.
– Скажи там: избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом, – посоветовал каравай. – Ну, как-нибудь так… – и замолчал, от леса веяло жутью.
– Доброго здоровья тебе, Бабушка Яга! – крикнул Братислав. – Пусть жизнь твоя будет долгой, а дела – удачны!