Ящерка храбро встала на защиту друга: отмахивалась от птиц передними лапками, шипела на них, пыталась кусать, но ласточки, не обращая на пришельцев никакого внимания, занимались самым важным на земле делом – выкармливанием птенцов.
Ванятка тем временем устал: руки-ноги дрожали, да и мал он был для такого нелёгкого пути. Утвердился на выступе, к песчаной стене всем телом прилип, стоит – отпыхивается. Ящерка притихла: поняла, что друг утомился, не стала его подгонять. Ласточки туда-сюда мелькают без остановки, отдыхать им некогда: детишки пищат, есть просят. Ваня слушал-слушал, да и вспомнил, как он дома ласточкино гнездо из пустого любопытства разворошил… ох, как ему стыдно стало! Аж уши покраснели! Вот он дурень-то был!..
– Ласточки-касатушки, птички небесные, простите меня, никогда больше я вам беды не принесу, никогда-никогда гнёзда разорять не буду! Малой был… ничего не понимал… – Ваня вздохнул. – Рук-то ведь нет у них, а у меня есть, и я этими руками труды их погубил… Правильно маманя сказала: что разрушил – надо починять…
– Слушал ты мать-то, оказывается, – удивилась ящерка. – А я думала, в носу клады искал! – хихикнула.
– Конечно, слушал! Материно слово что родниковая вода: исцелит и мудрости прибавит завсегда, так батяня говорил, – серьёзно ответил Ванятка, вздохнул и полез дальше.
Но, видать, зря он перерыв делал: чуть-чуть оставалось до вершины, самую малость, Капелька уже радостно вертелась у него на плече, как пальцы, уцепившие пучок травы, выдрали его с корнем, вторая рука попыталась схватить воздух, ноги дрогнули, и Ванятка с криком сорвался с обрыва.
Ящерка, заверещав от страха, вцепилась пастью в какую-то сухую былинку, лапками засучила, чтоб помочь мальчику, но куда там! Он полетел вниз, она осталась висеть на честном слове, мотаясь туда-сюда. Даже крикнуть не могла! Глаза выпучила, чтобы не свалиться, думать начала, как быть: вверх попробовать залезть или всё же вниз: первую помощь оказать? Ведь обещала матери защитить её чадо, а в результате что?! Сама, вишь ты, ловкая какая: болтается тут жива-целёхонька, а от парнишки, может, мокрое место осталось… Ой, как же ей нехорошо стало… Покраснела вся с головы до обрубка хвоста… Мысли разбежались… Пока заново их в кучку собирала, мимо Ваня пролетел. Ящерка глаза ещё больше вытаращила: как так?! Спустя мгновенье позеленела от радости: не сам, конечно, он пролетел, чай, не птица какая – сотни ласточек-береговушек клювиками в его одежду и волосы вцепились, да дружными усилиями не дали мальчонке упасть, подняли наверх, на траву опустили.
Ванятка сразу на ноги вскочил, начал птиц благодарить и кланяться. Ласточки ещё за уши его пощипали в наказание за прошлые проделки и разлетелись по своим делам – птенцов кормить надо, некогда тут с тобой любезничать! Мальчик с облегчением сел на травку: ноги-то всё ещё дрожали, как услышал какое-то мычание со стороны обрыва. Лёг на живот и осторожно подполз к самому краю. Глядь, а тут огромные глаза, того и гляди лопнут от страха! Он мигом с места сорвался, палку нашёл, другу протянул и вытащил её наверх. Капелька на спину повалилась, брюшко у неё бурно вздымалось, пасть открылась, глаза топорщились.
– Вот ты натерпелась из-за меня, – Ваня осторожно погладил её пальцем по лапке.
Ящерица хотела ответить, но ей так челюсти свело, что она решила промолчать. Отдышалась, вскочила:
– Ну что, идём? – сказала как ни в чём не бывало.
– Идём! – весело сказал Ваня.
В детстве страх смерти быстро отступает, новые переживания и впечатления заслоняют старые, как бы сильны они ни были. Поэтому друзья резво направились к чёрному лесу, беззаботно болтая. Впрочем, глаза у ящерки ещё долго выпученными были.
Заблудный лес не зря так назывался: многие, придя сюда за грибами или ягодами, за хворостом или дровами, тут и оставались, домой не возвращались, пропадали, одним словом. Блуд их водил, водил, да и уводил в самую чащу, а когда они в себя приходили, было уже поздно.
Это всё Ванятка ящерке рассказал, когда они под своды леса вступили. Недаром он издалека казался чёрным: до того густо росли деревья, все вперемешку – берёзы, ели, осины, сосны, дубы, что кроны их почти не пропускали солнца и внутри было темно, но не прохладно, как могло бы показаться, а душно.
– И куда же мы пойдём? – спросила Капелька. – Ведьма просто сказала, что Лазорита живёт тут. А где тут? Эгей! – крикнула.