- К сожалению, пока не могу вас порадовать. Признаться, до сих пор у нас нет ни одной версии. Криминалисты разводят руками. Такое ощущение, что она попросту растворилась в воздухе.
- Но это же невозможно, - сказал Костя.
- Поэтому и версий нет, - сказал Селиванов. – Не можем же мы вас фантастикой кормить.
- И что же дальше? – уточнил Гармашов.
- Не отчаивайтесь, Константин Иванович. – Капитан выключил монитор и, переплетя пальцы рук, облокотился на стол. – Мы ведь продолжаем работать, думать, искать. Удивительно, кстати, что похитители до сих пор не связались с вами насчет выкупа. Не просто же так они украли вашу дочь?
- Да я вообще уже ничего не понимаю, - признался Костя, глядя в стену перед собой пустым взглядом. – Охрана была на месте, замки целы, окна тоже. Как они туда проникли? Через люк в полу?
- Да понятно, что нет, - ответил Селиванов тихо.
- А как тогда?
- Я не знаю, - честно признался капитан и тут же добавил:
– Пока не знаю. Но мы обязательно это выясним.
- Пока вы будете выяснять, моей дочери уже, возможно, не будет в живых, - сказал Гармашов мрачно.
- Вы хотите сказать, что мы работаем недостаточно быстро? – спросил Селиванов.
Взгляд Кости снова обрел четкость и во мгновение ока переместился на капитана.
- Да, я так считаю! - сказал Гармашов с вызовом. – Вот скажите: где вы были прошлой ночью?
- Спал, - невозмутимо ответил Федор.
- А я нет! – воскликнул Костя так, будто во всех его бедах был повинен лично капитан полиции Селиванов. – Ворочался, сидел на кухне у окна, бродил по комнатам до самого утра, а сон так и не пришел!
- Ну и я тут причем? – нахмурился Федор. – Я, что ли, вашу дочь похитил?
- Нет. Но ваша задача ее найти! – Гармашов злился все больше. В кабинете стало по-настоящему жарко. – Это ваша работа – искать пропавших людей!
- Если уж на то пошло, состава преступления нет! – тоже повысил голос капитан. – Так что у нас, по факту, не похищение вовсе. А пропавших без вести мы начинаем искать только через три дня после исчезновения. Прошло три дня? Нет. Извините.
- Детей начинают искать сразу же при поступлении заявки, - процедил Гармашов.
- Несовершеннолетних детей, - уточнил Селиванов, в упор глядя на собеседника. – А вашей, на минутку, уже двадцать один год. Она даже в Америке считалась бы совершеннолетней.
В кабинете повисла напряженная тишина. Капитан и глава «Н-Транса» словно в гляделки решили поиграть – ни движения, ни звука, смотрят друг на друга, ожидая, что противник не выдержит, отвернется…
Первым сдался Гармашов.
- Вы правы, - сказал он, внезапно устыдившись своего поведения. – Простите. Просто взволнован… и напуган, вот и сорвался.
- Не стоит извиняться, - серьезно сказал Селиванов. – Я сам отец. Не представляю, что бы я выделывал, случись что-то с моим Кирюхой… Тьфу-тьфу-тьфу. – Он постучал по деревянной столешнице.
- Не дай Бог, конечно… - пробормотал Костя. – Ладно, пойду я, наверное, не буду отвлекать…
Он поднялся со стула. Федор тоже вскочил.
- Мы будем держать вас в курсе событий, не сомневайтесь, - пообещал он, пожимая Гармашову руку. – Едва что-то проясниться, я тут же сообщу.
- Добро, - кивнул Костя и пошел к двери, ведущей в коридор.
Селиванов проводил его внимательным взглядом, после чего вновь уселся в кресло и задумчиво закатил глаза. За Гармашова просили очень влиятельные люди, так что спорить с главной «Н-Транса» Федору, в принципе, было не с руки. С другой стороны, терпеть истерические обвинения в собственном непрофессионализме Селиванов не собирался, даже от столь уважаемого в городе человека.
Но, чисто как отец, Федор его понимал.
И потому поднял трубку и в очередной раз набрал номер отдела криминалистики.
* * *
Кузьминские склады действительно располагались в Пушкине. Нам пришлось минут сорок болтаться в маршрутке, а потом еще с полчаса брести по унылой асфальтированной дороге, огибая крупные и перепрыгивая через мелкие лужи. Не единожды мимо проезжали грузовики и фуры, безразлично поливая нас брызгами из-под колес. Мы чертыхались, водители грузовиков, посмеиваясь, косились в зеркало заднего вида и дальше рулили своими громыхающими гигантами.
Квага одолжил Кате свою толстовку и теперь она шла, спрятав лицо под капюшон. Нас Лопарев в лицо не знал, а вот ее мордашку, конечно же, помнил, и потому мы решили перестраховаться.