- И потому мы не ждем, пока сеть поднимут, а идем за билетом на вокзал. Ты сядешь на поезд и поедешь домой, к своему папе, а мы потихоньку соберем вещи и свалим куда-нибудь, чтобы твой родитель нас, не дай Бог, не прижучил за наши эксперименты.
- Так я что, одна поеду? – удивленно вскинула брови Катя.
Она резко замерла на месте. Мы с Квагой по инерции сделали несколько шагов, прежде чем остановиться, и только тогда хмуро уставились на девушку. Она стояла, до смешного нелепая в шмотках с чужого плеча, нахохлившаяся и сердитая, как попавший под ливень воробей. Руки в карманах, губы и нос прячутся под растянутый ворот водолазки, а недовольный взгляд снует от меня к Кваге и обратно.
- Ну, да, - пожал плечами я. – А что тебя так удивляет?
- Я не поеду одна, - отрезала Катя.
- А мы в Питер не поедем, - сказал я. – Дилемма!
- Езжайте со мной, или я с места не сдвинусь, - заявила девушка, сложив руки на груди и отвернувшись.
Я покосился на Квагу. Он пожал плечами: не знаю, мол, что делать. Пилить в Питер не хотелось, да и шанс встретиться с папашей нашей Кати не слишком привлекал, однако она, судя по всему, не шутила, выдвигая свой странный ультиматум. Дать ей мобильник, чтобы позвонила отцу? Нет уж, увольте. Гармашов наверняка спросит, как его славная девочка оказалась в потрепанном городке на границе с Украиной, а Катя, без сомнений, не станет утаивать правду. Да и как иначе объяснить такое резкое перемещение в пространстве, кроме честного «Меня скачали»? Ни один самолет, ни один сверхзвуковой истребитель не сможет моментально перенести человека на пятьсот километров. А папаша, на правах разработчика «энтэшки» и, вдобавок, ближайшего родственника, непременно захочет лично познакомиться с двумя энтузиастами, обнаружившими странную особенность в придуманном им девайсе. Что нас ждет в этом случае? Мировая слава? Не-а. Скорее, придорожная канава, куда наши трупы скинут после долгой и чрезвычайно увлекательной беседы с Гармашовым и его провожатыми. Перспектива, мягко говоря, не слишком радужная.
Ну почему нельзя просто посадить Катю на поезд, помахать ручкой убегающему составу и пойти домой? Ей, в конце концов, не пять лет, мимо нужной станции не проедет, тем более, Питер наверняка конечная. Так почему же она так упирается?
- Слушай, ну не дело это, - сказал я, не придумав ничего получше. – Мы тебя посадим, проводим… и билет сами купим сейчас, за свои деньги…
- Я. Одна. Никуда. Не поеду, - разделяя слова нарочито длинными паузами, процедила Катя.
- Да почему? – воскликнул я. – Чего ты боишься?
- Ехать одна боюсь, - неожиданно тихо пробормотала Катя.
У меня попросту опустились руки. Квага тоже растерялся. Мы отлично управлялись с программами и девайсами, но не слишком здорово – с живыми людьми и, в частности, девушками. Впрочем, я бы первым кинул камень в того наглеца, который посмел бы заявить, что прекрасно знает женщин. Слишком уж много в них загадок, чтобы так утверждать.
А еще у женщин есть одна странная особенность – видя их слезы, мужчины подчас делают самые безрассудные поступки, лишь бы высушить ручьи, бегущие из глаз.
- Хорошо, - сказал я и сам себе удивился. Замявшись, добавил:
- Поедем вместе. Квага, ты с нами?
- Ну а что мне остается? – пожал плечами он.
Впервые на моей памяти Катя улыбнулась. Пусть робко, неуверенно, но искренне и чертовски очаровательно. Я даже залюбовался, чем немало ее смутил и заставил отвернуться вновь.
- Пойдем, - опомнившись, бросил я и первым устремился к будке пригородного вокзала. Строго говоря, «вокзалом» ее называли только местные жители – на деле это была обычная станция, где поезда не задерживались дольше, чем на пять-десять минут. Когда мы оказались в так называемом «зале ожидания», Катя брезгливо поморщилась – на ближайшей лавке спал бомж. Его храп эхом отдавался от стен и потолка.
- Почему его не выгонят? – удивленно пробормотала девушка.
- Потому что всем наплевать. Сюда почти никто не ходит, - пояснил Квага, шагая к кассе.
Кассирша сидела перед светящимся прямоугольником моноблока и откровенно скучала. «Энтэшка», направленная на чайное блюдце, скачивала пирожное «корзинка», а дымящаяся кружка с надписью «Любимой дочке» стояла чуть поодаль. Увидев в мониторе наше отражение, она даже на месте подскочила от неожиданности. Хмурый недоверчивый взгляд встретил меня, когда я склонился к окошку и вежливо сказал:
- Здрасте, а подскажите, пожалуйста, когда ближайший поезд на Питер?
- А по сети посмотреть сложно? – язвительно поинтересовалась кассирша.