− Почему это?
− Ну-у... Как тебе объяснить? Ты ещё мал. Понимаешь, когда чувства к кому-нибудь начнут превышать преданность Корпорации, то человек становится лёгкой добычей для коварной идеологии Страдальцев. Превращается в предателя. Конечно, это никак не касается твоего отца. Ричард был сильным человеком. В тебе, кстати, видна его закваска.
Я тяжело переживал потерю родителей. Моя эмоциональная связь с ними была гораздо сильнее, чем у многих других детей.
Наша группа состояла из сорока мальчишек. Все мы жили в одной большой комнате, как нам говорили, для развития командного духа. Последнее время я практически перестал общаться с ребятами из группы. Так, перекидывался иногда парой фраз. Меня и раньше нельзя было назвать самым открытым человеком, а после этой трагедии я совсем заперся в скорлупе своего маленького мирка. Моими друзьями стали книги и учебные ролики.
Я должен был выполнить обещание, данное матери. Особенно теперь, после её смерти, я считал, что если не сделаю этого, то предам маму. И я окунулся в изучение наук. Много и без разбора читал, смотрел обучающие программы, благо Сфера Света предоставляла такую возможность хоть круглые сутки. Новые науки захватили меня. Особенно увлекало устройство всего живого. Я изучал медицину, биологию, химию, физику. По верхам, конечно. Хотелось знать всё, и только время ограничивало мои желания.
По нескольким теоретическим предметам я поднялся на первые позиции в рейтинге нашего Уровня. Над этим страстным увлечением мальчишки в Школьном Доме посмеивались, а некоторые, завидуя моим успехам, обзывали кличкой "Недо" − Недостражем и Недопросвещёным. Говорили, что я не способен быть Стражем и поэтому выпендриваюсь, показывая, будто имею таланты Просвещённого.
Как-то вечером, после окончания уроков, я сидел на кровати и рисовал. Мне нравилось это занятие, да и получались мои работы довольно реалистичными. Передо мной часто всплывала картинка того проклятого боя. Вот и сейчас на бумаге появились Небесная Крепость, горящий фарнолёт, папа, мама...
− Что, Недо, опять свои схемки выводишь? − прозвучал сзади неожиданный голос и тут же, под задорный мальчишеский смех, я получил увесистую затрещину.
Увлёкшись рисованием, я не заметил, как со спины ко мне подкралась кучка ребят во главе с Райли Маллиганом, главным забиякой нашей группы. Ему нравилось поиздеваться над кем-нибудь, показывая свою значимость. За Маллиганом постоянно следовало четверо дружков, видимо считавших, что его сомнительный авторитет делает их круче. Райли был старше меня на полгода и выше на голову. На его розовом лице с выпирающими щеками всегда висела, словно приклеенная, ехидная улыбочка.
Он выхватил рисунок и, подняв его, принялся дразнить меня:
− Ну... ну... Покажи, как ты прыгаешь.
− Отстань, Маллиган! Верни! Это моё! − кричал я, пытаясь отнять лист.
Парни схватили меня за руки и плечи и усадили, удерживая на кровати.
− Ух ты! Нехило получилось! Небесная Кре-епость... − восхищался Райли рисунком. − А это что за тётка в крови?
− Это не тётка, а моя мама. Она умерла... − опустил я голову.
− И что из того? Все старики помирают. Я своих родаков вообще не знал. Они повеселились, получили бонусы и всё. Зачем мы им ещё нужны? Зачем они нам?
− Как зачем? Это же моя мама! Я их больше никогда не увижу! Ты не понимаешь! Я никогда больше не увижу ни маму, ни папу! Никогда!!! − не выдержал я и зарыдал.
− Ха-ха-ха, − рассмеялся Райли и его шестёрки тут же подхватили веселье. − Ути-ути... Наш маменькин сыночек расплакался. Слабак. Плакса.
Закипавшая во мне злость на Маллигана, на несправедливость мира, на убийц, отнявших родителей, хлынула наружу.
− Отвали, урод! − крикнул я и, вырвавшись из рук мальчишек, бросился на обидчика.
У меня не было ни малейшего шанса. Маллиган был крупнее и сильнее. Он легко скрутил меня и, повалив на пол, победно водрузился сверху.
С тех пор, как только появлялась возможность, Маллиган дразнил и подначивал меня. Было ещё несколько случаев, когда я не выдерживал и бросался на задиру с кулаками, но каждый раз исход битвы был одинаковым...
И я решил научиться драться лучше, чтобы противостоять Маллигану и другим врагам, которые появятся в моей жизни. Конечно, нам преподавали основы рукопашного боя. Но мне казалось, что в нашем современном мире гораздо важнее владеть техникой и уметь стрелять, что достаточно нажать на спусковой крючок, и враг будет повержен. Так я думал раньше... После стычек с Маллиганом я стал смотреть фильмы о единоборствах и читать специальную литературу, а когда выпадала хотя бы минута свободного времени, бегать в спортзал.
Утром выходного дня, когда все ребята отсыпались или гуляли в городе, я побежал в тренировочный зал отрабатывать понравившийся мне по фильму прямой удар ногой в прыжке. Приём не очень получался. Я постоянно падал, но всё равно поднимался и, потирая ушибленные места, продолжал прыгать. Когда моё тело в очередной раз с грохотом рухнуло на пол, я услышал громкий командный голос.
− Стоп! Стоп! Стоп! Нет, Блэйз. Удар должен быть хлёстким и резким, − наставник Купер сидел на зрительской скамейке и в такт словам стучал по ней ладонью. − Чтобы прыжок получался выше, после подскока резко выбрасывай вверх одно колено, затем другое, будто бежишь по лестнице с высокими ступенями...
− Здравствуйте, сэр.
− Ну, здравствуй. Чего остановился? Давай, давай, прыгай. Иначе ничему не научишься.
Я послушно выполнил команду наставника.
− Так... ещё... ещё... А теперь воспользуйся импульсом, который получается при сгибании колена, и резко выкидывай вперёд голень, словно плеть. Так... ещё раз... Подушечки пальцев напряжены... пальцы подтяни, чтобы не травмировать... Стопа должна вылетать резко, как пуля. Каждым движением нужно усиливать следующее, чтобы прыгнуть выше, увеличить силу или скорость... Давай ещё... ещё... Ну, вот видишь, уже гораздо лучше.
Я прыгал, прыгал и прыгал. Вконец запыхавшись, я сел на пол, пытаясь перевести дыхание.
− Хорошо, передохни немного, − продолжал наставник. − Ты должен чувствовать каждую часть своего тела. Ты − единый организм. Руки, ноги и корпус должны быть одним целым, дополнять и помогать друг другу. Держи равновесие. И научись правильно падать, в конце концов, иначе все кости себе переломаешь.
Я с открытым ртом слушал подсказки учителя.
− Чего это ты не отдыхаешь, как все ребята? − неожиданно задал вопрос Купер.
− Да это... ну-у... − растерянно промямлил я, стараясь рукой прикрыть синяк, полученный в недавней схватке с Маллиганом.
− Поднимись-ка. Что у тебя там? − наставник подошел ко мне и, отодвинув руку в сторону, увидел фингал. − А-а, тогда понятно... Это хорошо, что ты понял − нельзя лежать пластом и трястись от страха. Я смогу тебе помочь, если пообещаешь серьезно отнестись к этому.
− Да, сэр! − воскликнул я. − Обещаю!
− Прекрасно. Жду тебя здесь сегодня вечером. Запомни, ты должен выпустить льва, сидящего в твоём сердце, и позволить ему издать боевой рык. Такой, чтоб только заслышав его, враги сверкая пятками неслись прочь. Для этого нужно приложить немало труда. Будь сильным, как твой отец.
Каждый вечер мы встречались в тренировочном зале. Кроме отработки приёмов, Купер заставлял меня бегать, растягивать тело, укреплять мышцы. Я впитывал каждое слово учителя, боясь пропустить что-нибудь важное, и до изнеможения выкладывался на каждом занятии. Через пару месяцев я почувствовал себя более уверенным. Я перестал обращать внимание на придирки Маллигана, а лишь смотрел на него со снисходительной улыбкой, как взрослые смотрят на неразумного ребёнка. Изменение в моём поведении удивило и задело хулигана. И вот однажды раздосадованный Маллиган уже сам кинулся на меня с кулаками. Я ловко отпрыгнул в сторону и повалил его, заломив руку болевым приёмом.