— Что? — не сразу ответила Оля.
— Ты… Ты как себя чувствуешь?
— Хорошо, — недоумевающе взглянула на него Оля.
— А почему так одета?
— Как? — Оля поправила простыню, коснулась рукой стеклянного шара на голове. — А-а!.. К лагерному карнавалу готовлюсь.
— Понятно! — облегченно вздохнул Вениамин.
— Врет! — закричала Ползикова. — Наш отряд еще костюмы не делал. Мы — корнеплоды, а она кто? Привидение!
— Сама ты привидение! — хмуро отозвалась Оля.
— А на голове что?! — ахнула Ползикова. — И не стыдно, Травина? А еще девочка!
— Подожди, Ползикова, — попытался остановить ее Вениамин.
— Да вы посмотрите! — захлебывалась от возбуждения Ползикова. — Это же колпаки из клуба!
— Замолчи! — сжала кулаки Оля.
— Не замолчу! — расхрабрилась Ползикова. — Думали, хулиганы какие-нибудь посторонние! А это вот кто! Ну, Травина!
— Это правда? — спросил Вениамин.
— Пусть она уйдет, — сквозь зубы сказала Оля.
Вениамин внимательно посмотрел на нее и обернулся к Ползиковой:
— Иди погуляй.
— Я уйду, а она вам такого наговорит! — упиралась Ползикова. — Вы ей не верьте!
— Иди! — жестко повторил Вениамин. Ползикова съежилась, будто сразу стала меньше ростом, и пошла к лесу.
— Ну? — посмотрел на молчавшую Олю Вениамин. — Откуда плафоны?
— Из клуба, — прошептала Оля. — Только вы начальнику не говорите.
— Боишься?
— Я?! — вскинула голову Оля. — Нет! Мы хотели сами…
— Что?
— Ничего. — Она упрямо сжала губы и отвернулась.
— Так… — сказал Вениамин и опять повторил: — Так…
Повернулся и не спеша направился к лесу.
Оля опустилась на траву и расплакалась. Вышедшие из-за кустов орешника мальчишки уселись вокруг и деликатно смотрели в сторону, пока она, всхлипывая и размазывая слезы, вытирала лицо краем простыни.
— И чего тебя на поляну понесло? — мрачно сказал Пахомчик. — Не видела их, что ли?
— Ничего я не видела! — шмыгнула носом Оля. — Я Аэлитой была. По-настоящему! Я, если хочешь знать, шла и плакала.
— Зачем? — удивился Тяпа.
— Низачем! — отвернулась от него Оля и опять всхлипнула.
— Дурак ты все-таки, Тяпа, — вздохнул Шурик и подсел к Генке. — Что будем делать, Ген?
— Обратно надо вешать, — угрюмо ответил Генка. — Людмилы до утра не будет, а к начальнику Ползикова не сунется!
— Почему? — поинтересовался Пахомчик.
— Не любит он таких, — неохотно объяснил Генка и, помолчав, добавил: — По-моему.
— А Витамин? — вмешался Тяпа. — Теперь-то наверняка доложит!
— Все равно надо вешать, — нахмурился Генка. — Сегодня ночью.
— Ночью? — протянул Тяпа.
— Страшно? — усмехнулся Генка.
— Спросить нельзя? — надулся Тяпа и покосился на Олю. — Думаешь, ты один такой храбрый?
В лесу опять послышалась песня. Отряд возвращался в лагерь.
— Сейчас на обед горнить будут, — сообщил Тяпа.
— По солнцу определяешь? — усмехнулся Пахомчик.
— По животу! — не понял шутки Тяпа и заспешил: — Пошли, пацаны!
Генка нарочно отстал от ребят. Постоял над большим муравейником, похлопал ладонью по верхушке и поднес ее к носу, вдохнув щекочущий запах муравьиного спирта. На знакомом повороте тропинки прыгнул с одного набухшего землей корневища на другое, в который раз удивляясь могучей силе деревьев, протягивающих друг другу эти руки-корни, чтобы вместе устоять перед любой бедой. Долго, будто прощаясь, слушал, как долбит сосновую кору дятел, и, разглядев его на вершине старой порыжевшей сосны, пошел дальше.
Он шел и думал о том, что надо самому пойти к начальнику и рассказать обо всем. Пусть гонит из лагеря его одного, «семерка» здесь ни при чем. Потом подумал, что не та уж «семерка»! То «ковбои», то «марсиане», и запутал он все сам, а распутывать почему-то не хочется. И сразу вспомнил Олино мокрое от слез лицо и протянутые к нему руки. «Артистка! — убеждал он себя. — Артистка! И больше ничего!» Но тогда выходило, что и сам он артист из погорелого театра, потому что верил ей, а главное — себе. Он тоже стал тогда седым и грустным инженером Лосем и, став им, предал верного и отважного Криса.
«Поиграли — и хватит!» — решил Генка, подходя к большому, заросшему мхом валуну. Валун был похож на какое-то огромное доисторическое животное, и каждый раз, проходя мимо, Генка останавливался перед ним и гадал, кем он прикинется сегодня: гигантским динозавром или мамонтом. Но сегодня валун был просто валуном, а у подножия его, натянув на колени короткую юбку, сидела Оля. Генка споткнулся и хотел повернуть обратно, но Оля уже увидела его и шагнула навстречу.