— Пошел! — негромко командовал он очередному и, отсчитав положенные секунды, легонько подталкивал в спину следующего: — Пошел!..
Оставался один, последний перед ним в группе, но он почему-то не подходил и стоял в стороне с опущенными вдоль тела руками.
— Давай! — кивнул ему Генка.
Парашютист подошел, и Генка узнал Тяпу. Генка и его собрался хлопнуть по плечу, но Тяпа увернулся, неуклюже перевалился через подоконник и скрылся в темноте. И сразу не стало ни самолета, ни десанта. Генка поежился от холодного ветерка, спрыгнул вниз, аккуратно прикрыл оконную раму и, не выбирая дороги, прямо по мокрой траве, пошел к дачкам, где помещались спальни их отряда.
Генка проснулся сразу. Как будто его толкнули. Сел на койке и опустил ноги на прохладный крашеный пол.
За окном вставало солнце. Он спал всего несколько часов, но голова была легкой и самому ему было легко и весело, как в раннем детстве, когда, просыпаясь в такое же солнечное утро, он вспоминал, что сегодня воскресенье, никто не будет тормошить его чуть свет, напяливать одежду, вести, еще сонного, в детсад. Мама дома. Из кухни вкусно пахнет его любимыми оладьями. Впереди длинный-длинный день. И жизнь удивительно прекрасна!
Генка вспомнил прошедшую ночь, висящие на месте плафоны, соскочил с койки и, как был, босиком, в одних трусах, вышел на крыльцо.
Дождь кончился недавно, но песок на дорожках уже подсох, только был еще плотным, спекшимся, с затвердевшими бороздками, похожими на игрушечные горные хребты. Над травой и кустами поднимался пар, окутывал верхушки деревьев и, поднимаясь выше, превращался в дымку, сквозь которую широкой аркой пестрела радуга. Она казалась такой близкой, что Генке вдруг захотелось добежать до нее, взобраться на разноцветный ее свод, и, раскинув для равновесия руки, пройти над облаками, лесом, речкой. Он даже встал и шагнул к ней, но радуга начала медленно таять, становилась все тоньше, бледнее, пока совсем не растворилась в облачном мареве.
Генка уселся на крыльце, обхватил руками колени и, зажмурясь, запрокинул лицо к солнцу. Он не заметил, как задремал, и проснулся от шума полуторки, подъехавшей к хоздвору. Там уже гремели бидонами, лаяла на кого-то Муха, которая ночью спала как убитая, а по утрам притворялась сторожевым псом.
Солнце пригревало вовсю, небо наливалось синевой, и даже следов радуги не было видно.
Генка вернулся в спальню, натянул джинсы и, захватив полотенце, вышел в коридор. Не стоило, конечно, после ночной операции шататься по лагерю в такую рань, но Генка решил рискнуть. Окно в коридоре выходило на поляну, за которой начинался лес. Не окно, а форточка. Длинная и узкая. Прорубили ее уже после того, как был поставлен дом. Генка ящерицей пролез в эту щель, перебежал поляну и по знакомой тропинке пошел к реке.
В лесу было сумрачно и сыро, но солнце уже пятнало стволы деревьев, пересвистывались птицы, стучал где-то дятел. У самого берега тропинка сворачивала и, петляя между редкими соснами, вела к мосткам.
Генка к мосткам не пошел, а прыгнул с высокого обрыва вниз, на узкую полоску песка. Сюда в теплые дни строем приводили ребят купаться. Визжали от восторга малыши, свистел физрук, кричали вожатые. Сейчас здесь стояла непривычная тишина, слышно было как на глубине плещется рыба. Генка скинул джинсы, бросил на песок полотенце, зябко передернул плечами и кинулся в реку. Вода оказалась теплой, как всегда бывает после дождя, и Генка поплыл на тот берег, что в обычное время было строжайше запрещено. Он понырял там, пытаясь нащупать под корягами раков, но без маски ловить их было неудобно, и Генка отступился. Потом увидел в прибрежной осоке щуренка и азартно гонялся за ним с палкой вместо остроги, пока не убедился, что щуренка давно и след простыл, а он без толку мутит воду. Генка закинул палку и поплыл обратно. Он был уже недалеко от пляжа, когда увидел на песке человека в трусах, старательно делающего зарядку. Он топтался рядом с Генкиными джинсами и полотенцем. Генка окунулся с головой и поплыл под водой вдоль берега, чтобы вылезти где-нибудь в сторонке и отсидеться в кустах, но с перепугу забыл набрать воздуха и, задыхаясь, вылетел из воды как пробка, прямо перед носом начальника.
— Привет! — сказал начальник.
Генка неопределенно мотнул головой, не то здороваясь, не то вытряхивая воду из ушей.