Тут я понял, что пришло моё время творить.
Таланты и поклонники.
Прямо на поле посадочной площадки я разложил самый крупный кусок упаковки, который гиилунянин не успел искромсать. Его я и предположить обозвать холстом для будущей картины. Подаренный Бергамотом 268-ым карандашик оказался на моё счастье самым простым и обычным, несмотря на его внешнюю жёлто-голубую окраску. Рисовал я, как кура лапой, а потому - быстро, и через десять минут уже тащил дипломату свой рисунок, выполненный в манере шестилетнего ребёнка. На холсте я, как мог, изобразил и дракона, и пламя, и кучку людей, включая режиссёра, оператора и сгоревшего осветителя. Больше всех мне понравилось рисовать оседлавшую дракона даму, даже сам не понимаю, почему. Очень надеясь на правдивость откровений бивана Нуу относительно творческой разборчивости гиилунян, я рискнул показать Харе своё искусство. Ведь, если он распознает подделку, не распознать которую было бы невозможно любому здравомыслящему существу, то мне светил довольно безрадостный финал жизни.
Рис.1. Подделка шедевра П. Комарова №1.
К моему величайшему ужасу, Перекошенная Харя оказался недоволен. Он освирипел так, что ударом мощного кулака переломил собственный стол пополам. Я, если честно, думал, что дипломат тут же откусить мне голову, но тот почему-то не стал усугублять акт рукоприкладства, ограничившись гневной тирадой на своём рычащем языке. Я, конечно, ни слова не понял, но смысл его излияний, как мне показалось, был таков:
- Это не та картина! Я знаю, что на той картине! Там не то, что этой картине! Та картина не эта! Неси ту картину!
Я заикнулся было, желая что-то ответить, но после того, как Харя в три раза громче прохрипел свою тираду, у меня резко вылетело из головы то, что я желал ответить.
Обнаружив бивана, беспечно гуляющего возле входа в резиденцию, я сделал ему следующее предложение:
- А ты можешь сам себя придушить, поскольку мне самому это сделать не под силу.
Взгляд Нуу тут же весьма красноречиво принял вопросительное выражение.
- Твой голодающий без плодов искусства хозяин ещё как разборчив в оных, как оказалось при ближайшем ознакомлении. Короче, не принял он мою репродукцию, так убей себя, биван.
Биван мельком взглядом на мои каракули и равнодушно заявил:
- Конечно ж, он не примет такое. Здесь же нарисовано совсем не то. Вы же отлично слышали, как я перевёл вопли Хари, когда тот только что узрел оригинал. Это и надо рисовать.
- Кота что ль? Скафандроидного что ль? - устало вопросил я. - Но художник-то изобразил нечто совершенно иное.
- Кота, скафандроидного, - подтвердил Нуу и вдруг выдал удивительную фразу, - художник может начеркать что угодно, но тот, кто смотрит на неё, видит именно то, что там должно быть. Ты рисуешь копию, потому будь добр повторить то, что мой хозяин видел на оригинале.
- Почему же ты сразу об этом не сказал, - зло прошипел я, представляя, что думают сейчас о моих взволнованных звонках генерал Баркоров и художник Просто Комаров.
- А я не был уверен в правильности этой версии, - ответил биван и мило улыбнулся, - а теперь мои догадки нашли подтверждение.
Продолжать дискуссию было уже некогда, терять было уже нечего, поэтому я незамедлительно приступил к сотворению нового «старого шедевра».
Крупных обёрточных кусков в поле обозрения уже не наблюдалось, потому пришлось творить на том, что Бог пошлёт. То, что послал Бог, биван тут же притащил из своей кладовки. Это были рулоны крупногабаритной туалетной бумаги. Сцепив скотчем несколько оторванных от рулона полос, я нечеркал на свежеисполненном холсте уродливое подобие котика, одетое в уродливое подобие скафандра, за пару минут. Вместе с Нуу я отправился сдавать работу гиилунянину.
Рис.2. Подделка шедевра П. Комарова №2.
- Вот это другое дело, - переводил довольное урчание своего хозяина биван, - почему вы сразу не принесли её? Все вы земляне, хитрожопые интриганты. Ну, да ладно, я теперь тоже буду сидеть тут, как цивилизованный деловой дармоед.
Я выразил своё согласие утвердительным кивком и заметил, что ноги мои начинают подкашиваться. Страшно подумать, всего несколько минут назад я был практически готов распрощаться с жизнью.
Зачем-то я протянул Харе императорский жёлто-голубой карандашик и дипломат, бодро вздрогнув, с удовольствием схряпал его.
* * *
Далее следовало действовать особенно чётко и быстро. Отчитываться по видеосвязи перед генералом Баркоровым, пусть даже в присутствии счастливого гиилунянина, но зато на фоне самопальной «подделки» великого шедевра, у меня не было никакого желания. Потому я чётко разработал план действий для исключения возможности такой связи и сразу же приступил к его осуществлению.