— Скайлар! Хочу задать тебе один вопрос. Где ты был в тот момент, когда автомобиль Тома врезался в дерево, а потом упал в реку?
— Где был? Я как раз вышел из рыбачьего домика и успел пройти пятнадцать-двадцать метров по лужайке к вашему дому, особняку. Услышал удар. Обернулся. Увидел вспышку. Потом раздался всплеск. Дядя, я бежал как мальчишка, который только что разбил бейсбольным мячом тонированное стекло. Пробегая мимо дома Броудбентов, я крикнул…
— Тебя не было на дороге? Той, с которой слетел Том?
— Я был на лужайке между домом Броудбента и особняком, — повторил Скайлар. — Мечтал о том, чтобы добраться до постели. Очень уж длинным выдался вечер. Я даже не знал, что там есть дорога, до того как прибежал туда.
— Понятно.
— Почему вы спрашиваете?
— И еще. Я полагаю, что нелегко быть неизвестным, невоспетым героем. Правда, собственного опыта у меня не было. Ты никому не рассказывал об утренней аварии?
— Только Джону. Больше никого не видел.
— Хорошо. Твоя тетя Лейси и я очень тебе благодарны, Скайлар, более того, очень обязаны. Ты прекрасно проявил себя. Спас Колдер жизнь. Для нас ты навсегда останешься героем. Не забывай об этом.
— Я просто выполнил свой долг. К счастью, светила луна. Иначе…
— Но мы просим тебя никому ничего не рассказывать. Не сообщать в полицию. Ты понимаешь? Именно поэтому я попросил тебя снять с автомобиля пластину с номерным знаком и достать из «бардачка» бумаги. Автомобиль уже расплющили. И позволь поблагодарить тебя за то, что ты оставил все в моем кабинете. Том Палмер и Колдер допустили серьезный проступок, усевшись в автомобиль пьяными, но я уверен, что такого больше не повторится. Раз уж никто не пострадал и нет никакого материального ущерба, за исключением автомобиля…
— И дерева.
— Им… Тому… не нужно такое пятно в биографии. У него хорошая работа в брокерской фирме. И Колдер не нужно…
— Я вас понял.
— Чем меньше люди знают о подобных инцидентах, которые иной раз происходят с нами, тем лучше, не так ли?
— Да ну, дядя Уэйн! В тех местах, откуда мы родом, люди гордятся тем, сколько раз они перевернулись в автомобиле, оставшись при этом в живых.
— Только не здесь. Чем меньше…
— Вы полагаете, именно поэтому вы все ходите с поджатыми губами, такие нервные?
— Что?
— Я не скажу даже кроватной ножке, что этот говнюк, Том Палмер, едва не угробил мою кузину Колдер, за это его по-хорошему следует засадить в тюрьму. Нет, сэр, не скажу, раз вы меня об этом просите. Однако, сэр, я предлагаю вам посадить этого парня куда-нибудь в дупло и никогда не говорить мне, в каком именно дереве он сидит. Если вы меня поняли.
— Хорошо, Скайлар.
— Потому что если я узнаю, в каком дупле он сидит, то постараюсь отшибить ему хвост только для того, чтобы увидеть, как он вывалится из дупла с половиной задницы.
Какое-то время Уэйн молчал. Потом вздохнул:
— Еще раз спасибо тебе, Скайлар.
И в трубке послышались гудки отбоя.
Положив трубку на рычаг, Скайлар поднялся на четвертый этаж. Подумал о том, что в комнате под крышей очень уж жарко. И еще донимал скрежещущий звук, причину которого он установить не мог.
В доме царила полная тишина. Скайлар предположил, что миссис Фиц живет за стеклянными, задернутыми занавесками дверями, которые открывались в холл. Похоже, раньше там находилась гостиная.
В доме чуть пахло сухим кукурузным зерном.
Через стеклянные панели входной двери Скайлар некоторое время разглядывал Марли-стрит. На противоположной стороне высился точно такой же дом. И по обе его стороны стояли такие же дома. Множество одинаковых домов, стоящих один к одному, с общей стеной. Скайлар решил, что построили их одновременно. Если у соседних домов общая стена, их не могли строить один за другим.
И что делают люди в больших городах в жаркие дни ближе к вечеру?
Уезжают на природу? Ищут прохладу?
Что вообще люди делают в городах?
Скайлар открыл входную дверь, вышел, сел на ступеньки.
Ему потребовалось время, что найти источник этого ужасного скрежета. На крыше каждого дома стояли металлические вентиляторы. Когда ветерок поворачивал их, они скрежетали, каждый на свой манер. По мере того как ветер усиливался или слабел, скрежет каждого вентилятора менялся, как по силе, так и по тональности.
Скайлар посмотрел на свои блестящие от пота руки и ноги.
Как получается, что на крыше ветер есть, а на улице — нет.
Как люди могут выносить этот скрежет?
От шума у него болели живот и голова.
Неужели эти вентиляторы скрежещут постоянно? Почему люди допускают такое? Или, кроме него, скрежета никто не слышит?
Он приехал в Бостон изучать музыку, а оказался на горячем крыльце, слушая самый ужасный скрежет, который только мог сотворить человек.
— Остановись на минутку, Кларенс! Ты только посмотри, что он вытворяет?
Патрульная машина ползла по Марли-стрит со скоростью черепахи. Вдоль обоих тротуаров выстроились автомобили. Оставшиеся для проезда две полосы в воскресенье практически пустовали.
— Кто? — Кларенс остановил патрульную машину впритирку к припаркованным по правую его руку автомобилям.
— Разве это не цыпленок, который ждет, чтобы его съели?
— Парень на крыльце?
— Сидит загорелый, мускулистый, без капли жира, одни плечи и колени, чуть ли не голый… блестит на солнце, как жареный цыпленок, которого только что вытащили из духовки. Зрелище прекрасное, и он, готов спорить, не отдает себе отчета в том, что делает.
— А что он делает?
— Оскорбляет нас всех.
— Сомневаюсь, что он так думает.
— Если я хотел бы увидеть такое зрелище, то пошел бы на пляж или в музей, но в центре Бостона во второй половине воскресенья я этого видеть не желаю.
— По-моему, выглядит он вполне естественно.
— С каких это пор бостонцам рекомендовано выглядеть естественно?
— Почему бы тебе не отвезти его домой, Бернард, для одной из твоих незамужних дочерей?
— Они не будут знать, что с ним делать. Волосы у него чистые и не висят патлами.
— По нынешним порядкам, Бернард, он не нарушает закона, даже усевшись в таком наряде на крыльце.
— Это преступно, — не согласился с ним Бернард. — Поехали, Кларенс, но давай приглядывать за этим парнем. Тот еще тип, я могу гарантировать.
С крыльца Скайлар услышал, как телефон зазвонил вновь.
Опять попытался его игнорировать. Не могли же по телефону миссис Фиц звонить только ему.
С крыльца его согнал скорее скрежет вентиляторов, а не прекращающиеся телефонные звонки. Он вернулся в холл, снял трубку.
— Алло?
— Скайлар? Это ты, Скайлар?
— ТЭНДИ!
— Как поживаешь, Скайлар? Скучаешь без меня?
— Отнюдь! Нет, мэм, совершенно не скучаю!
— Я тебе не верю, Скайлар. Как ты можешь не скучать без меня?
— Потому что ты велела мне не скучать, Тэнди, а я всегда делаю то, что ты мне говоришь.
— Как тебе нравится жить в Янкиленде, Скайлар? Там действительно холодно?
— Жарко. И ужасно влажно. От этой влажной жары мои кости становятся резиновыми.
— Как тебе эти янки, Скайлар?
— Они все какие-то полоумные!
— Понятно. Тебе надо к этому привыкнуть. Все-таки какое-то время ты будешь жить среди них. И у нас, кстати, появились соседи-янки. Твой отец говорит, что они из Дэлавера. Они купили ферму Синклера.
— Как их фамилия?
— Репо. Кажется, Репо. Странная какая-то фамилия. Дэлавер в Янкиленде?
— Скорее всего. Как приятно слышать твой голос.
— Ты все-таки скучаешь без меня.
— Есть такое. Как Дуфус?
— Со времени твоего отъезда он разве что двинул правым локтем. Лежит и лежит. Не знает, чем заняться. Сироп ничего не ест. Дезертир стоит у забора, глядя на дом.
— От твоих слов у меня улучшается настроение, Тэн-ди. Точно улучшается.