— Возможно. Не знаю. Со Скайларом что-то не так.
— Простите?
— Он меня будоражит.
— Понятное дело.
— Мой психоаналитик — доктор Макбрайд, а не вы, мистер Броудбент. Или вы практикуете психоанализ без лицензии?
— Нет. Скажите мне, Джонеси, насчет какой из ночей вы можете точно сказать, что Скайлар вас изнасиловал?
— В ночь с субботы на воскресенье точно. После большого приема.
— Почему?
— Потому что я проснулась вымотанная донельзя. Весь день не могла пошевелиться. Все мышцы болели. Меня била дрожь. Постоянно хотелось есть. Пить. И при этом подташнивало. Я не могла найти другой причины. До сих пор не могу.
— Так вы уверены, что Скайлар изнасиловал вас в ночь с субботы на воскресенье?
— Да.
— Эти же слова вы произнесете, когда будете свидетельствовать против него в суде?
Джонеси промолчала.
— Джонеси? Вы меня слушаете?
— Да.
— В ночь с субботы на воскресенье, за исключением десяти или двенадцати минут, Скайлар постоянно находился в поле моего зрения.
Глаза Джонеси широко раскрылись.
— Это говорите только вы.
— Не только. Это подтвердят все, кто находился в моем доме. После вечеринки Скайлар пошел ко мне. Мы беседовали, слушали музыку, смотрели видео… Вы слушаете?
— Да.
— А в те десять или двенадцать минут, в течение которых я его не видел, Скайлар вытаскивал из воды свою кузину Колдер и Тома Палмера. Том сел за руль совершенно пьяным. На старой дороге врезался в дерево на высокой скорости, и его автомобиль слетел в реку. Перевернулся. Они потеряли сознание. Я вот ума не приложу, каким образом Скайлару удалось вытащить их из-под автомобиля и оживить.
— Это правда? Я ничего об этом не слышала.
— Абсолютная правда. Опять же свидетелей много. Я. Мои гости. Уэйн Уитфилд. Обадьях. Шофер…
Под зонтиком повисло напряженное молчание. Пауза сильно затянулась.
Вода на теле Джонеси полностью высохла.
По щекам покатились слезы.
— Так это был сон? Мне все приснилось? — пробормотала она. — Наяву ничего не было? Меня не насиловали?
Алекс молчал.
— Я сказала доктору Макбрайд, что полной уверенности у меня нет… что все могло мне и присниться.
— Она посоветовала вам обратиться в полицию? Обвинить Скайлара в изнасиловании?
— Да. Она сказала, что это необходимо для моего душевного здоровья. Что-то ведь произошло. Скайлар как-то подействовал на меня. Причинил мне вред. Вывел из равновесия.
— Возможно. Но он вас не изнасиловал.
— Нет, полагаю, что нет. Нет!
— И, однако, вы пошли в полицию, написали бумагу, обвинили его в изнасиловании.
— Да.
— Боюсь, вам придется и расхлебывать эту кашу.
— Да. — Она смотрела на полотенце, которое лежало на ее коленях. — Скажите мне, что это было?
— Ничего особенного. Сны могут быть очень даже реальными. Иногда даже более реальными, чем сама реальность. Мы все это знаем. Эти сны. Может, вы очень хотели, чтобы все так было на самом деле.
— Да. Но почему я захотела причинить вред Скайлару? Посадить его в тюрьму?
— Знаете, у меня нет желания играть роль психоаналитика.
— Все казалось таким реальным. Смятые простыни, мокрые от пота. Такого никогда не бывало. Я поверила, что это произошло не во сне — наяву. Простыни пахли…
— Джонеси, я не думаю, что вы лгали сознательно.
— Но почему… как я могла сделать такое? Убедить себя? Вы уверены?
— Я ничего не знаю о том, как провел Скайлар ночь с пятницы на субботу. Однако мне известно, что до этого он сорок часов трясся в автобусе. Но в ночь с субботы на воскресенье он не только был со мной, но и спас жизнь Колдер и Тому Палмеру. Вот после этого сил у него осталось не больше, чем у новорожденного котенка. Это я вам гарантирую.
— Мне жаль. Очень жаль. Может, все дело в тех таблетках, которые я принимаю… может, они способствовали тому… что сон показался мне явью?
— Идите в свою комнату. Оденьтесь. Возьмите вещи. Я поеду с вами. Сначала заглянем в полицейский участок Пэкстона, и вы заберете свое заявление. Потом поедем в Бостон и вызволим Скайлара из каталажки.
— Вы поедете со мной?
— Я вас отвезу. Думаю, так будет лучше. А вы?
— Джон… — Джонеси посмотрела на особняк. — Уитфилды… Что они подумают?
— Что произошло недоразумение. А вам дали плохой совет.
— Раньше я не встречала человека, от которого пахло так же, как от Скайлара.
Алекс улыбнулся:
— Я не собираюсь спрашивать вас, как пахнет от Скайлара.
— В пятницу вечером… за обедом… Он так радовался только потому, что он мужчина. Никогда не встречала таких, как он. Его странный английский… но где-то глубоко в душе он знает, что у него все хорошо, на корабле полный порядок. Я это видела, когда в пятницу он плескался в бассейне с Джинни и Джоном. — Она обхватила себя руками. — Я хотела, чтобы он был со мной, вы понимаете? Я хотела, чтобы он оставался самим собой, со мной, на мне, во мне…
— Чего сейчас об этом говорить, — Алекс поднялся. — Пока вы будете собираться, я бы хотел позвонить вашему психоаналитику, доктору Макбрайд. Не возражаете?
— Пожалуйста. Она уже вернулась с уик-энда. Объясните ей, какую ужасную я совершила ошибку. Да, я должна извиниться перед Скайларом. Мне так жаль. Я его сильно подвела?
С полотенцем в руке, Джонеси остановилась на лестнице, ведущей на верхнюю террасу.
— Скажите мне, мистер Броудбент, Скайлар может подать на меня в суд? На доктора Макбрайд? За ложный арест или за что-то другое?
Алекс пожал плечами:
— Я же не юрист. Пойдемте.
Глава 20
— У меня машина, — сказал Скайлару Алекс, когда они выходили из здания, которое занимало бостонское управление полиции. — Если хочешь, я отвезу тебя в то место, где ты остановился.
— Благодарю. — Скайлар сел на переднее пассажирское сиденье «Вольво» Алекса Броудбента. — Тем более что я не знаю, где нахожусь. И как сюда попал.
— Я очень сожалею, очень, — повинилась Джонеси в холле полицейского управления. — Не знаю, что в меня вошло.
— Во всяком случае, не я. — Сжимая в руке с футляр с трубой, Скайлар направился к двери. — В этом я абсолютно уверен!
На лестнице, ведущей к двери, патрульный Бернард Лири широко улыбнулся, увидев Скайлара.
— Черт побери, парень! Я знал, что увижу тебя здесь! В чем тебя обвинили?
— Нападение на полицейского, в чем же еще? — ответил Скайлар.
Алекс тронул «Вольво» с места.
На тротуаре стояли Джоан Эпплярд и доктор Макбрайд. Обе молча наблюдали за отъезжающим автомобилем.
Скайлар назвал Алексу адрес пансиона.
— Я буду вам очень благодарен, мистер Броудбент, если вы сможете отвезти меня на автовокзал. Вещи я соберу за минуту.
— И куда ты собрался?
— Домой.
— А как же Найтсбридж?
— Не сложилось.
— Почему?
— Мне сказали, что играю я нормально, но вот сам я профессору не приглянулся. Он заявил, что музыка у меня слишком мелодичная. У него сложилось ощущение, что люди могут насвистывать мою мелодию.
— О нет! Как можно допустить, чтобы люди что-то насвистывали. Или пели.
— Опять же увидел мои фотографии во вчерашней газете, на которых я выгляжу как цирковой пони.
— Я тоже видел. Насчет циркового пони ты прав. Жаль, что там не поместили других твоих фотографий. Когда ты спасал людей из воды.
— Дядя Уэйн велел мне никому об этом не говорить.
— Естественно.
— Короче, декан заявил, что я подал ложные сведения о финансовом положении моей семьи, чтобы получить стипендию. Он сказал, что я могу получать стипендию в Найтсбридже, но только в том случае, если дядя Уэйн и тетя Лейси пристроят к их зданию новое крыло. А может, что-то еще. Я не уверен, что на те деньги, которые мне должны заплатить за время обучения, можно построить что-то существенное.