Джон прищурился, глядя на луну.
— У тебя когда-нибудь возникало желание кого-то изнасиловать, Скайлар?
— Нет, сэр, никогда. Не мой стиль. Хотя однажды я огрел одного большого, наглого битюга лопатой по морде.
— Ты хочешь сказать, что ударил лошадь, так? Настоящую лошадь. Жеребца. Не человека.
— Думаю, что лошадь, Джон-Тан. Во всяком случае, он был о четырех ногах. Значит, лошадь, так?
Джон захохотал.
— Сукин сын. — Он сел. Тряхнул головой. — Голова болит.
— Конечно, болит. Когда ты ею так трясешь, клянусь, я слышу, как внутри плещется зеленая вода.
— Этот сукин сын еще долго не сможет объяснить, как он сломал челюсть и почему. Несколько месяцев он не сможет говорить.
Скайлар ухватил Джона за правый бицепс.
— Пошли. Позволь мне помочь тебе выбраться из грязи, Джон-Тан. Позволь мне поставить тебя на ноги!
— Одну минуту. — Поднявшись, Джон посмотрел вниз. — У меня спущены трусы.
— Так подтяни их! Во славу господа!
— Они грязные. — Джон скинул трусы с лодыжек, зашвырнул в реку.
— Ввергни трусы в пучину речную! Во славу господа!
— О, заткнись, Скайлар. У меня все плывет перед глазами.
Скайлар увлек его к дому. По пути, чтобы не дать Джон-Тану заснуть, рассказал о Тэнди Макджейн и Джимми Бобе.
— Сукин сын. — Джона шатало. — Молодец Дуфус. В нем течет хорошая кровь.
— Да, это точно.
— Том Палмер.
— Сукин сын, — отозвался Скайлар.
— Неудивительно, что этот сукин сын мог общаться с моей сестрой лишь в крепком подпитии.
Глава 24
Лейси уже легла в постель и выключила свет, когда дверь в ее спальню открылась.
Подсвеченный лампой в гостиной, в банном халате, Уэйн переступил порог.
— Разве нам не надо выспаться? — спросила Лейси.
Уэйн включил торшер около маленького кресла, сел.
— Боюсь, сначала тебе надо принять важное решение.
Приподнявшись на локте, Лейси повернулась к мужу.
— Хочешь ты быть Колдер или Уитфилд.
Лейси продолжала смотреть на него.
— Дело в том, что я, по моему разумению, слишком долго был Колдером.
Лейси не знала, что и сказать.
— Прежде чем ты примешь решение, я должен тебе кое-что сказать. Дуфус…
Глава 25
— И сколько ты отсутствовал? — спросил сына Дэн Уитфилд.
— Вроде бы вечность плюс две недели. — С заднего сиденья автомобиля родителей Скайлар наблюдал, как автобус отъезжает от остановки, направляясь на юг, в Алабаму.
— Для нас тоже прошла вечность, — кивнула Моника. — Хотя не пойму почему. Когда ты здесь, мы никогда не знаем, где ты.
— Я понимаю, что ты скорее хочешь домой, — Дэн на мгновение повернулся к Скайлару, — но по дороге я должен заглянуть на ферму Синклера, подписать страховочные полисы. Времени на это много не уйдет.
— Да, — кивнул Скайлар. — Семья по фамилии Репо, из Дэлавера, сказала Тэнди. Ты с ними встречался?
— «Репо, инс.»— это название фирмы. А фамилию их я не знаю.
— Мы их не видели, — добавила Моника. — И едва ли кто видел. Они прибыли вчера, поздним вечером. Я везу им мясной пирог.
— То-то мне показалось, что вкусно пахнет. Думаешь, они будут возражать, если ты привезешь пирог без одного куска?
— Скайлар, я не могу дарить новым соседям обгрызенный тобой пирог.
— Понятно. Значит, мне придется подружиться с ними, чтобы урвать свой кусок.
— Дома тебя ждет такой же пирог. Если только Дуфус до него не добрался.
Скайлар всегда чувствовал себя маленьким мальчиком, когда родители сидели на переднем сиденье, а он — на заднем.
Но его это вполне устраивало.
У него ни разу не появилось сомнений в том, что родители у него хорошие.
Кроме того, в детстве он и Тэнди, если сидели вдвоем на заднем сиденье, переплетали голые ноги, но ехали с ангельскими личиками, на случай, что отец посмотрит на них в зеркало заднего обзора.
К разочарованию Скайлара, Тэнди не приехала с родителями на автобусную остановку, чтобы встретить его.
Может, обиделась из-за того, что он решил провести два дня в Вашингтоне, округ Колумбия, чтобы осмотреть достопримечательности столицы Соединенных Штатов. По телефону он сказал ей, что второго случая заехать так далеко на север у него не будет.
В автобусе Скайлар попросил водителя дать ему знать, когда они пересекут линию Мэйсона-Диксона.[14] Только миновав ее, он достал из футляра трубу и заиграл для других пассажиров.
— Расскажи нам о людях, с которыми ты встречался, Скайлар, — попросила Моника.
— О, я встретил действительно хороших людей. Мистера Алекса Броудбента, который пишет для тамошней газеты, его друзей, музыкантов и артистов. Судью Ферриса. Посла….
По телефону Скайлар объяснил родителям случившееся в музыкальной школе Найтсбриджа. Ни о чем другом не рассказал.
— …хозяйку пансиона, в котором я поселился, миссис Фиц…
— Ты не упомянул своих кузин. Как тебе Колдер?
— Джон-Тана вы знаете. Джинни — вылитая я. Оторва!
Они свернули на длинную подъездную дорожку фермы Синклера.
— Эй! — Скайлар уставился в заднее стекло. — Это же Дезертир! Это мой конь! Что за девушка скачет на нем?
— Не может быть, — откликнулась Моника.
— Может. А за ними бежит моя собака Сироп.
— Ты прав. — Дэн остановил машину. — Что они здесь делают?
— Кто скачет на моей лошади?
Шлем для верховой езды на голове девочки, сидевшей на Дезертире, мешал разглядеть лицо.
— Джинни? — недоуменно воскликнул Скайлар. — Это Джинни? Откуда здесь могла взяться Джинни?
— Какая Джинни? — спросила Моника.
— Джинни Уитфилд, — ответил Скайлар. — Моя кузина Джинни. Твоя племянница. Быть ее здесь не может!
Он вылез из кабины.
— Хэй, Скайлар! — Натянув поводья, Джинни остановила Дезертира. — Как поживаешь?
— Джинни! Что ты тут делаешь?
Дезертир тыкался мордой в руку Скайлара. Сироп радостно вспрыгивал на него.
— Я тут живу, — ответила Джинни. — Приехала вчера вечером. Ты удивлен?
— Еще бы.
— Я тоже.
Скайлар представил ее родителям.
— Так это вы «Репо, инк.»?
— Что? — переспросила Джинни.
— Ты хочешь сказать, что Уэйн купил эту ферму? — спросил Дэн. — Что б мне провалиться на этом месте!
— Вы поезжайте вперед. — Скайлар вскочил на лошадь позади Джинни.
— Ну и ну. У нас прямо-таки день чудес. — Моника покачала головой. — Уэйн и Кэролин здесь. — Почему они нам ничего не сказали?
— Наверное, хотели преподнести нам сюрприз, — ответил Дэн.
— Что ж, им это удалось…
Машина двинулась к дому.
Джинни пустила Дезертира по тропе, которая тянулась вдоль подъездной дорожки.
Неожиданно для меня родители предложили запаковать все, что мне хотелось бы сохранить, — рассказывала Джинни. — Потому что мы переезжаем на Юг. Колдер решила остаться на Севере. Перебралась к каким-то друзьям в Бостоне.
— Ты понятия не имела, что вы переедете сюда? До того как родители сказали тебе об этом?
— Абсолютно. Дело в том, что я, наверное, поехала бы сюда после того, как заманила мистера Эдуарда Нэнса в «подземелье». Мне хотелось посмотреть на здешние зеленые холмы, Скайлар. — Она огляделась. — Они великолепны.
— Как же здорово, что ты здесь! — Скайлар крепко прижал Джинни к себе.
Она засмеялась.
— Скайлар, ты встречался с Дот Палмер?
— Я знаю, кто она.
— Ее больше нет.
— То есть?
— Миссис Дот Палмер умерла во сне два дня тому назад. Передозировка наркотиков.
— О-о!
— Ты не очень-то расстроился. Наверное, ты все-таки ее не знал.
— Скорее нет, чем да.
Огромный фургон стоял у парадного крыльца дома. Мужчины заносили в двери мебель, коробки.
Рядом блестел на солнце синей краской пикап «Додж-Рам».
На крыльце Моника и Дэн, Лейси и Уэйн весело здоровались друг с другом.
— О, Моника, — говорила Лейси. — Меня уже много лет никто не называет Кэролин. Если можно, зови меня Лейси.
14
До начала Гражданской войны символизировала границу между свободными (северными) и рабовладельческими (южными) штатами.