Обхватив Скайлара за шею, Джинни уселась ему на спину, пока Джон колотил его по животу, а потом макнул головой в воду. Скайлар утащил Джона под воду и пригрозил, что оставит его там. Потом мужчины принялись раскачивать Джинни и бросать, как большой мешок с соевыми бобами.
Понаблюдав какое-то время за этими игрищами, Джонеси ретировалась в дом.
— Скажи мне, — спросила Джонеси Скайлара за обедом, — галстук завязывал тебе Джон?
— Он показал мне, как это делается. — Скайлар поправил галстук-бабочку и лучезарно улыбнулся Джонеси. — В конце концов у меня получилось, не так ли?
— Не сказала бы.
— …дал концерт в автобусе, — короткую паузу заполнил голос Джона.
— Ах! — ахнул посол. — Я уверен, что пассажирам понравилось.
— На автовокзале в Бостоне Скайлара воспринимали как знаменитость.
Посол повернулся к Джону:
— Я пригласил вашего кузена в мою страну. Думаю, наша национальная музыка очень его заинтересует. И он сможет посмотреть мою коллекцию барабанов.
— Скайлар никогда не встречал незнакомых людей, — рассмеялся Джон. — Я припарковал свой автомобиль в неположенном месте, и, когда мы вернулись, рассерженный владелец автостоянки обругал нас нехорошими словами и пнул бампер моего «БМВ». В тридцать секунд Скайлар выяснил, что у этого типа есть родственники в Теннесси, убедил его, что уловил в нем семейное сходство, рассказал, что один из тамошних родственников владельца автостоянки имеет собственный магазин, а другой баллотировался на должность дорожного комиссара. Этот идиот проглотил приманку, поверил каждому слову, поверил, что Скайлар знаком с семьей его бабушки, при этом Скайлар все время называл его и всю их семью толстяками, да еще и косоглазыми.
Посол рассмеялся:
— Я предрекаю юному Скайлару прекрасное будущее на ниве дипломатии.
Уэйн без улыбки вглядывался в племянника.
— Он напоминал большого овода, угодившего в паутину. От радости он даже махал руками, как крыльями. Еще бы, Скайлар знаком с его родственниками, которых он в глаза не видел. Он пригласил Скайлара как-нибудь заглянуть к нему в гости. Даже вышел на дорогу и остановил транспортный поток, чтобы мы могли выехать с того места, где припарковали автомобиль, нарушив правила дорожного движения!
— Как забавно, — послышался голос дяди Вэнса. — Скайлар, очаровывающий хозяина автостоянки.
Скайлар откинулся на спинку стула, сложил руки на груди.
— Бостон — очень милый город. И бостонцы, несомненно, лучшие водители в мире! Каким-то чудом им удается не сталкиваться друг с другом. Я и представить себе не могу, как они это делают.
— В Бостоне не так много автомобилей, как это может показаться, — откликнулся судья Феррис. — На самом деле их пять или шесть десятков на весь город. Просто улицы такие узкие и извилистые. Опять же, движение практически везде одностороннее, парковаться негде, вот и можно подумать, что транспортный поток очень плотный… — Он замолчал, глядя на Скайлара из-под кустистых бровей.
— Чтоб мне скакать с голой задницей на блохастой лошади! — воскликнул Скайлар. — Наверное, эти автомобили ездят и ездят кругами! — Судья весело рассмеялся. — Так ведь? — спросил Скайлар. — Они привыкли ездить рядом…
— Точно! — Судья поднял вилку. — Их водители изучили повадки друг друга!
— Так вот почему им удается избежать столкновений! — восторженно воскликнул Скайлар. — Теперь мне все ясно.
— Дома Скайлар выиграл дерби на выбывание, — вставил Джон. — Но в Бостоне он не хочет садиться за руль.
— Боже мой, — выдохнула Колдер.
— Я должен изучить манеру езды этих водителей, прежде чем предпринять вторую попытку.
— А что это за дерби? — спросил посол.
— Кучка недоумков садятся на старые машины и врезаются друг в друга. Победителем становится водитель той машины, которая остается на ходу. — Колдер фыркнула. — К счастью, здесь эта забава не в почете.
— За исключением дороги Шесть, — уточнила Дотти Пал мер. — По вечерам в пятницу и субботу с июня по сентябрь.
— Нет, мэм, — покачал головой Скайлар. — В настоящем дерби на выбывание вы не проедете и трех минут, не столкнувшись с другой машиной.
— Правильно, именно это и происходит на дороге Шесть.
— По-моему, забавно, — изрек посол. — У меня есть старая машина. Трехлетний «Мерседес».
— И как выиграть дерби на выбывание? — спросил Скайлара доктор Дэнфорт.
— Видите ли, сэр, я научился этому, наблюдая за одним из участников прежних дерби, мистером Ньютоном. В этом он не участвовал, вот я и выиграл. Ты должен сидеть в засаде. Сидеть в засаде, — повторил Скайлар. — Когда тебе надо ударить автомобиль, ты выскакиваешь и бьешь, а затем вновь прячешься. Пусть другие водители вышибают друг друга. А когда их машины уже совсем разбиты, твоя еще очень даже ничего, вы понимаете? Тогда ты выезжаешь и разбираешься с одной или двумя, которые еще способны двигаться.
Скайлар улыбнулся всем — и раскрасневшейся Джонеси, и бледной Колдер, и задумчивому дяде Уэйну, и улыбающемуся Джону, и уставившейся на него тете Лейси.
— Действительно, забавно, — согласился судья. — Господин посол, не одолжите мне ваш «Мерседес»?
Поставив локти на стол, Колдер закрыла лицо руками. Том Палмер-младший, сидевший рядом с ней, оторвал одну ее руку от лица и сжал в своей.
Они словно стали свидетелями чьей-то трагедии.
— Прямо как дипломатия! — восторгался посол. — Выскочил из засады и ударил, выскочил из засады и ударил, а потом добил тех, кто еще остался!
— Да, сэр, — кивнул Скайлар, — вы все правильно поняли.
— Что б мне быть блохой на голой лошади! — воскликнул посол.
После обеда Скайлар вышел на террасу.
По реке бежала лунная дорожка. По правую руку Скайлара электрические огни светились то ли в доме, стоящем на самом берегу, то ли на пришвартованном к берегу пароходе.
Скайлар услышал странную музыку. Играл целый оркестр: банджо, акустическая гитара, скрипка, виолончель и контрабас. Мелодию он не уловил: музыка звучала слишком тихо.
Он повернулся спиной к реке и сел на широкую каменную балюстраду.
За последнее время на его долю выпало слишком уж много переживаний. Расставание с родными, практически бессонная ночь в автобусе, встреча со столькими людьми: посол и его жена, судья Феррис, вдовец доктор и миссис Дэнфорт, Вэнс Колдер, дядя Джона, и его жена, Уэйн Уитфилд, уже его дядя, который всегда интересовал Скайлара (он-то думал, что дядя обнимет его, как обнял бы отец, по крайней мере пожмет руку, но тот встретил его как еще одну проблему, из тех, что приходится решать бизнесмену), тетя Лейси, которая даже не спросила, голоден ли он, хочет пить, устал, Колдер и ее кавалер Том Палмер, которые стыдились его, Джинни, у которой по молодости никаких проблем еще не было, Джонеси, настроенная к нему критично, но по крайней мере она рассматривала его, разговаривала с ним.
На террасе «Пэкстон лендинг» в теплый августовский вечер в смокинге Скайлар покрылся гусиной кожей.
Задался вопросом, поймут ли его, не сочтут ли за грубость, если он тихонько поднимется к себе и ляжет в постель.
Задался вопросом, а что вообще считается грубостью в этой земле богачей, где нет животных, а одеждой и драгоценностями восторгаются больше, чем людьми, которые их носят.
Одна из стеклянных дверей отворилась.
Джонеси направилась к нему. Встала между его колен.
— Хай.[4]
— Хэй.
— Хэй? Ты сказал, хэй?
— У этих людей есть собака, кошка, лошадь, что-нибудь?
Джонеси прижалась бедрами к балюстраде между его ног.
— Ты хочешь поездить на лошади?
— Не отказался бы.
— Я никогда не встречала такого, как ты.
— Я об этом уже догадался.
— Я готова спорить, ты изо дня в день занят физической работой, что-то делаешь руками, ногами, телом.