«Джо, скажи, где хранишь свое золото, которое привез из космоса, и не будешь мучиться», — это сказал Крул. Встав с дивана, он подошел ко мне и пнул своим остроносым ботинком в бок. Удар был настолько силен, что сломал мне ребро, но в то же время и привел меня в чувство. Я ощутил боль.
Со стоном перевернувшись с живота на бок, я посмотрел в голубые глаза своего мучителя, склонившегося надо мной. Как я раньше не разглядел этот звериный огонь в их глубине?
«Даже если бы у меня было золото, ты, Крул, никогда бы не получил его, потому что я скорее вскрою себе вены, чем пойду на поводу у такого подонка, как ты», — ответил я, отплевывая скопившуюся во рту кровь.
И тут он «ударил» меня по самому больному: «Так тебе плевать на свою жену и мать? Никогда бы не поверил, если бы кто мне раньше сказал, что Джо владелец ресторана „Восходящая звезда“, настолько алчный человек, что готов пожертвовать ради денег своей семьей».
Расчет негодяя оказался верным. Моя жена и мать были для меня самым дорогим. И даже понимая, что такой человек, как Крул, не оставит в живых никого из свидетелей, я надеялся, что он пожалеет беременную женщину и беззащитную старушку. Я ухватился за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку, не зная, что моя жена и мать уже мертвы…
«Крул, я отдам тебе все, что у меня есть, только не трогай мою семью», — произнес я умоляющим тоном.
«Вот это другой разговор, Джо, — довольный моей капитуляцией, ответил Мордер. — Говори, где ты прячешь свое золото, и мы сразу уйдем».
«Но у меня нет золота. Все, что у меня есть, хранится в ящике письменного стола. Там около двух тысяч в билетах плобитаунского национального банка».
«Нехорошо, Джо. Очень нехорошо, — укоризненно покачав головой, произнес Крул. — Эту мелочь мы уже нашли. Нам необходимо остальное, то, что ты привез из космической экспедиции».
«Но у меня больше ничего нет!»
«Возможно, это поможет тебе вспомнить», — произнес Крул, достав нож с выкидным лезвием. Его сталь блеснула у меня перед глазами, и все мои внутренности похолодели от ужаса. Но это был ужас не за свою жизнь. На лезвии ножа Крула Мордера я заметил свежие капли человеческой крови. Он недавно пользовался своим ножом. И мысль, для чего он его использовал, раскаленной иглой вонзилась в мой мозг. Я отчетливо понял, что моя жена, как и моя мать, мертвы и убил их этот человек, стоявший сейчас надо мной.
«Будь ты проклят, Крул Мордер. Убей меня сейчас, иначе я не найду покоя, пока не убью тебя сам».
«Ты смешон и жалок. В твоем ли положении угрожать мне? Ты неудачник, Джо. И если я убью тебя, то сделаю тебе только одолжение, а я не даю в долг неудачникам, — сказал Крул. — Да, ты прав, твои женщины мертвы, и убил их я. Но ты зря рассчитываешь встретиться с ними на том свете, попав к ним в рай, потому что самоубийцы попадают в ад. А я убивать тебя не стану. Ты опять просчитался, Джо. Если ты не покончишь с собой сам, то тебе придется жить с этим всю оставшуюся жизнь. Но прежде я отрежу тебе язык, чтобы ты никому не смог рассказать о том, что здесь произошло. Линкольн, держи ему руки, чтобы он не смог мне помешать», — приказал он подручному, чьи тяжелые ботинки я видел возле своего лица.
Линкольн схватил меня за запястья и, упершись коленом в спину, стал сводить руки за спину, а нож Крула Мордера, тот самый, которым тот убил все, что мне было дорого на этом свете, уже блестел перед моим взором. Именно в тот самый момент я впервые почувствовал приступ бесконтрольной ярости, которая стала преследовать меня всю последующую жизнь.
В висках застучало. Глаза затянуло каким-то кровавым туманом. Кажется, я страшно кричал, но тогда я ничего не слышал, кроме звона в ушах и бешеных ударов своего сердца.
Как я вырвался из рук Линкольна, даже не помню. Помню лишь, как душил Мордера и как он полоснул меня ножом по лицу. Этот шрам, — потрогав глубокий рубец на своем лбу, продолжал Джо, — его отметина. Но тогда я даже не почувствовал этого удара, только кровь залила мне глаза.
Каким-то образом Мордер выскользнул из моих рук, и в этот самый момент Линкольн, его подручный, стал стрелять. Я не слышал выстрелов, чувствовал только удары от пуль, словно смерть-старуха стучала концом своей клюки мне в спину. Эти удары отбросили меня к окну, и, уже теряя сознание, я выбросился, выдавив собой оконное стекло, вниз с четвертого этажа.
Крул Мордер сдержал свое слово, я не умер. Врачи вытащили меня с того света. Крул, наверное, переживал, что не успел отрезать мне язык. Но когда в мою палату пришел сержант Хэнк, ведущий это дело, чтобы записать свидетельские показания, он ушел ни с чем. Я не сказал ему ни слова про то, что произошло тем вечером в доме моей матери. Я сослался на потерю памяти. Сержант Хэнк сделал вид, что поверил, и пообещал вернуться через месяц, когда я что-нибудь вспомню. Возможно, он решил, что я испугался банды Крула Мордера, но через месяц он так уже не думал…
Я вошел в ночной клуб «Леопольд» под вечер. Крул Мордер и его банда были там. Я знал это точно.
«Парень, это закрытый клуб», — сказал обнаженный по пояс и накачанный, как супермены на картинках в дешевых комиксах, местный вышибала. Я предъявил ему автоматический скорострельный «Дум-Тум Спешэл Коммандос», и он больше ничего спрашивать не стал. Курок бластера, на удивление, легко ходил под моим указательным пальцем. Отдача была сильной, и мои недавно сросшиеся кости дали о себе знать тупой болью. Бластеры «Дум-Тум» вообще отличаются большим калибром и высокой мощностью, а автоматический «Спешэл Коммандос» рассчитан для установки на бронированных машинах. Один его выстрел разорвет обычный лендспидер на две части.
Я шел по центральному проходу по направлению к сцене, водя огнедышащим стволом бластера из стороны в сторону и убивая всех подряд. Грохот выстрелов вливался смертельным аккордом в музыку, состоящую из криков ужаса, стонов и плача. Вспыхнули декорации сцены. Танцовщица, подвешенная над подиумом в металлической клетке, где она демонстрировала стриптиз, вопила, извиваясь своим голым телом над красными языками пламени. Ее пышный ядовито-зеленый парик вспыхнул, вмиг превратив свою обладательницу в мечущийся факел.
Выстрелы, сметая столики и сидящих за ними посетителей, впивались в обшитые деревом стены, оставляя раскаленные выбоины, воспламеняли отделку. Лопнувшие лампы освещения дождем осколков сыпались вниз. Замкнувшая электропроводка горела коптящим пламенем, разбрасывая повсюду снопы искр. Люди в панике метались в сполохах пламени и вспышках моего бластера.
Я шел через зал клуба «Леопольд» подобно ангелу смерти в судный день. «И аз воздам за грехи ваши…»
За сценой, превратившейся в огненный занавес, располагался закрытый зал для постоянных посетителей. Крул Мордер был там.
Я прошел через пламя, не ощущая его прикосновений к моему лицу, обнаженным рукам. Я не ощущал ничего — ни боли, ни страха, ни радости, ничего, кроме страстного желания убивать…
Их было шестеро — Крул Мордер и его банда. Они все были там. И Линкольн тоже был там. Хотя во время драки я видел лишь ботинки Линкольна, я знал, что он среди этих подонков с бледными лицами и трясущимися от страха руками. Они стояли вокруг бильярдного стола, держа свои бластеры наготове. Не знаю, кого они ожидали увидеть: полицию, конкурентов, самого дьявола. Но, когда я вышел к ним навстречу прямо из пламени, они узнали меня. Я понял это по ужасу на их лицах.
«Зачем ты пришел?!» — выкрикнул Мордер. Дурацкий вопрос, не так ли, Скайт? Мой бластер ответил ему за меня.
Кто-то стрелял в ответ, кто-то пытался спастись бегством, но для тех и других сегодняшний вечер продолжился в аду…
Знаешь, Скайт, раньше я никогда не верил в бога. Я всегда считал, что свою судьбу человек вершит сам, а чудеса — это всего лишь стечение обстоятельств. Но за время, прошедшее с момента смерти моей жены до того, как замолчал мой бластер в ночном клубе «Леопольд», я убедился в существовании высших сил…