Выбрать главу

Я молчала. Гостья же стояла на месте, словно ждала, что ее остановят. Сейчас она находилась против окна, и солнечный свет жестоко демонстрировал морщины, слишком глубокие для ее возраста, черные тени под глазами, опухшие от слез веки. Внезапно она начала говорить. Негромко, монотонно, почти без пауз, словно читала заранее выученный текст:

– Олечка у нас с мужем – поздний ребенок. Мы специально старались воспитывать ее так, чтобы она ничем не выделялась среди сверстников. Знаете, насмотрелась я на вундеркиндов и подающих надежды звезд: всегда изломанные судьбы, мутное будущее, несбывшиеся надежды. Поэтому мы решили: пусть будет серая мышка. Именно они, как показывает жизнь, наиболее счастливы. Внешность у нее неяркая, в школе она еле-еле вытягивала на четверки, мальчики за ней не бегали. В семь лет я отдала ее в музыкальную школу. Отдала с мыслью о будущем: учительница музыки – прекрасная работа для женщины.

– Разве? Маленькие оклады, отсутствие перспектив, – вставила я. Я сказала это не для того, чтобы поспорить, а для поддержания разговора. Неожиданно мне стала интересна моя посетительница. В первый раз я видела мать, которая не желала для своего ребенка успеха и обеспеченности.

– Прекрасная работа – та, которая не выжимает из женщины все соки, которая оставляет ей силы для семьи, мужа, дома. К тому же в том мирке нет места хамству, пошлости, грубости. Дети, занимающиеся фортепьянной музыкой, обычно послушны, вежливы, неагрессивны. Нет-нет, не спорьте, я прекрасно все рассчитала, только я могу знать, что нужно моему ребенку! Так вот, Оля стала посещать музыкальную школу. Кроме, собственно, игры на фортепьяно, в программу входило еще несколько предметов: хор, сольфеджио. Неприятность поджидала с самой неожиданной стороны, у Ольги все-таки оказался талант, и талант самый нежеланный для нас – потрясающей силы и редкого тембра голос. Естественно, в музыкальной школе ее сразу сделали солисткой. От нашего желания, вернее, нежелания развивать ее талант, уже ничего не зависело. Послушная, даже вялая девочка внезапно проснулась, расцвела, в школе ее стали замечать, у нее появились друзья. Мы решили не мешать ей, Оля так преображалась, когда пела! Наверное, стоило предложить ей попробовать себя в церковном хоре, но неожиданно она стала писать песни. И тексты, и музыку. Знаете, меня раздражает современная популярная музыка, но песни Ольги, хотя и принадлежали к этому стилю, совершенно не отдавали пошлостью и дешевизной.

– Может, вы просто пристрастны к творчеству своей дочери? – не сдавалась я.

– Послушайте сами.

Женщина порылась в сумочке и достала диск. Проигрыватель послушно проглотил его, и комнату буквально затопил чистый и сильный женский голос. Да, при всем своем скептицизме я не могла найти в исполнении и самой композиции никакого изъяна, напротив, этот голос хотелось слушать и слушать, хотя аранжировка и качество записи оставляли желать лучшего. Только этот факт позволил мне поверить, что меня не разыгрывают, и в нашем забытом богом городишке действительно расцвел талант, достойный самых престижных площадок столицы. Тихонечко в комнату проскользнул Ариша, глаза его по-стариковски поблескивали, на щеках играл румянец. Ишь ты, и на него подействовало! Действительно, настоящий талант границ признания не ведает.

Я уже забыла, чем мне так не понравилась моя гостья. Мне стало интересно. Ясно как белый день, передо мной не драма из жизни обывателя, а трагедия, достойная пера Шекспира. Не может человек с таким божьим даром быть заурядной личностью! Ариша, видя перемену в моем настроении, сварил кофе, я попросила Катерину оставить диск, слегка уменьшила звук и стала слушать дальше. Как и следовало ожидать, страсти в нашем королевстве кипели нешуточные.

Благодаря дару, жизнь Ольги сложилась не по схеме, которую начертили ее скромные в запросах родители. После школы она закончила консерваторию, а не музучилище, но действительно стала работать учительницей музыки, и то лишь ради записи в трудовой книжке и стажа, а вечерами, до глубокой ночи, пела в местном джаз-клубе. Сильный голос и абсолютный слух позволяли ей исполнять композиции любой сложности, и посетители летели «на Ольгу», как мотыльки на свет, даже те, кто ничего не понимал в джазе. Девушка стала модной. Неглупый хозяин клуба не скупился на оплату, посетители давали щедрые чаевые, правда, их девушка делила ровно между всеми музыкантами, и тем не менее эта работа приносила ей весьма неплохой доход.

У Ольги появились поклонники, улучшение материального положения дало ей возможность продемонстрировать неплохой вкус и поменять гардероб, и, наконец, впереди забрезжила возможность раздвинуть границы популярности до уровня всероссийской: Ольге поступило предложение принять участие в престижнейшем конкурсе молодых исполнителей. Как правило, все участники этого конкурса автоматически бронировали себе место в шоу-бизнесе. Как и следовало ожидать, диск с записями песен Ольги отправил в отборочную комиссию Олег, единственный из поклонников ее таланта, к которому она проявила благосклонность.

Родители, видя, что слава совершенно не меняет характер их дочери, решили: будь, что будет, пусть все идет своим чередом. Наконец, взыграло их родительское самолюбие, и успех дочери из темы старых кошмаров стал предметом гордости. Ненадолго. В один далеко не прекрасный момент эта лубочная пастораль пошла мелкими трещинами, потом от нее стали отваливаться целые куски, и наконец идеальная картинка превратилась в мрачное полотно. Первый тревожный звоночек прозвенел в день, когда Ольга пришла из клуба непривычно рано. Она сухо объяснила, что больше не будет петь по вечерам. Хотя мать видела, что дочь не находит себе места, ей не удалось узнать о причинах столь неожиданного решения.

В принципе большой трагедии в этом не было, если бы неприятности не посыпались на девушку дождем. На концерте по поводу празднования Дня города что-то случилось с фонограммой Ольги, результатом чего стал срыв выступления. Что произошло, Катерина толком так и не узнала, Ольга тщательно скрывала от родителей историю своего провала, но результат был более чем плачевным: на нервной почве у девушки произошел какой-то специфический спазм связок, и она не то что петь, говорить могла с трудом. Фониатор только развел руками: можно, конечно, попробовать традиционные средства, но лучше найти девушке хорошего психолога.

Хорошего психолога мог найти Олег, у парня были и связи, и деньги, но стоило Ольге оказаться в сложной ситуации, как он тут же порвал с ней отношения. О поездке на конкурс пришлось забыть, на вокальной карьере был поставлен крест, любимый ушел, оставив ее в самый тяжелый момент. И все же Камышины справились бы с обрушившимися на них горестями, не зря же сами они жили и дочь растили в аскетизме, как материальном, так и духовном, но Катерина чувствовала, что не знает всего. Ольга явно чего-то недоговаривала. А что больнее всего может ранить женщину? Уж никак не крах карьеры и материальные проблемы. Понятно, что девушку сломало предательство любимого. Бог знает, что произошло между ними, но в том, что именно разрыв с Олегом был той самой последней каплей, сомнений не возникало.

– Так вы все-таки склонны за все неприятности, произошедшие с Ольгой, наказать Олега? – уточнила я. – А вам не кажется, что это не совсем справедливо? Он понял, что больше ее не любит, по-моему, он поступает честно, не мучает девушку недоговоренностью и жалостью, а прямо говорит ей, что не хочет продолжать отношения.

– Если бы, – горестно вздохнула моя посетительница, – он не нашел в себе силы сказать ей прямо, написал письмо и отправил по электронной почте.

– И ваша дочь не настояла на личной встрече? Не потребовала объяснений?

– Я, кажется, говорила! – В голосе Катерины прозвучал металл. – Мы люди небогатые, но с чувством собственного достоинства. Женщины нашего рода никогда не будут унижать себя выяснениями отношений. Раз он не оценил счастья, посланного ему небом, нам не о чем с ним разговаривать! К тому же вы не выслушали меня до конца. У меня есть сведения, что все, что произошло с Ольгой, подстроено Олегом. Доказательств, сразу предупреждаю, никаких, но сведения точные.