— Ты любил ее, когда уходил?
— Я всегда ее любил.
— Где взять силы, Гриш? Как с этим жить?
— У меня всегда был Север. Бой — мое спасение. И ты.
— Я не смогу.
— Сможешь. Просто попробуй захотеть. У тебя есть музыка и Волки. Ты нужна нам, родная.
— Ох, милый.
Наташа крепко прижалась к Грише, от души глотая легкое обезболивающее его сочувствия, подбадривания и похвалы. Она все еще не чувствовала ничего, кроме боли, но где-то вдалеке снова замаячил смысл и суть. Она вспомнила свое имя, своих подопечных, свой путь. На фоне пережитого ужаса теперь это казалось мелким и незначительным, но все же Стейна начала возвращаться из ада. Не без труда.
Они уютно молчали, греясь у костра, больше не разговаривая. Бен лишь тихо спросил:
— Кеннет?
На что Стейна кратко кивнула.
Их сменил дозорный из Ястребов, который был достаточно умен, чтобы не отвесить замечаний о чересчур нежных объятиях Предводителя и Командира Волков. Бен проводил Стейну до шатра, а потом отправился в свою палатку. Несмотря на тяжелый день и поздний час, он долго думал о Стейне и Кеннете. Никогда еще он не видел Старшую в таком состоянии. Как бы ни старался, Бен не мог себе врать. Он знал, что чувствовала Наташа. Он знал, что она не сможет справиться с этими чувствами. Даже ограничив общение с Кеном, с Артуром, она всегда будет возвращаться к нему. И чем дольше будет длиться их разлука, тем глобальнее будет взрыв при встрече. Но сейчас Бенедикт точно не собирался предупреждать ее об этом. Изгнание Кеннета — еще два года. За это время Стей должна оклематься от того, что тот сотворил с ней. А потом… будет видно.
8 часть
Мой старший брат, кому хотелось целовать меня ночью,
Он создал страсть для меня — но не меня для неё.
Нори взглянула на часы и тяжело вздохнула.
— Мне нужно домой.
— Разве? — криво усмехнулся Артур.
— Нужно, — упрямо повторила девушка.
— Не спеши, Нор. Пожалуйста. Ночь будет долгой, побудь со мной еще немного.
— Не могу, родной.
— Можешь.
Артур склонился, чтобы провести носом по ее шее. Его рука легла Нори на талию, чувственно поглаживая. Она вся затрепетала, снова ощущая сладость и горечь возбуждения одновременно.
— Малыш, не надо. Пожалуйста. Это нечестно.
— Я знаю. Но если это единственный способ тебя задержать…
— И способ напомнить, что меня не хочет собственный муж.
Нори не сдержалась, всхлипнула, а Артур резко отпрянул, словно обжегся о ее кожу, которую щекотал невесомыми поцелуями.
— Что? Как это он тебя не хочет? Рехнулась что ли, Нор? — громко возмущался Артур. — Или Эрика импотенция накрыла уже?
— Не знаю. Я, черт подери, ни черта не знаю о его члене. Он все время уставший и нервный. Сначала мне было нельзя, потом Маргошка не давала спать, а теперь… теперь ему просто не надо. Я вообще не интересую его. Некрасивая стала.
Нори была готова разрыдаться, и Артур усиленно искал слова, чтобы утешить ее. Но последнее заявление девушки показалось ему столь абсурдным и нелепым, что он заржал, как конь. Разумеется, это стало для Нори последней каплей. Она расплакалась.
Артур быстренько взял себя в руки и прижал Нори к себе крепко-крепко. Он гладил ее по спине, терся щекой о ее волосы, нашептывая:
— Глупенькая девочка. Ну в каком месте ты некрасивая?
— Толстая стала. После родов толком ничего не уходит. Живот… грудь… все!
Савицкого аж затрясло от гнева и возбуждения.
— Ты понятия не имеешь, как прекрасна, Эланор, — бормотал он, заводясь от ее глупой неуверенности и собственных слов все сильнее и сильнее. — Ты была такой миленькой угловатой девочкой, а сейчас превратилась в потрясающую женщину. Ты такая аппетитная, Нори. Чертовски манящая. Если бы ты знала, как я хочу тебя…
— Вообще-то знаю, — вдруг хихикнула Нори через всхлип. — Ты же трешься членом о мою ногу.
— Черт, — ругнулся Артур, отодвигая пах.
Но его руки легли на бедра Нори, поглаживая, чуть надавливая на них с внутренней стороны.
— Ты поэтому так реагируешь на меня, да? — решил уточнить Артур. — Сколько без секса?
— Полгода.
— Капец.
— Вообще, ты мне в принципе не противен, но последнее время я готова трахнуть и табуретку. Хоть вибратор покупай.
— Хочешь подарю? У меня есть.
Теперь настала очередь Нори хохотать.
— Откуда у тебя вибратор? Зачем?
— Ну, знаешь ли… Девочки любят поиграть.
— Фу-фу-фу. Это после твоих девочек подарочек мне предлагаешь? Нет уж, спасибо.
— Подумаешь, — пожал плечами Артур, — Не больно-то и хотелось.
Савицкий подхватил Нори под попу, усадил на подоконник и навис над ней, опаляя дьявольским соблазнительным взглядом.
— Может, хер с ним со всем, а? Я хочу тебя, ты меня хочешь. Давай разок, Нор.
— Оно того не стоит, Артур.
— Ты даже не представляешь, от чего отказываешься, Цветочек.
Нори снова захихикала.
— Мы трахались, малыш. Забыл? Так что я представляю. Прекрасно представляю.
Она была готова поклясться, что услышала, как Артур скрипит зубами.
— Не сравнивай, Нори. Ты не знаешь, что я могу, если очень хочу. А сейчас я хочу… Очень!
Нори снова вся затрепетала. Ее комплексы, нажитые за время декрета Эрика, вдруг рухнули. Она снова почувствовала себя красивой, молодой, сексуальной. Ведь ее хотел Артур. АРТУР!!! Мать его, Савицкий.
И хотя тело ныло от столетнего воздержания, моля согласиться, ее душа и сердце были более чем удовлетворены и тем, что она просто была желанна.
Нори улыбнулась, легонько коснулась губ Артура своими, погладила его по щеке.
— Я столько раз представляла, что ты можешь со мной сделать… если по-настоящему захочешь. Не стоит воплощать это в жизнь. Мое слабое сердечко может не вынести. Не говоря уже о других органах.
Артур открыл рот, чтобы ответить, но передумал. Он убрал от нее руки и сделал шаг назад. Улыбаясь, он смотрела на Нори с минуту, словно видел в первый раз, а потом обнял. Так крепко, что у девушки перехватило дыхание.
— Ты невероятная. Я так люблю тебя, Нор.
Длинный коридор, каждый шаг — как нож…
Ты, по мне тоскуя, меня не ждешь.
Ты, себя виня, стала для меня
Слаще чем вино, хуже чем гаррота…
Артур возвращался в офис после изматывающего дня деловых встреч. Он мечтал упасть в свое кресло и пошариться оставшееся рабочее время по соцсетям. Голова гудела, и нужно было отвлечься, чтобы мозг не вскипел. Но на ресепшене его «обрадовали» новостью о посетителе, который ждал в кабинете. Стиснув зубы, Савицкий прошел в кабинет, заранее ненавидя незваного гостя. Он дернул на себя дверь, уже готовый толкнуть речь о жуткой занятости и кратком времени для беседы по существу. Но замер, едва увидев женщину у окна. Она стояла к нему спиной, глядя через стекло на город. Волосы подняты вверх, строгий деловой костюм цвета беж и туфли на высоком каблуке. Эту стать, осанку и фигуру Артур не спутал бы.
Он медленно пересек кабинет, смакуя то волшебное чувство предвкушения. Встав за ее спиной, Артур склонился, вдыхая запах.
— Наташа, — пробормотал он ей в шею, положив ладони ей на плечи, — Наташа.
Стейна вздрогнула, впервые слыша свое мирское имя из его уст, и с трудом сдержала дрожь, но мурашки побежали по ее спине.
— Привет, — тихо проговорила она. — Я была у Ларса, обсуждали встречу летом, решила и к тебе заглянуть. Это ничего?
— Ничего, — выдохнул Савицкий, — я рад тебе.
— Я тоже рада, — ответила она сдержанно, поворачиваясь, наконец, к нему лицом.
Артур долго и молча смотрел на нее, а потом склонился к губам, но так и не поцеловал. Он снова уткнулся носом в ее кожу, жадно вдыхая, почти мурлыкая.
— Боже, ты так пахнешь… Словно я вернулся домой.
— В Питер?
— На Север.
Утопив пальцы в ее волосах, Артур вытащил шпильки, вызволяя из плена густые пряди цвета спелой пшеницы. Мурлыканье превратилось в рык.