— Не будь таким придурком, Эрик. Нори старалась…
— Придурком? Она старалась? — заорал старший Савицкий. — Моя жена спала с тобой, была влюблена в тебя. Да чего уж там? Она и сейчас от тебя без ума. И я последние двадцать минут только и делаю, что представляю, КАК она старалась. Не вешай мне на уши лапшу, Артур.
— Какой мне смысл тебе врать?
— Да черт тебя разберет.
— Она сопротивлялась, Эрик. Я применил силу.
В очередной раз Артур встретил удар лицом.
— Вернулись к избиению. Это нормально. Давай только и нить беседы не терять, окей?
— Урод, — Эрик приложил племянника головой об холодильник.
— Я урод? Ты на себя в зеркало когда смотрел последний раз? Трахал бы свой Цветочек, авось не пришлось бы ей так сильно стараться мне отказать, — прокашлял сквозь сдавленное дыхание Артур.
Эрик перевернул его, схватил за борта пиджака и затряс.
— Повтори, нахрен, что ты сказал? Как ты смеешь вообще?
— Я как смею? — засмеялся младший Савицкий. — Это ты как смеешь? У нее же на лице написано — недотрах. Вынырни из памперсов и присыпки, открой глаза. С тобой женщина из плоти и крови. Она тебя любит, старый ты мудак.
Эрик отпустил его, и Артур кулем осел на стул. Он провел рукой по окровавленному лицу, поморщился, но все же встал. Умывшись, он снова обернулся к безмолвному дяде.
— Она бы дала, Эрик. Серьезно. Бабы мне не отказывают. А уж Нори… Но она тебя любит, поэтому смогла меня остановить.
— Тебя она тоже любит, — пробормотал Эрик.
— Конечно, — Артур не смог сдержать идиотской улыбки. — Меня все любят. Это карма.
Дядя стрельнул в него убийственным взглядом, но ничего не успел сказать. Они услышали, как открылась входная дверь, и оба замерли. Несколько долгих секунд Эрик и Артур слушали, как девушка возится в прихожей, идет через темную гостиную на свет в кухне.
— Эрик, ты тут? Я… — проговорила Нори, открывая дверь.
Она охнула, увидев обоих Савицких. Красочное лицо Артура не оставляло простора воображению. Он все рассказал Эрику. И, скорее всего, сделал акцент на насильственном принуждении к сексу.
— Господи, нет, — простонала Нори сдавленным голосом.
Она старалась глубоко дышать, чтобы не расплакаться или не упасть в обморок. Кровь прилила к ее лицу, окрасив щеки алым, а потом девушка мертвенно побледнела. Ее рот беззвучно открывался и закрывался. Нори была в отчаянии.
— Ну что ты, родная? Давай, — «подбодрил» ее муж фальшиво ласковым голосом, — начинай.
— Что начинать? — пискнула она.
— Оправдываться, я полагаю, — ядовито усмехнулся Эрик, присаживаясь на стул и глядя на нее с царским пренебрежением. — Расскажи, как подонок Артур пытался склонить тебя к сексу, как ты отчаянно сопротивлялась, звала на помощь. И ты, наверное, все это время думала обо мне. Правда? Ну что ты молчишь, кроха? Рассказывай. Мне интересно. И не упусти ничего. Детали в таких историях самое вкусное.
— Прекрати, Эрик, — рявкнул на него Артур.
— Да, нет. Почему же? — наконец подала голос Нори. — Зачем прекращать?
Она задрала нос, сверкнув на обоих Савицких горящим бешеным взглядом.
— Ему ведь интересно. Какие детали ты бы хотел знать, дорогой? Как он целовал меня, как бросил меня на стол? Каким жестким и горячим он был? Как до нелепости быстро меня это возбудило? С чего начать?
Эрик сжал кулаки и стиснул зубы. Он был на грани. И если Нори разозлилась до такой степени, что была готова толкнуть его за эту грань, то Артур имел другие планы.
— Замолчи, Нор. Что ты несешь? — одернул он девушку, делая шаг вперед.
Маневр удался, и Нори перекинулась на Артура.
— Что я несу? Правду. Чего ты вообще притащился? Я же сказала, что мы сами разберемся. Это не твое дело, Артур, — и снова обратилась к Эрику. — Что он тебе наговорил? Что принуждал меня? Бил? Гребаное вранье. Я хотела его.
Эрик растянул губы в саркастичной улыбке и приподнял бровь.
— Это так мило. Вы двое поразительно трогательны в желании покаяться передо мной. Даже решить не могу, смешно это или отвратительно, — проговорил он с плохо скрываемым презрением. — И каждый спешил, летел, чтобы выгородить другого. Потрясающе.
Эрик разразился издевательскими аплодисментами.
— Дядь, прекращай ломать комедию. Я предупреждал, что она это скажет, — влез Артур.
Он был готов затолкать Нори в рот кляп, чтобы она не наломала еще больше дров. Но пока ограничивался аргументами и преимуществом первого признания.
— Не спорю, Артур. Ты складно заливаешь, — продолжал Эрик. — Только Нори вряд ли смогла бы отказать. Она ведь без ума от тебя. Ты — ее первая и вечная любовь. Мой Цветочек долго держался, но она всего лишь слабая влюблённая девочка. Куда ей справиться с твоим обаянием и харизмой.
Нори снова вспыхнула. Пока Эрик говорил эти ужасные слова, она вздрагивала. Словно каждая его фраза была ударом хлыста, оставляющим кровавый след на нежной коже. Обида и боль придали ей сил. Слова сами зазвучали, обороняя ее в лучших традициях наступления.
— Ты так хорошо меня знаешь, Эрик, — запела она убийственно сладко. — Я старалась, как могла, но от себя не убежишь. Артур не принуждал меня. Я сама его соблазнила. Если бы он не остановился, мы бы переспали.
Эрик сглотнул, вскочил со стула, но быстро взял себя в руки. Нори расправила плечи, готовая к оскорблениям и унижению. Но Эрик не успел раскрыть рта, потому что Артур потерял терпение. Он схватил девушку за воротник пиджака и дернул вниз, заставляя снять его. Перехватив руку Нори у локтя, Артур сунул дяде под нос ссадины на запястье.
— А это что, мать вашу? Тоже моя бурная фантазия? — заорал младший Савицкий.
Эрик разглядел не только покраснение, но и синяки от пальцев. Для пущей убедительности он проверил и вторую руку. Картина была идентичной. Нори увидела, как задрожали ее пальцы в ладонях мужа. Она подняла на него глаза, но не успела ничего сказать или сделать. Эрик отпустил ее, обернулся к Артуру и еще раз с размаху ударил.
— Нет, — взвизгнула Нори, повиснув на его руке. — Пожалуйста, Эрик, не надо. Хватит.
Но Эрик играючи стряхнул ее с себя, замахнулся снова, но остановился, потому что радионяня, стоявшая на столе, разразилась плачем. Опустив кулак и племянника, Эрик пулей вылетел из кухни. Но не успел Артур перевести дух, как на него накинулась Нори.
— Какого дьявола ты вытворяешь! Я же сказала, что все сама ему объясню, — ругалась она, молотя кулаками по его груди.
Удары девушки были легким массажем на фоне тяжелой руки дяди, так что Артур лишь морщился, позволяя ей колотить себя.
— Угу, слыхал я твои объяснения. Прекращай чудить, Нор. Успокойся.
Он легонько встряхнул ее, и Нори упала на стул, горько расплакавшись.
— Нифига подобного, — тут же строго заговорил Артур, таща ее к раковине, чтобы умыть, — потом будешь реветь. Иди к мужу и ребенку, успокой обоих.
— Не могу. Я не могу.
Нори понимала, что он прав, но все равно не в силах была бороться с рыданиями. Чтобы не терять времени даром, она приготовила бутылочку со смесью, хотя знала, что Эрик держит все необходимое и в спальне тоже. Лишь минут через десять она взяла себя в руки и прекратила плакать. Вытерев лицо полотенцем, девушка поспешила в детскую.
— Эрик, что ты делаешь? — прошептала она.
Нори замерла на пороге, увидев, что Марго уже спит в автолюльке, а муж спешно собирает большую сумку.
— А ты не видишь? Уезжаю, — злым шепотом огрызнулся он.
— Нет, пожалуйста, Эрик. Давай поговорим.
— Наговорился уже. И наслушался.
— Эрик… — она бросилась к нему, чтобы обнять, попытаться остановить.
— Хватит, Нори, — он схватил ее за руки, отстраняя.
Нори пискнула от боли в саднящих запястьях. Эрик тут же разжал пальцы. По его лицу прошла судорога гнева, глаза вспыхнули зловещим темным огнем.
— Эрик, милый, пожалуйста, — снова позвала его Нори, не позволяя провалиться во тьму.