– Вы прячетесь от ситхи? – удивленно спросил Эолейр. – Почему?
– Мы и правда когда-то им служили, Дитя Эрна. Но бежали от них. Теперь они хотят вернуть нас назад. Они говорят про мечи, чтобы завлечь нас, им известно, что мы всегда любили создавать подобные вещи, а Великие Мечи – лучшее из того, что мы сделали. Они спрашивают нас про смертных, о которых мы никогда не слышали, разве у нас сейчас могут быть какие-то отношения со смертными? Вы единственные, с кем мы встретились за целый век.
Граф Над-Муллаха ждал, что Йис-фидри продолжит, но он молчал, и тогда Эолейр спросил:
– Про смертных? Вроде нас? Кого из смертных вам называли?
– Женщина зида’я, которую зовут Первая Бабушка, несколько раз говорила про… – дварр коротко переговорил со своими спутниками, – про Безрукого Джошуа.
– Безрукого!.. О Боги земли и воды, вы имеете в виду Джошуа Однорукого?! – Потрясенный Эолейр не сводил с них глаз. – О святые небеса, это настоящее безумие! – Он тяжело опустился на одну из полуразрушенных скамеек.
Мегвин плюхнулась рядом. В голове у нее и без того все спуталось от усталости и разочарования, и уже не осталось сил удивляться, но, когда она отвернулась от робких огромных глаз озадаченных дварров и взглянула на Эолейра, она увидела на его лице выражение человека, которого ударила молния в его собственном доме.
Саймон пришел в себя после полета через темные пространства и пронзительно вопивший ветер, который продолжал завывать, но по мере того, как мрак начал отступать, перед глазами у него расцветал красный свет.
– Врен, маленький идиот! – визжал кто-то рядом. – Кровь попала в круг!
Саймон попытался сделать вдох и почувствовал, как что-то на него давит, толкает вниз, и легкие отказываются подчиняться. На мгновение у него промелькнула мысль, что на него упала крыша. Пожар? Красный свет ревел и набирал силу. Неужели загорелся Хейхолт?
Но тут он увидел огромную фигуру в чем-то белом, развевавшемся на ветру. Казалось, она вытянулась до самых верхушек деревьев и дальше устремилась в небо. Лишь через некоторое время он сообразил, что лежит на ледяной земле, а над ним стоит Скоди, которая на кого-то орет. Сколько времени?..
Мальчик по имени Врен с выпученными на смуглом лице глазами извивался на земле неподалеку от Саймона, прижимая обе руки к горлу. К нему никто не подходил и не прикасался, а он отчаянно колотил ногами по замерзшей земле. Где-то рядом завыла Кантака.
– Ты плохой! – вопила Скоди, лицо которой стало малиновым от ярости. – Плохой Врен! Пролил кровь! Они сейчас полезут! Плохой! – Она сделала глубокий вдох. – Наказание! – Мальчишка извивался на земле, точно растоптанная змея.
За спиной Скоди из самого центра пульсировавшего огня за ней наблюдало окутанное тенью лицо, подвижный рот которого смеялся. Через мгновение бездонные черные глаза остановились на Саймоне, и их неожиданное прикосновение было подобно ледяному языку, лизнувшему его в щеку. Он попытался закричать, но непонятная огромная тяжесть давила ему на спину.
Маленькая мушка, – прошептал голос у него в голове, тягучий и темный, словно сама земля. Он преследовал Саймона во множестве снов, голос красных глаз и обжигающего мрака. – Мы встречаем тебя в странных местах… а еще у тебя есть меч. Мы должны рассказать о тебе нашему Господину. Ему будет интересно. – Голос замолчал, существо в пламени костра, казалось, стало расти, а глаза превратились в холодные черные ямы в сердце преисподней. – О, посмотри на себя, человеческий детеныш, – ворковал он. – У тебя идет кровь.
Саймон вытащил из-под себя дрожавшую руку, заинтересовавшись тем, почему ему кажется странным, что она его слушается. Когда он убрал ее с рукояти Шипа, он увидел, что его пальцы действительно испачканы кровью.
– Наказаны! – визжала Скоди, и ее детский голос прервался. – Все будут наказаны! Мы должны были сделать подарок Лорду и Леди!
Снова завыла волчица.
Врен, лежавший лицом вниз у ног Скоди, обмяк. А Саймон рассеянно смотрел, как земля вспучилась, закрыв от него бледное, скорчившееся тело мальчика. Через мгновение совсем рядом с ним появился еще один шевелившийся бугорок, частично оттаявшая земля разошлась в стороны с громким чавкающим звуком, и наружу вылезла тонкая темная рука, которая тянулась к тусклым звездам расставленными, точно лепестки черного цветка, пальцами с длинными когтями. Следом появилась еще одна, а за ней бледные глаза и голова размером не больше яблока. На сморщенном лице с черными усами расцвела улыбка, открыв острые, как иголки, зубы.