– Разворотило, – подтвердил Хаген. – Дракон перебрался спать на поляну у озера, а мой отец сидит на сосне рядом.
Но, даже представив себе Альбериха на дереве, Брунгильда не смогла отвлечься от главной беспокоившей её мысли:
– Постойте-постойте! А сокровища где? Завалило их?
– На поляне, по крайней мере, их нет точно, – сообщил Гунтер. – Мы с Зигфридом проверили.
На поляне нет… То есть драгоценные кольцо и шлем, учитывая их малую величину, могли быть решительно где угодно. Может, они затерялись в обвалившейся горе, где до сегодняшнего дня жил Фафнер. Может, они утонули в озере. Или, например, валяются на лесной дороге – берите кто хотите.
Миме словно прочёл её мысли.
– После того, как птицы сбросят дракону лекарства, – обстоятельно сказал он, – необходимо, чтобы они разлетелись и как следует всё обшарили. Они и мельче всех нас, и быстрее. Ну а если уж они сокровищ не найдут… тут уж ничего не поделаешь.
– Пошли за Гране, – обречённо вздохнула Брунгильда. – Пора действовать. Ещё один такой денёк нас добьёт.
– Я с вами! – радостно вскинулся Зигфрид, но бывшая валькирия отрезала:
– Нет. Нас троих Гране тяжело везти, а тебе надо выспаться.
Зигфрид надулся. Ему нравилось ночевать в гостевой комнате замка, но он ужасно не любил, когда его осаждали как маленького, тем более в присутствии друзей.
Впрочем, Гримхильда тоже начала загонять своих спать.
Выезжая на Гране из замка, Миме брюзжал:
– Всё как всегда. Все на отдых, а я, хотя спину гнул почище их, ещё трясусь в седле…
– Когда Гране хоть раз вёз нас тряско? – вступилась Брунгильда за коня и погладила того по гриве. – Кстати, не забывай, что я тоже не бездельничала.
– Но тебе езда на лошадях привычней, чем мне! У меня после неё ноги болят.
– За десять с лишним лет мог бы и привыкнуть.
Тут она замолкла. Лес, в который рысью вбежал Гране, являл собой ещё более устрашающее зрелище, чем сад Гибиха. Поваленные деревья, вывернутые с корнем кусты… в общем, чем ближе было логово дракона, тем меньше окружающий мир был на себя похож.
– А что с нашим домиком? – вдруг вспомнила Брунгильда. Миме покровительственно усмехнулся:
– С нашим домиком, думаю, всё то же самое. Он же уже за Фафнеровой пещерой, и не так уж близок к ней! Ни домик, ни кузница, ни наши бессовестные пернатые соседи не пострадали.
Насчёт «бессовестных пернатых соседей», как выяснилось, он сделал преждевременные выводы. В потрёпанном комке грязных перьев и пуха, с возбуждённым щебетом внезапно спланировавшем сверху, даже Гране со своим хвалёным звериным чутьём еле-еле узнал матриарха серебристо-белого птичьего семейства…
========== Глава 19. Возвращение шлема ==========
Птичка, убедившись, что её всё-таки узнали, начала возбуждённо выделывать в воздухе немыслимые кульбиты, щебеча и чирикая.
– Ну чего ты хочешь? – проворчал Миме. – За десять с лишним лет уже должна была бы понять, что мы твоего языка не знаем.
– Не надо её обижать, – сказала Брунгильда. – Пичужка, миленькая, ты что–то хочешь нам сообщить?
Птичка ласково потёрлась о руку бывшей валькирии и, чивирикнув, бросилась вперёд. Затем обернулась и выжидающе посмотрела на всадников.
– Она хочет, чтобы мы ехали за ней, – догадалась Брунгильда. – Кажется, она нашла драконьи сокровища сама, без нашей подсказки!
Она поцокала языком, и Гране ускорил бег. Птичка, того и ожидавшая, полетела, больше не оглядываясь.
– Вероятнее всего, она просто хочет, чтобы мы покормили её птенцов или помогли ей гнездо восстановить, – бубнил между тем Миме. – Избаловала ты их, совсем изнежились…
Брунгильда его не прерывала – пускай бурчит, надо же ему выплеснуть куда-то раздражение. Тем более что птичка, давно уже привыкшая к недовольству и угрозам изжарить её со стороны Миме, не обращала на него ни малейшего внимания, а летела себе вперёд, безошибочно находя дорогу в тёмном лесу. Иногда она скрывалась за толстыми стволами деревьев, но потом зоркая Брунгильда снова отыскивала взглядом сероватое пятнышко впереди.
Где-то поблизости раздалось гулкое карканье. Сначала никто не обратил на него внимания, однако карканье стало громче. Стало ясно, что кричат несколько птиц.
Белая пичужка как раз в это мгновение исчезла за пышной ёлкой, откуда вскоре донёсся её жалобный писк – вперемешку с ещё более свирепым карканьем.
– Вотановы вороны! – прошептала Брунгильда, вцепившись в плечо Миме. – Это они, я знаю, это они!..
Действительно, обычное вороньё на мирных пташек нападало редко – только если возникал спор за еду или жильё. Но ведь питомица Брунгильды всего лишь пролетала мимо… значит, вороны были именно те, которым не хотелось, чтобы птичка привела остальных к сокровищам.
Не прошло и нескольких мгновений, как бывшая валькирия убедилась в правильности своей догадки. Из-за ели стрелой выскочила птичка, а за ней – огромный иссиня-чёрный ворон, в котором женщина без труда узнала вожака отцовской стаи.
Ворон выпустил стальные когти, а его красно-коричневый клюв уже разинулся.
Испуганно взвизгнув, Брунгильда скорчилась в седле за спиной Миме. Тот ничего не делал – остолбенев от ужаса, он беспомощно смотрел, как приближается ворон.
Пичужка бросилась к нибелунгу и, съёжившись, прижалась к его кафтану. В её попискивании Миме почудились просто-таки человеческие мольбы о помощи.
Он, растерянно погладив её по пёрышкам, спрыгнул с коня и кубарем покатился по земле. Ворон кинулся за ним, но гном – скорее по наитию, чем после здравого размышления – поднял горсть песка и швырнул ему в глаза.
Тот завертелся волчком, отчаянно пытаясь проморгаться. Однако Миме соображал уже более ясно – оторвав кусочек кружева от своей одежды, он подбросил его вверх. Ветер завертел грязно-белый обрывочек, и ворон радостно понёсся вслед. Оставшаяся стая, увидев, что вожак заметил добычу, тоже взвилась из-за ели в небо. Миме для страховки подкинул над собой ещё несколько обрывочков. Вороны разлетелись, ловя то, что, по их мнению, было наиболее похоже на птичку.
Брунгильда, еле переводя дух, слезла с Гране и помогла мужу подняться. Миме, как всегда, начал трястись, когда собственно опасность уже миновала.
Белая птичка вспорхнула ему на плечо и ласково чирикнула.
– Да будет тебе! – смущённо фыркнул нибелунг.
– Ты молодец, – даже не пытаясь скрыть гордости, обняла его бывшая валькирия. – Это был невероятно отважный поступок. И ты страшно рисковал. Что, если стая набросилась бы на тебя?
Представив себе такую возможность, она вздрогнула.
– Ладно там, я же маленький, они меня не видели толком, – отшутился Миме. Как всегда в серьёзный момент, это вышло не слишком хорошо.
– Пташенька-то и поменьше тебя будет, а её чуть не растерзали, – всхлипнула Брунгильда и приникла с поцелуями к его рукам, боясь, что если она отпустит нибелунга, его тут же утащат вороны.
– Брунгильда… – запротестовал Миме, неохотно стараясь убрать руки за спину. – Сейчас не время ни для любезностей, ни для истерик… Вороны могут вернуться в любой миг, и тут-то мы у них попляшем.
Уже оправившаяся от пережитого птичка порхала над ними, деликатным тихим щебетом напоминая о том, что пора продолжать путь. Миме и Брунгильда вскарабкались на успокоившегося Гране, и странная компания двинулась дальше.
Меньше чем через час они приблизились к озеру, у которого разлёгся и похрапывал дракон. На высокой сосне, свернувшись калачиком, спал Альберих.
– Ты что, намекаешь, что мы должны выкрасть сокровища из-под носов дракона и моего братца? – Миме поглядел на птичку, как на предательницу. Та разразилась объяснением. Брунгильда, впрочем, и без того догадалась:
– Шлем! – театральным шёпотом произнесла она. – Раз Фафнер ещё в драконьем обличье, шлем на нём.
Гном тут же замолк. Более того, он сказал:
– Раз так, давай я его и возьму. Птичке шлем не унести, а ты дракона разбудишь.