И вдруг она услышала над головой злорадное карканье.
Брунгильда подняла голову и похолодела. О воронах все успели забыть – а ведь она с детства знала, какие эти птицы злопамятные…
Белые пичужки бросились врассыпную, но на сей раз вожак воронов ими не интересовался. Разинув клюв, он нацелился на Брунгильду. Та в бессилии подняла лежавшую рядом палку, зная, что этим ей не оборониться и пары мгновений. Звать на помощь было бесполезно – стоял такой гам, что её бы никто не расслышал.
Всё-таки, не совладав с собой, она слабо взвизгнула:
– Спаси-ите!..
Ворон бросился вниз. Брунгильда упала на спину – и тут же на неё упал Миме, снова принявший обличье нибелунга. Шлем, свалившийся из-за быстрого бега у него с головы, валялся в нескольких локтях от них.
Последним, что услышала Брунгильда перед тем, как лишиться чувств, были звуки разрывающих ткань когтей и жалобные крики нибелунга.
========== Глава 22. Вестник с границы ==========
Она очнулась с таким ощущением, будто по ней проехалась целая конница. И не каких-нибудь восемь валькирий, а целый римский легион. Руки и ноги ныли, голова болела страшно, каждый удар сердца эхом отдавался в висках.
– Наконец-то! – раздался рядом голос. Брунгильда разлепила веки и увидела, что над ней склонился Миме, а находятся они в её комнате в лесном домике. За окном ветви дерева сгибались под тяжестью сидевших на них серебристо-белых птичек. Птички отливали розовым в лучах заходящего солнца.
– Уже день? То есть следующий вечер? – непонимающе огляделась Брунгильда и тут вспомнила все предыдущие события.
– Миме! – схватила она его за руку, не веря своим глазам. – Ты жив!
В кои-то веки ответом ей не стал язвительный комментарий насчёт её потрясающей догадливости.
– Жив-жив, – смущённо подтвердил гном.
– Я думала, тебе конец!
– Мне-то отчего? Это ты свалилась как подкошенная, мне показалось, что ворон тебя в глаз клюнул!
Брунгильда, не стыдясь, разревелась. Душу заполнили безмерные счастье и облегчение.
– Что мне с тобой делать? – ласково спросил Миме, привлекая её к себе. – Пыжишься, пыжишься, а чуть что – в слёзы.
– Если бы ты погиб… если бы ты погиб… – почти бессвязно шептала она. – Я бы не знала, как жить дальше! Я бы просто бросилась на копьё…
– Брунгильда, милая, дорогая, не говори так!
– Я и не подозревала, что ты меня так любишь… что бросишься под когти воронов… – призналась Брунгильда. – В конце концов, я почти все эти годы только издевалась над тобой…
– Зато так веселее! – искренне ответил гном. – И каждый раз, когда ты со мной ласкова, я знаю, что ты это непритворно, не просто по привычке, как другие жёны…
– Непритворно, – кивнула Брунгильда, не зная, что ей больше хочется делать – продолжать плакать или рассмеяться. – Жаль, ты не слышал, как я расхваливала тебя перед Вальтраутой!.. А впрочем, и ладно – у тебя и без того самооценка завышена!
– Кто сожалел, что издевался надо мной?
– Кто сказал, что так веселее?
Теперь они оба уже задыхались от смеха, сжимая друг друга в объятьях.
– Зигфрид решит, что у нас крыша съехала, – уверенно сказала Брунгильда.
– Не бойся, не решит. Когда мы убедились, что ты цела и невредима и тебе нужно только отлежаться, он убежал к Гибихунгам.
Лишь часа через полтора, когда они понемногу успокоились, Брунгильда полюбопытствовала:
– Так как же битва-то завершилась и ты жив остался?
– Со мной всё вышло очень просто. Как раз когда ты упала, Зигфриду удалось перерезать мечом копьё Вотана. В итоге он уже видел, как я побежал к тебе. Упражнения с луком даром не прошли – они с Гунтером одновременно подбили ворону каждый по крылу. Ну а дальше, как все поняли, что Вотан сдался, а вожак вороньей стаи валяется на земле, так исход был ясен. Сёстры твои всё хотели забрать тебя лечить в Валгаллу, но, когда мы с Зигфридом присмотрелись и сообразили, что ты даже не ранена, мы их разубедили. Впрочем, надо отдать им должное, они на самом деле не такие уж плохие дамы. Обещали, что прилетят тебя навестить, когда Вотан оправится после поражения. Фафнер утопал к своему озеру. Хаген за ним – Альбериха с дерева снимать. А потом и Зигфрид с Гунтером в замок поехали.
– Подожди, ты самое-то главное забыл. Что с сокровищами?
– Ах, сокровища! С этим вообще балаган вышел. Шлем мой погнули и сломали, так, что его уже и не починишь. Про остальное золото я попросил валькирий передать нибелунгам, чтобы выходили в лес и его собирали, кому хочется, потому что я спину гнуть отказываюсь. А кольцо… кольцо-то всё это время уже находилось у законных владелиц!
– Как? – оторопела бывшая валькирия.
– Да так! Его вчера сдуло в Рейн, и русалки его подобрали. Вот так всё по-быстрому завершилось. Так что вчерашняя битва, если вдуматься, была решительно лишена смысла!
– Я это подозревала с самого начала, – Брунгильду передёрнуло. – Хорошо хоть без жертв обошлось.
Она, потянувшись, встала:
– Как же я здорово отдохнула! Может, поедем в замок?
– Давай, – согласился Миме. – Они уже нас ждут не дождутся, наверное. Я сказал, что мы к ним присоединимся, как только ты очнёшься.
Щипавший травку Гране радостно заржал и забил копытом, увидев хозяйку. Брунгильда погладила его:
– Вот настоящий друг! А он-то и не утомился почти за всё это время, правда?
– Для меня это загадка, – сказал нибелунг, с помощью жены вскарабкиваясь в седло. – Мало того, что он Зигфрида в бою вёз, так он потом принёс сюда тебя, Зигфрида в замок – и снова галопом вернулся нас ждать! Крылья этот конь явно где-то тайно сохранил.
В замке Гибиха Брунгильду затискали, как котёнка, будто бы она была героиней дня. Брунгильда по сто раз уверяла Гримхильду и всех прочих, что она бы без Миме погибла, а решающую роль в битве сыграли мальчики – но бесполезно. Зигфрид объявил:
– Если бы Миме и тётушка меня не понукали работать в кузнице, я бы не сумел так быстро Нотунг выковать, – и он любовно посмотрел на висевший у него за поясом меч. – И никак бы я противника не одолел.
Все единогласно подхватили такой вывод, и Брунгильда почувствовала, что краснеет до корней волос.
Гибих, страшно жалевший, что птички не разбудили к началу боя его, и говоривший, как он бы тряхнул стариной, закатил великолепный пир в саду – сад уже выглядел достаточно для этого благообразно. Они с Гримхильдой тщательно следили, чтобы были довольны Брунгильда и Миме – как предположила бывшая валькирия, просто именно ей и нибелунгу не повезло оказаться единственными ранеными.
Гутруна всё своё внимание сосредоточила на Зигфриде, даже на брата почти не глядела. Гунтер и не обижался – напротив, усиленно старался не попадаться молодой парочке на глаза.
Когда в небо выплыла луна, пришёл Хаген.
– Мама, помоги мне собрать вещи, – буркнул он, едва подойдя к воротам. – Я переезжаю.
– Куда? – всполошилась Гримхильда.
– На Рейн. К отцу.
– Ничего себе! – вырвалось у Миме. – С чего вдруг?
– Кто-то должен его поддержать, дядя, раз кольца у нас больше нет, – Хаген бросил на него обвиняющий взгляд. Миме приготовился было возмутиться и заявить, что хватит всё валить на него, но Брунгильда усадила его на место и шепнула:
– Не порть праздник. Пускай уходит, так всем лучше.
Однако оказалось, что испортить праздник было предназначено не Миме. На следующее утро мирно завтракавшая компания заметила незнакомого всадника, скакавшего по прибрежной дороге.
– Это замок славного Гибиха? – гаркнул мужчина, осадив коня у ворот.
– Да, милейший, – приветливо ответил Гибих, встав из-за стола. – Проходи, гостем будешь.