А впрочем, что я тебе всё это рассказываю? Тебе, избалованной любимице семьи, должно быть, смешно слушать о таких передрягах!..
– Любимица семьи! – задохнувшись от обиды, воскликнула Брунгильда. – У меня, понятно, были милые сёстры, был любящий отец, но неужели ты считаешь, что жизнь была безоблачной? Постоянно раздражённая Фрикка, вымещающая на нас свою злобу на неверного муженька – далеко не подарок, уж поверь. Она нам всегда жизнь отравляла!
А как… – она с трудом сдержала плач. – А как насчёт моей родной матери, которая, между прочим, считала, что переданный мне дар предвидения – это всё то, что мне от неё нужно, и поэтому с самого детства она не желала меня видеть и посылала в Валгаллу, пока я туда совсем не переселилась! Когда же я, бывало, хотела её навестить, эти её безумные дочки-норны заявляли, что госпожа Эрда, дескать, спит и просит её не беспокоить. Вот ты всё говорил, что я на мужчину больше похожа, чем на женщину. Ну так это само собой разумеется. Кроме Вотана, меня и сестриц никто не воспитывал.
Миме, немного смягчившись, повернулся к ней:
– А я-то думал… Неужели никто не мог тебе заменить мать?
– Кто? – усмехнулась Брунгильда. – Фрикка любила меня только тогда, когда я целыми днями пропадала на полях битвы, а кроме неё, у нас из женщин была одна Фрейя – ну а эту саму воспитывать надо, кому она там мать заменит…
– У тебя хоть отец был. А у нибелунгов, на случай, если ты не знала, совершенно в порядке вещей оставлять детей, когда они научатся ходить, и потом видеться с ними лишь изредка. А то и вообще не видеться. Мы с Альберихом, например, понятия не имеем, кто наши родители. Детей в Нибельхейме растят все помаленьку – кто покормит, кто научит в кузнице работать, кто лопату подарит… В наших семьях обычно рождаются самое меньшее двое или трое, поэтому одиночество им не грозит. Но я с Альберихом ещё с детства не сильно ладил.
Снова воцарилась тишина. Ни Миме, ни Брунгильда не привыкли так откровенничать – и тем более они не думали, что выложат наболевшее друг другу. Но каждый из них был просто потрясён рассказом другого. Миме был прежде уверен, что в Валгалле никто не знает ни забот, ни огорчений. А бывшая валькирия совершенно не задумывалась о том, как живут в тёмном Нибельхейме – для неё его жители были смешными, глупыми гномами, в своих семейных распрях ещё более смешными.
– Если бы я умел, я бы вырастил Зигфрида как собственного сына, мне же это было бы на руку, да меня никто обращению с родными детьми не учил, – наконец сказал нибелунг. – Но Зигфрид уже в таком возрасте почему-то определил, что я ему врал. Странно – отец его погиб до его рождения, Зиглинда умерла, когда ему и недели от роду не было…
– У людей это, мне кажется, в крови, – ответила Брунгильда. – Зигфрид чувствовал, что ты ему не отец. Но послушай, почему ты ему-то не рассказал про то, как вас в Нибельхейме воспитывали? Он ведь на самом деле не злой, он бы понял…
На носатое лицо Миме потихоньку вернулось прежнее выражение.
– Ага, стану я о моей юности трубить на всех перекрёстках! – фыркнул он. – Хватит и того, что тебе зачем-то всё рассказал!
– Однако ж согласись, что, когда с кем-то поделишься, становится легче, – отметила девушка.
– Ну, – отозвался гном. Со стороны было бы непонятно, согласился он или нет. Но успевшая уже приглядеться к характеру и привычкам суженого Брунгильда отлично поняла, что он просто не хочет признавать своих слабостей. А тем более того, что Брунгильда права.
– Вот и хватит дуться, – посоветовала она. – Уже вечер, скоро Зигфрид придёт, и, если мы продолжим вот так уныло стоять, мы будем вынуждены рассказать ему, что произошло.
– Более вероятно то, что мы будем вынуждены объяснить ему, почему у него до сих пор нет ужина! – вскочил Миме.
И Брунгильда поняла, что он её простил.
– Иди нарви щавеля и крапивы, – приказал гном. – У тебя ещё есть время сварить простенький суп.
…Суп получился съедобным и даже вкусным, хотя, по мнению Брунгильды, чересчур травяным. Но она уже приучила себя к мысли, что жареных рябчиков и прочих валгалльских разносолов тут ожидать не следует. Во-первых, Миме понятия не имеет, как их готовить, и не сможет научить её, а во-вторых, рябчика, кабана или оленя надо сначала добыть. А кто их добудет? Миме, который боится даже Гране? Она сама – без толкового оружия и в общем-то без опыта драки с кем-то, кроме благородных воинов? Зигфрид со своей дубиночкой?
Может, конечно, если Зигфриду удастся одолеть Фафнера и клад достанется Миме, вся семья может надеяться на большее благополучие. Но когда это ещё будет…
По указанию Миме Брунгильда посолила суп и сняла котелок с очага. И вовремя. За окном послышались звуки рога, и в домик вбежал весёлый, хотя и усталый Зигфрид.
– Добрый вечер! – крикнул он Брунгильде. Помедлив, приветственно кивнул и в сторону Миме – мальчик не забыл утренней истории.
– Привет, Зигфрид, – улыбнулась бывшая валькирия. – Ужин готов, покушай и расскажи, что у тебя там в лесу сегодня было.
– А сегодня я был не в лесу! – гордо объявил Зигфрид. – Я подумал, что после уроков Брунгильды я настоящий храбрый воин, и в первый раз пошёл вниз вдоль широкой реки, которая огибает опушку…
– Река называется Рейн, – подсказала Брунгильда.
– Ну, вдоль Рейна. И я шёл, шёл и нашёл людей!
Миме кисло покосился на воспитанника, размышляя, как относиться к такой новости. Теперь, безусловно, Зигфрид прекратит ныть о том, что он не дружит с людьми… Но как его новые знакомые могут на него повлиять?
Брунгильда же была очень рада.
– Здорово! Расскажи, какие они, – попросила она Зигфрида.
– Ну… Там был такой воин, он герой, как те, о ком ты рассказывала. Зовут его Гибих. А у него жена Гримхильда, очень красивая и добрая, почти как ты, – взахлёб делился впечатлениями Зигфрид. – А у них сын Гунтер, он как я, и ещё совсем маленькая дочка Гутруна, и ещё какой-то сын, но он не совсем сын…
– Хаген!.. – прошипел Миме. – Ребёнок Альбериха! Я знал имя его матери… Зигфрид, надеюсь, ты с ним не будешь дружить?
– Он какой-то странный, ни с кем почти не говорит, – сказал мальчик. – Но я буду дружить с Гунтером. Это можно?
– Это можно, – великодушно сказал Миме.
========== Глава 6. Дружеский визит ==========
Доев суп, Зигфрид отправился спать – за день он набегался в играх с новым другом. А Миме и Брунгильда, оба немного обеспокоенные, остались в комнате посоветоваться.
– Я всё же боюсь, что на него будет дурно влиять Хаген, – сказал Миме. – А ну как они таки сдружатся, и лет через пятнадцать Хаген мимоходом попросит у Зигфрида дать ему из драконьего клада некое кольцо?
– Не думаю, – неуверенно ответила Брунгильда. – Я же тоже буду влиять на мальчика, и меня он скорее послушает, чем какого-то случайного знакомого.
– Брунгильда, твоё влияние сейчас сводится к тому, что до полудня ты удерживаешь Зигфрида дома. Но потом он до ночи носится сам по себе! К тому же, как я сегодня выяснил, ты сама не очень точно представляешь, что должна делать мать. Мало того, ты вбила мальчику в голову эту рыцарскую честь, и он наивно думает, что все её соблюдают! Вот даст ему этот Хаген обет братской дружбы, а там, глядишь, и прибьёт его из-за кольца-то!
Девушка побледнела:
– Н-но что мы можем сделать? Запретить Зигфриду уходить из дома без нашего разрешения? Он так зачахнет, бедный мальчик… Может, сказать ему, чтобы обходил стороной замок Гибиха?
– Да ну, тоже не выход, – покачал головой Миме. – Ты не знаешь, сколько раз Зигфрид терзался из-за того, что он не может найти в лесу друзей, подобных себе. И почему эта Гримхильда не вышвырнула Хагена в Рейн, а растит его вместе с законными детьми?!