– А ты не разрешила? – поинтересовалась Брунгильда.
– Нет, разумеется. Маленькие они ещё. Подрастут хоть лет до десяти, тогда посмотрим.
Бывшая валькирия с облегчением вздохнула.
Услышав, что пришли гости, Гунтер и Зигфрид выбежали из кустов. При виде своих воспитателей Зигфрид, встрёпанный, с запутавшимися в волосах листьями, удивился невероятно:
– Вот тебе и на! Я и не знал, что вы тоже сюда собирались!
– Ну, стыдно было бы, если бы ты дружил с семьёй Гибиха, а мы нет, – улыбнулась Брунгильда. – А это, должно быть, юный Гунтер?
– Да, госпожа, – поклонился темноволосый мальчик, не менее встрёпанный, чем Зигфрид. – Рад приветствовать тебя в замке.
Гримхильда сияла гордостью за вежливого сына, надеясь, что гости не будут больше обращать внимания на мрачного уродца-первенца.
– А знаете что? Мы с Гунтером собираемся убить лесного дракона! – сообщил Зигфрид, украдкой запустив в Миме орехом.
– Не сегодня, надеюсь? – уточнила Брунгильда, не зная, относиться ли к этому заявлению серьёзно.
– Нет, что ты, – успокоил он её. – Сегодня мы ещё Ёрмунганда не одолели. А против лесного дракона нужен меч, а мне его никак не выкуют! – и он обвиняюще посмотрел на Миме.
– У Гунтера тоже пока нет меча, – не желая быть свидетелем семейного раздора, напомнил Гибих. – Не желаете пройти к столу, любезные гости?
Это предложение устраивало всех. Даже Хаген поднял глаза и слез со своего дерева, а маленькая Гутруна засмеялась и воскликнула: «Мёд!»
========== Глава 7. О мировом господстве ==========
Обжорой и сладкоежкой Брунгильда себя не считала никогда, но она, тем не менее, была совершенно счастлива, увидев, какие роскошные яства подают на обед у Гибиха. После даже двух дней, прожитых на травяных похлёбках, она была рада такому разнообразию и подумала, что уже это – очевидная выгода от дружбы с семьёй воителя.
Да и Миме никогда не собирался отказываться от возможности покушать на дармовщину.
Некоторое время все ели молча, если не считать умильного воркованья Гримхильды, кормившей дочь с ложечки. Но потом Зигфрид и Гунтер начали увлечённо болтать о лесном драконе, строя самые невероятные догадки относительно того, как он выглядит.
– Может, у него три головы, – предположил Зигфрид.
– Или семь, – отозвался Гунтер.
– Или сотня!
– А ещё ядовитое жало в каждой пасти.
– И он умеет вырастать до небес.
– И летать.
– И ползать под землёй.
– И плавать быстрее любой рыбы.
– Да прекратите же вы болтать глупости! – вдруг закричал Хаген. Все удивлённо обернулись к нему, а Гутруна заплакала.
– Дракон одноголовый, летать и плавать не может, но это не делает его менее ужасным, – глухо продолжил он. – Но самое главное – не это!.. Он хранит клад, понимаете? Золото, драгоценные камни, волшебный шлем и кольцо, дающее власть над миром. А вы, дурни, недостойны этих сокровищ!
Гордившаяся своей отвагой Брунгильда и то не выдержала, слушая из уст пятилетнего малыша подобные речи. Она задрожала и вцепилась в руку Миме – на её несчастье, усадили её между ним и Хагеном.
Не испугались только будущие драконоборцы.
– Это кого ты назвал дурнями? – поднял кулак Зигфрид.
– Сегодня же выйдешь на честный бой! – привстал Гунтер.
– Мальчики, мальчики, без драк, – взмолилась слегка дрожащим голосом Гримхильда. – Хаген, немедленно выйди из-за стола. Как ты себя ведёшь?!
– Я ещё поговорю с тобой, – пригрозил Гибих.
Хаген неожиданно и зло расхохотался, встал и послушно ушёл.
– Дети бывают такими трудными, – снова рассыпался хозяин в извинениях.
– Да ладно, ничего страшного, – пробормотал Миме. А Гунтер, обдумав слова брата, тут же принялся строить новые грандиозные планы:
– Здорово будет, Зигфрид, если мы вытащим из драконьей пещеры такой клад! Жаль, там только один шлем и одно кольцо, не разделить…
– Можно меняться, один день у тебя шлем, а у меня кольцо, один день наоборот, – пришло в голову Зигфриду. От такой потрясающей наивности и Миме, и Брунгильда прикусили губы, чтобы не рассмеяться.
– Должно быть, власть над миром – это хорошо, – продолжал размышлять вслух Гунтер. – Все герои становились властелинами чего-нибудь. Я, когда у меня будет кольцо, я… я… поеду взаправду драться с Ёрмунгандом.
– А я сначала сделаю так, чтобы у меня было всё оружие, какое нужно, – заявил Зигфрид. – И найду нам ещё целую кучу друзей.
Теперь уже Миме открыто рассмеялся. Мальчик обиженно посмотрел на него:
– Ну а ты что бы сделал, будь у тебя кольцо?
Сначала Миме хотел сказать, что отдубасил бы Альбериха, но вспомнил о том, что рядом с ними сидит несчастная Гримхильда. Потом он думал было сообщить, что заставил бы Брунгильду наконец-то научиться готовить, но и это счёл немного неприличным.
– Я бы велел построить себе замок, – за неимением лучшего варианта ответил он.
– А разве у вас замка нет? – удивился Гунтер. Брунгильда поняла, что надо срочно спасать положение. Иначе Зигфриду как нищему будет, возможно, заказан вход в жильё Гибиха.
– Есть, конечно, но в лесу. А мой муж леса не любит, ему хочется жить… э-э… в горах, – пояснила она.
– Жители леса так просты и близки к природе, – с лёгкой завистью изрёк Гибих. – Я бы, получи я такое кольцо, взялся бы земли завоёвывать. А ты, душенька? – шутливо обратился он к жене.
– Молёко, – вместо Гримхильды серьёзно сказала маленькая Гутруна. Её мать, понятно, тут же забыла о кольце, власти над миром и вообще обо всём, восторгаясь новым выученным дочерью словом.
– Девочка права, – громко сказала Брунгильда. – Давайте сменим предмет беседы! С этим кольцом связаны всякие гадкие легенды…
И остаток обеда она провела в разговорах с Гримхильдой об одежде, намекнув, что по бедности не может позволить себе нанять таких же великолепных швей. Мягкосердечная Гримхильда сразу согласилась, чтобы её служанки шили платья Брунгильде; когда же та заикнулась о плате, хозяйка и слушать не захотела:
– Платить! Какой вздор! Наши сыновья уже готовы дать обет братской дружбы – о какой плате может идти речь? А может, потом мы и вовсе породнимся, молодых людей в округе, как я сказала, мало, – она выразительно посмотрела на гулившую Гутруну, а потом на Зигфрида.
– Как получится.
Конечно, Брунгильде были вполне понятны заботы женщины о будущем дочки, но она не собиралась решать всё настолько заблаговременно. Нужно подождать, пока Гутруна вырастет. Ведь какая попало девушка не должна рассчитывать на благосклонность Зигфрида! Брунгильда постарается, чтобы он женился на достойной молодой особе. И по любви. Да-да, по любви. Главное – внушить ему, какие женщины считаются достойными, и уж он плохую не полюбит…
А в целом ещё столько времени впереди! Глядя на снова принявшихся за игру мальчиков, бывшая валькирия внезапно пожелала, чтобы Зигфрид подольше не подрастал. Странно: ведь ещё в день пробуждения она надеялась, что он взрослый и она может стать его возлюбленной, потом она мечтала, чтобы он скорее возмужал и одолел Фафнера… И вдруг её словно что-то в душе кольнуло: вот бы он всегда был маленьким!
Решив, что родившая троих мать может ей помочь, Брунгильда поделилась с ней своими ощущениями. Гримхильда посмеялась:
– Да, я тоже ловлю себя на такой мысли, и чем дальше, тем чаще… Это противоречие в сердцах всех матерей, дорогая. С одной стороны, мы гордимся подрастающими детьми, а с другой – как тяжело, когда они перестают быть малышами, нашими малышами… Так что не переживай. Такие чувства говорят о том, что ты – настоящая мать!
«Большое спасибо, только этого и не хватало, – пронеслось в голове Брунгильды. – Я настоящая мать! Дальше осталось только стать настоящей хозяйкой и (бр-р) настоящей женой».
Гримхильда не заметила её обеспокоенности, и день все провели просто замечательно. Хаген больше не показывался, о кольце не упоминали. В конце концов даже Миме развеселился, насколько это было для него возможно, и долго обсуждал с Гибихом искусство ковки мечей. О том, что перед ним брат ненавистного Альбериха, Гибих не узнал, равно как не узнал никто из обитателей замка. Для них все нибелунги были на одно лицо.