— Ваша жена очень остроумна.
— Да,— кивнул Фицсиммонс.— Я потому на ней и женился...
— Ради бога, скажите же ему! — требовал Раск.— Убудет от вас, что ли?
— Мы готовы все уладить,— сказал Пидгиэр.— Мы даже привели нашего парня, чтобы он все растолковал ему на его родном языке.
В животе у Фицсиммонса громко заурчало.
- Целый день ничего не ел,— извинился он смущенно.
— Угу,— буркнул Раск.
— Может быть, купить тебе что-нибудь? — холодно предложила Элен. Фицсиммонс направился к таксисту, остальные последовали за ним.
— Мистер Леопольд,— спросил Фицсиммонс,— вы по-прежнему намерены возбуждать иск?
— Да,— быстро ответил таксист.
— Десять долларов,— сказал Раск.— Я даю тебе десять долларов. Ну, чего тебе еще надо?
— Дело не в деньгах.— Леопольд приложил кепку к носу, из которого все еще сочилась кровь.
— А в чем же дело? — спросил Раск.
— Дело в принципе, мистер Раск.
— Поговорите вы с ним,— обернулся Раск к Фицсиммонсу.
— Можете подойти,— позвал их сержант.
Все подошли к столу дежурного лейтенанта.
Таксист кратко изложил свою историю об аварии и о незаслуженном оскорблении.
— Верно,— согласился Пидгиэр,— авария действительно была, лейтенант. Была и небольшая потасовка. Но этот человек цел и невредим — легкая припухлость в области носа.— Он показал на Леопольда.
— Тяжелого увечья, конечно, нет,— сказал таксист, сжимая в руках кепку.— Но морально...
Он пожал плечами:
— Меня оскорбили.
— Мистер Раск предлагает вам в виде компенсации сумму в десять долларов,— продолжал Пидгиэр.— Кроме того, он приносит свои извинения, он сожалеет о случившемся.
— Я сожалею,— подтвердил Раск.— Могу на Библии присягнуть.
Сэр,— обратился лейтенант к таксисту,— если вы намерены добиваться возбуждения дела, вам необходимо будет предпринять определенные шаги. Нужны показания под присягой. У вас есть свидетели?
— Вот они.— Таксист посмотрел на Фицсиммонсов и робко улыбнулся.
— Им нужно будет явиться для дачи показаний,— сонным голосом сообщил лейтенант.
— Господи,— сказала Элен.
— Затем состоится слушание дела, на котором свидетели также должны присутствовать...
— Господи,— снова сказала Элен.
— Потом суд.
— Господи.
— Вот так,— продолжал лейтенант, зевая,— готовы ли вы пройти все это?
Дело в том,— печально ответил таксист,— что он без всякого повода ударил меня по лицу! Он оскорбил меня! На это есть закон. Не может человек ударить другого человека на улице города и остаться безнаказанным! — Стараясь, чтобы все это поняли — Фицсиммонсы, лейтенант, Пидгиэр,— таксист отчаянно жестикулировал.— Человеческое достоинство! Справедливость! Понимаете? За свои действия нужно отвечать! Это очень важно...
— Я нервный,— перебил его Раск.— Хочешь — можешь меня ударить!
— При чем тут это,— сказал таксист.
— Мистер Раск извиняется,— говорил лейтенант, потирая глаза.— Он предлагает вам десять долларов. Добиться суда над этим человеком — дело долгое и трудное, на это уйдет куча денег налогоплательщиков! Кроме того, вы отрываете от дела занятых людей. Какой в этом смысл, сами подумайте!
Таксист медленно поскреб ногой по грязному полу, потом грустно, безнадежно поднял глаза на Фицсиммонса. Фицсиммонс посмотрел на жену, которая бросала вокруг свирепые взгляды и не переставала громко топать ногой. Фицсиммонс снова посмотрел на таксиста — тот стоял перед столом лейтенанта, маленький, потрепанный, с буйной седой шевелюрой над странным, искаженным лицом, с мольбой и отчаянием в глазах. Фицсиммонс беспомощно пожал плечами.
Таксист ссутулился в своем старом пальто, и устало покачал головой, брошенный всеми перед скалой закона вместе со своими принципами.
— Ладно,— сказал он тихо.
— Держи.— Раск с непостижимой быстротой извлек десятидолларовую бумажку.
Таксист оттолкнул ее.
— Убирайтесь,— сказал он, не поднимая глаз.
По дороге к Адели Лаури никто не разговаривал. Пока Фицсиммонсы выходили, таксист сидел, глядя прямо перед собой. Элен подошла к двери и позвонила.
Фицсиммонс молча протянул деньги.
Таксист покачал головой.
— Вы были очень добры,— сказал он.— Забудьте об этом.
— Клод! — позвала Элен.
Неожиданно Фицсиммонс ощутил ненависть к жене. Он протянул руку, и таксист устало пожал ее.
— Мне ужасно жаль,— сказал Фицсиммонс.— Я...
Таксист пожал плечами.