Мамочки мои, я же ему тогда рассказала, там, в машине, когда он меня первый раз вез в общагу. Рассказала все про то, как списываю, про шпоры, про… Боже, я его геем даже назвала… И он соврал, соврал в понедельник, сказал, что ему плевать, что я там плела, выпив коньяка. Ничего ему не плевать! Он все помнит. Я в аду и понятия не имею, сколько в нем моих персональных кругов.
Пара по истории пролетает в каком-то тумане. Я понятия не имею, что вообще записывала, и даже отвечаю на какие-то вопросы. Дятлова всю вторую пару молчит, но косится с нескрываемым любопытством. Иваненко с Зайцевой на историю не пошли, наверное, в себя приходят где-нибудь.
«Ну как все прошло?» — телефон мигает сообщением от Козлова. Как будто он не знает! Да о том, как Холодов покуражился над журналистами, весь курс знал уже через час, а это Колька. У него же везде свои уши.
«Не знаю, странно все. После пары давай в сквере со всеми».
На улице тепло сегодня, даже не пришлось в гардеробе куртку брать, к тому же за прошедшее время так и не смогла успокоиться. До сих пор вся горю.
— Он знал, он все знал! — Маринка стоит рядом и повторяет эту фразу уже раза три. — Мы раньше так списывали, он не ловил, но сегодня просто… кто-то слил нас. Однозначно!
Иваненко не говорит об этом никому конкретно, но Дятлова в упор смотрит на меня:
— Он видел, что ты сдираешь, да ты прямо перед ним писала, Скалка! Ты слила всех, в обмен на тест?
Ушам не верю! Неужели она могла подумать, что я могу сдать всех ради того, чтобы… Открываю рот… Но ведь Ленка права! Господи, это я виновата, я ему все разболтала. Пусть случайно, сама не желая, но я и правда предала их всех, своих друзей.
— Ты думай сначала, а потом языком трепи! Когда она могла нас сдать? Она же только приехала! Совсем охренела!
Козлов редко ругается, но, как говорится, метко. Ленка испуганно пожимает плечами, но больше ничего не говорит. Девочки стоят рядом, потупившись, никто не хочет ругаться с Колькой. А я… мне признаться надо, что натворила, что все не специально получилось. Но тогда надо будет рассказать и про мою специфическую реакцию на алкоголь. И я молчу.
— Так это правда, Тамар? Ты списывала прямо перед ним? — Люся недоверчиво смотрит на меня, сама не веря в то, что говорит. Да кто бы поверил?
— Ну да… И я… не знаю, почему он меня не выгнал.
Жалко звучит, конечно, но я сама не понимаю. Они мне не верят, по глазам вижу, но молчат. Доказательств-то нет. Я вообще не должна была нигде с ним встречаться, ведь только приехала…
— Ладно, проехали. Посмотрим, что дальше делать. Но к Холодову со шпорами точно нельзя, — говорит в итоге Колька, утыкаясь носом в ворот свитера, он тоже без куртки. — Похоже, он станет самой большой проблемой в этом году.
Настроение ниже плинтуса, девчонки все равно меня подозревают, о легкости и шутках можно забыть. Один только Голубев, который хоть и не был с нами в сквере, но все уже знает, поддержал. Написал в чат наш, что не верит, будто это все моих рук дело.
Так неловко стало от его доверия. Что же делать?! Попала как кур в ощип.
Мне надо зайти после последней пары к социологу, а потом еще к историку. Я даже рада: не придется вместе с ребятами ехать в общагу. Не представляю, как со всем этим разобраться теперь!
— Скалкина? — на лестнице вопросом меня останавливает какая-то незнакомая девушка. — Холодов велел зайти к нему в кабинет. Сейчас.
— А зачем? — спрашиваю у девушки, но она вряд ли знает. Наверное, на кафедре работает, на студентку не очень похожа.
— Понятия не имею. Иди лучше. Он… короче, лучше не зли его.
Не зли его… ага, не зли. Ему будто повод нужен. Хотя сегодня я отличилась так, как никто другой. Ну, я еще не слышала, чтобы кто-то у «чистильщика» списывал так, как я сегодня. Иду к нему в кабинет как на эшафот, внутри все сжимается от страха. Вокруг студентов много, все суетятся. Где-то тут на этаже, где расположилась кафедра филологии, должен быть кабинет. «Холодов Я. Д.». Ну конечно, как я сразу не сообразила: «Я. Д.» — очень символично… Минуты две уже стою перед дверью с поднятой рукой. Бред, конечно, но, думаю, стоит туда зайти, как окажусь в мышеловке и меня сожрут. И не видать мне диплома о высшем образовании.