Глядя на этот карниз, призрачно проступающий в свете фонаря, я напрочь забыла все страхи и сомнения. Любая древность, тем более выполненная искусным мастером, завораживает. Она напоминает утерянное в глубине веков волшебство.
Не представляю, сколько прошло времени. Надеюсь, что наскальный текст где-то рядом. Пальцы невыносимо ломит, а ступни готовы вспыхнуть и осыпаться пеплом. Путь есть, вот только в какую сторону двигаться?
Решила идти вправо. Почему – и сама не знаю. Решила – и все!
Карниз оказался очень ненадежным. Едва сделала несколько шагов, как он начал рушиться. Я замерла, вцепившись в трещины и повиснув на одних пальцах. Как бы стук падающих камней не привлек внимание головорезов из лагеря. К счастью, ничего не услышала даже я – все перекрывал шум прибоя.
Отфыркиваясь от песка, метра три преодолела на руках – под ногами опоры не было. Дальше карниз был покрепче: хотя его край и осыпался, но остаток составлял ширину в половину ступни и надежно прирос к скале.
Через двадцать шагов под карнизом обозначилась вереница полустертых рисунков. Они-то мне и нужны!
Я спустилась с карниза, пользуясь трещинами, которые образовались прямо в череде рельефных выступов. Чуть ниже обнаружилась площадка, достаточная по размеру, чтобы встать на нее обеими ногами. Наконец отдохну!
Осторожно проверила надежность площадки и встала на нее, затем расслаблялась несколько минут. Когда дыхание успокоилось, а пальцы на руках удалось распрямить, посветила вниз. Конца стене не видно. Кажется, площадка – это остатки лестницы, которая вела к рисункам от подножия скалы, где находится усыпальница Великого Сказителя. О ней рассказывал Гродин.
Что ж, пора осмотреть рисунки. Я посветила на стену перед собой.
Однако плодовитым был древний покойник! Эллины запечатлели на стене сразу несколько его легенд. Я насчитала восемь рельефных рисунков, которые располагались над площадкой полукругом. Каждый отражал эпизод отдельной легенды. Едва заметные строчки вписаны в свободные места рельефов – где-то в основание изображенной горы, где-то в искусно выдолбленные небеса. На одном рисунке текст приютился на борту парусника.
Вот тебе и на! Тут на месяц работы, чтобы скопировать все. А у меня времени – только до рассвета. Да и кусок кальки не так велик. Хватит лишь на одно изображение с текстом… Какая же из легенд интересует мистера Лопоухого?
В тусклом свете фонаря я попыталась прочитать некоторые строки и ничего не поняла. Мешали тени; к тому же многие буквы стерли влага, ветер и время. Читать такой текст нужно без спешки, в уютном кабинете, при хорошем освещении, кропотливо восстанавливая букву за буквой, слово за словом – по морфологии, по смыслу.
Так какая же из легенд? Господи, неужели все напрасно! Этот трудный путь, проделанный по темной скале, сбитые в кровь пальцы… Неизвестно еще, как я выберусь отсюда…
Нужно определить легенду по рисункам. Но они такие разные!
– Хочу домой! – простонала я.
Вот бы все это оказалось кошмарным сном! И скала, и бандиты там, наверху… А может, я уснула в самолете? Сейчас открою глаза, улыбнусь бортпроводнице, трясущей меня за плечо, заберу сумки, а у выхода меня встретит Чарльз…
Вот фантазерка! Я прикоснулась губами к сбитой костяшке на указательном пальце. Сладковатый привкус крови вернул к реальности. Не хватало еще забыться и свалиться вниз. Страховки-то нет.
Помечтала и хватит. Теперь нужно сконцентрироваться и сосредоточиться. Так которая из легенд? Вот рисунок великой битвы. Множество солдат, мечи вскинуты вверх, стрелы перепахивают небо… Вот рисунок какого-то путешествия. Бородатый до невозможности герой, стоящий на носу парусной галеры, устремил взор в далекий горизонт… Другие рисунки… Мой взгляд приковал самый верхний, прямо над головой. Он был самым простым из всех, но почему-то приглянулся мне.
Множество людей стоят на площади. Их головы повернуты в одну сторону. Непонятно, куда они смотрят. Смотреть они должны бы вверх.
Там, над их головами, раскинув в стороны руки, парит юноша. У него странное, вытянутое лицо. Большие, пронзительные глаза…
Почему я обратила внимание именно на этот рельеф? Сама не знаю… Великие битвы и дальние походы не тронули мое сердце, а тот простой рисунок отчего-то взволновал. Можете назвать меня мечтательницей. Любая женщина страдает такой слабостью. Вот я и решила, что этот древнегреческий Питер Пен и понадобился господину Бейкеру…