программе обучения на значок «Альпинист СССР», переработанной Аксеновым
применительно к условиям строительства. Восемь рабочих получили разряды скалолазов-
монтажников. Одним из них был Мамасалы Сабиров.
Но что такое для гигантской стройки восемь человек? Вслед за бригадой Леонида Каренкина
Аксенов обучил технике альпинизма бригаду Джеенбека Анарбаева. Народ в этой бригаде в
основном местный, бывалый, серьезный. Джеенбек Анарбаев-бывший охотник. Известным
охотником в Токтогуле был до стройки и Раимбек Мамытов. Хорошо чувствуют себя на
высоте Инеш Токторбаев и Акчибай Кадырбаев.
Ежедневно проходя несколько метров скалы, скалолазы очищали ее от живых камней, бурили скважины, навешивали лестницы и трапы. На Гнилую скалу пришлось поднять в
рюкзаках 6 тонн взрывчатки. Постепенно приходил опыт. По плечу им была теперь любая
сложная работа. На высоте над створом они подвесили восьмисотметровую плеть
трубопровода.
...Раскаленные скалы жаром дышат в лицо. Мамасалы Сабиров в связке со своим учителем
Владимиром Аксеновым поднимается по скальной стене на отметку 1300. Сейчас Мамасалы
идет первым, тренер страхует его снизу. Мамасалы принимает Аксенова и протягивает ему
флягу с водой: Глотни. От жары вода стала кипяченой. Аксенов делает глоток, полощет
горло.
- Пора тебе в горы, Мамасалы.
- А разве это не горы?
- Я про другие горы говорю. Про высокие. Там будет похолоднее. Однажды взойдя на
вершину, испытав радость победы, трудно удержаться от того, чтоб не взойти на другую, более сложную, и сын гор Мамасалы Сабиров всерьез увлекся альпинизмом. Круглый год в
мороз и в жару трудится он на отвесных скалах Токтогульского створа. Мамасалы уже
бригадир комсомольско-молодежной бригады скалолазов-монтажников, лауреат премии
комсомола Киргизии, депутат Верховного Совета республики. За что такие почести? Он
улыбается, пожимает плечами. Работаем. Просто работаем. Мамасалы обладает редкой
выдержкой, добродушием, спокоен, кажется, ничто не может испортить ему настроение. И
еще-он очень надежный человек.
Отпуска Сабиров проводит в больших горах. Серьезные восхождения - нелегкий труд. И
здесь ему помогает закалка, полученная на работе. А на створе помогают горы. Спорт и
работа прекрасно дополняют друг Друга.
...Август 1969 года. Пик Ленина (один из четырех советских семитысячников). Палатка на
высоте 6200 метров. Непогода. Вспышки молний выхватывают из темноты осунувшиеся лица
восходителей. Мамасалы сидит, головой и плечами упираясь в крышу мечущейся на ветру
палатки. Я - киргиз, горец. Но что правела сюда этих людей? - думает он. Профессор Усачев, профессор Поздеев, профессор Широков... Они лежат в сырых пуховых мешках,
прислушиваясь к порывам ветра. И вдруг, ослепляя людей, в палатку с треском вкатывается
огненный шар. Оглушительный взрыв. И затем мертвая тишина... Неизвестно, сколько
продолжалась она. Но вот чей-то стон, чей-то всхлип. Перекличка в темноте. Не отзывается
Зеленин. У него сердечный приступ от поражения электрическим зарядом. До рассвета
стонет Поздеев, получивший ожог.
Двойка Зеленин - Поздеев уходит вниз. Остальные продолжают восхождение. Вершина
встречает бешеной непогодой. Спустившись в темноте, восходители не находят своей
палатки. Приходится руками и ледорубами выкапывать снежную нору. В ней тесно.
Усевшись плотным кругом, засунув ноги в рюкзаки, альпинисты коротают ночь. Она кажется
бесконечной. А на отметке 5200 в уютных снежных пещерах ждут друзья.
На спуске в закрытую снегом трещину провалился Усачев. Двоим измученным непогодой и
бессонной ночью альпинистам вытащить его не удалось. Мамасалы на веревке спустил
Усачеву спальный мешок.
- Сторожите его, а я сбегаю за спасателями, - шепчет он Широкову.
- Одному! В ночь! Это безумие, -возмущается Широков.
Но Мамасалы уже не слышит. Он бежит вниз по склону. Сейчас он думает только о человеке, который находится в трещине. И бежит, проваливаясь и оскальзываясь, потеряв ощущение
времени. Ноги уже не держат. Он падает на спину. Лежит неподвижно. Со стоном, превозмогая боль, заставляет себя подняться. И тут шуршащая лавина подхватывает его и
неудержимо тащит вниз. Снежный вал останавливается. Разгребая снег голыми руками, Мамасалы ползет вниз. Там человек. Там человек, - бормочет он про себя.
На рассвете Мамасалы уткнулся в стену, сложенную из снежных кирпичей. Альпинисты
услышали стон. Его втащили в снежную пещеру, стегали по обмороженным рукам
капроновой веревкой, растирали ноги, но он уже не чувствовал боли.
- Там, наверху, человек в трещине, - шептал Мамасалы, теряя сознание...
- А ничего мужик. Жалко, что в горы больше на вернется, -услышал он чей-то незнакомый
голос. Спасатели везли его вниз, в базовый лагерь на волокуше, сколоченной из лыж.
...Но он вернулся в горы.
Хан-Тенгри. Красавица-вершина, всего пять метров не дотянувшая до семитысячника. Мечта
многих альпинистов страны. Мамасалы в связке с Леваном Алибегашвили проходит
последние сорок метров предвершинной стены. Сейчас первым лезет Леван... Лезет и
скрипит зубами от острой боли в подушечках пальцев.
Кроме скалолазов, подготовленных на стройке, приехали уже и опытные альпинисты. Их
собрали в одну бригаду. Возглавлять ее предложили Балинскому. Наконец пошли сложные
задания, к. которым он готовился. На оборку скал альпинистов не ставили. Им поручили
только то, что оказалось не под силу другим. Началась настоящая работа...
Как спустить с высоты 1300 метров к правобережной дороге, к створу, стальной
одиннадцатиметровый трос и пять кабелей телефонного провода?
Балинский предложил простое решение - спуститься на этом тросе, привязавшись к его
концу. И вот он в каске и вязаном подшлемнике стоит на ледяном ветру на самом краю
скалы. Внизу, по дороге, ползут едва различимые человеческие фигуры. Тускло поблескивает
лента Нарына. Даже шума реки здесь не слышно. Спуск предстоит долгий - на целых пятьсот
метров.
Грудная обвязка проверена. В одной руке зажат трос, в другой-телефонные кабели.
-Можно, -кивает Балинский.
Монтажники берутся за рукоятки лебедки. Спускают осторожно, медленно. И он подолгу
зависает, как будто нарочно, в самых неуютных местах. Задержки эти опасны. Трос может
зацепиться за уступ, а потом рухнуть вниз. Тогда и костей не соберешь. Кричать наверх
бесполезно, все равно не услышат. Человек, словно кукла, висит на паутинке, неразличимой
снизу. Но от его усилий зависит многое. Надо уходить от полок на отвес, там трос не будет
цепляться. Но трос не веревка - тяжелый, регулируется плохо, может зацепить и скинуть на
голову живой камень. А еще этот лютый ветер. Не спасают от него ни свитер, ни штормовка, надетая поверх пуховки.
Спуск занял два с половиной часа. Отстегнувшись от спусковой беседки, Анатолий сел прямо
на мерзлый щебень - ноги не держали. Уезжая со створа, он все смотрел наверх, не в силах
оторваться от каменной вертикали над головой.
На следующий день Балинский спускал трос по стене правого берега с отметки 940. На этот
раз парни на лебедке так осмелели, с такой скоростью пустили ее, что скалолаз почти падал.
Установив трубу-мост, бригада Балинского наладила переправу через Нарын. Теперь ею
могли воспользоваться рабочие.
Решив, что скалолазы могут все, шефы из «Гидроспецстроя» уже не размышляли долго, что
за стена перед ними, можно ли ее пройти. Они просто рисовали на карте: здесь проложить