Прошло несколько дней. Иду, навстречу офицер. И вдруг он останавливает:
- Товарищ, неправильно приветствуете!
Подумала: ну уж нет, это придирка! Круто остановилась.
- Вы прекрасно выглядите. Сегодня дежурю по части, зайдете в штаб после отбоя.
Сначала я не поняла. И только чуть спустя, вздрогнула - как все просто! Молча поворачиваюсь и, чеканя шаг, ухожу. Лицо пылает от обиды и негодования, нестерпимо горят уши, на глазах слезы. Бегу за барак и плачу. Меня увидел со склада Яшнов. «Что за горе?» Я рассказала. «Это кто же?» Молчу. Мог бы и не спрашивать, список дежурных висит на дверях. «Ладно, не плачь, приходи сюда к бараку, я буду около тебя».
После обеда шли с Олей к себе, поселили нас далеко. Смотрим, к госпитальному входу подъехали на красавцах-конях офицеры.
«Тебе не хочется прокатиться на такой лошадке?» - спрашивает Оля. «Очень хочется!» - как зачарованная, любуюсь конями. Сидеть на лошади меня научили во время финской войны. Помню, посадили меня на смирную лошадь, вложили в руки уздечку и хлестнули. Я вцепилась в гриву, сползла на шею и кричала от страха, пока меня не сняли на землю. Позже старшина разрешил брать старенькую лошадь и прогуливаться по дороге напротив нашей казармы. Так и научилась держаться в седле.
- Товарищ старший лейтенант, разрешите проехать на коне?
- Умеете? Пожалуйста! - удивился офицер.
Конь был высокий, помогли забраться в седло. Сначала он пошел медленной рысью, слушаясь. Но выпустила из рук уздечку, и конь помчался галопом. В переулке рявкнул гудок автомашины. Скачок в сторону выбил меня из седла: на виду у всех конь исчез в боковой улочке, протащив незадачливую наездницу за ногу.
Привели меня в чувство брызги холодной воды. Из арыка ее черпали черные паранджи и лили на голову и лицо. Помогли встать и доковылять до госпиталя. По косам стекала розовая от крови вода. Оля выбежала навстречу, заботливо уложила на полу в зале, где было прохладней, ввела противостолбнячную сыворотку, и я уснула.
Проснулась - темно, словно душат меня. Лицо и руки распухли, красные крапивницы сывороточной болезни отчаянно чешутся. Слышу бормотание. Голос незнакомый. Рядом стоит кто-то в белой чалме, в полосатом халате. Закрыла глаза от страха, придержала дыхание. Где я? Понять не могу. Слышу милый голос Оли: «Ты проснулась?» Смотрю, а узбекский «бог» поднялся и вышел.
- Кто это был?
- Ты не узнала? Хатамжан!
- Вот напугал! Подумала, что уже в гостях у их бога, - сказала я, и мы рассмеялись. Оказалось, он читал заклинание от ушиба и надел халат, как полагается по ритуалу. Ну, спасибо ему за участие!
Через несколько дней я уже работала. Августа Николаевна направила в операционную. Мне нравится четкая работа операционной, короткие фразы, быстрота исполнений. Дружинина любит собранную стремительность во всем. В свободное время она беседует со мной, расспрашивает о местной культуре. Операции делает быстро, руки так и мечутся над раной. Сказала отвести раненого в физкабинет, а Саша Аккуратнова делает массаж, гимнастику и кварц, везде успевает.
Не прошло и недели, как нас пригласили на обед к узбекам. Мы из любопытства тут же согласились. Пошли с Олей. Встретили нас с почетом, проводили в комнату. Стены, потолок и пол чисто выбелены, прохладно. Обувь снимаем у двери, посередине расстелен красивый ковер. Первыми сели хозяева, пригласили нас. Сидим, ножки калачиком. Принесли таз и кувшин воды. По очереди моем руки, вытираем полотенцем. Подали в большой миске плов. Аппетитный аромат сразу заполнил комнату. Смотрим, едят хозяева просто пальцами. Мы тоже с Олей стали действовать так. Но весь рис растеряли, а жирные пальцы облизали. Вкусно! Старший чуть повел глазами и нам принесли деревянные ложки. С удовольствием едим рассыпчатый, с бараниной и приправами плов. Облизываем ложки. Спасибо! Спасибо! - улыбаемся. Мы действительно уже наелись, да и привыкли быстро есть. Старший, улыбаясь, говорит: «Кушайте!» Мы вежливо отказываемся. Он посмотрел сердито, вынул блестящий, с красивой ручкой кинжал, показал нам и положил его около себя. Взглянул на нас недовольно: кушайте! Мы опять взялись за ложки. Съев еще немного, смотрим друг на друга, мучаясь, жуем рис, давимся, со страхом бросаем взгляды на кинжал. Наконец плов унесли. Вздохнули свободно, но преждевременно. Внесли пиалы с душистым зеленым чаем. Горка изюма, как янтарь, появилась в тарелке на ковре. Все пили чай с изюмом, а нам дали по большому сероватому куску сахара. Пиалу держим, как они, пьем медленно. Старший встал, и все поднялись. Спасибо! Оказалось, надо есть до отрыжки, отказаться нельзя, кровно обидишь хозяина. Нам было очень хорошо, но в гости больше не пойдем!