– Там, в задней части, стоит небольшой, но очень массивный маховик. Машина при движении раскручивает его, раскручивает, потом – бац! – и он длительное время вращается по инерции. Представляешь? Инерциоид в чистом виде, на безтрениевых подшипниках! Это тебе не хухры-мухры, о! Может вот так шустро крутиться в течение недели. И – никакой тебе потери скорости, постоянно подзаряжается во время движения. Так что машинку можно сдвинуть с места, раскрутить и вывести паросиловую на рабочий режим в считанные секунды. Дорогой барон! – Айвен снова поморщился, его коробила фамильярность мистера Брауна, простонародные обороты речи резали слух, но тот продолжал восторгаться, не замечая лёгкой кривизны губ слушателя. – Я думаю, даже два таких усовершенствования стимера произведут настоящую революцию и позволят нам завоевать большую часть рынка. А представь, если мы получим военные заказы для оснащения армии? Прочувствуй! Прочувствовал, а?! А?! – Айвен, понимая, что разговорчивый мистер Браун вряд ли умолкнет, уже мечтал, чтобы они, наконец, прибыли на место. – Это же сотни миллионов фунтов стерлингов, сынок! Но, впрочем, ты сейчас сам всё увидишь. А по поводу военных королевских заказов – тут пока тебе в эту сферу рано лезть, но со временем, – он бросил в сторону преемника многозначительный взгляд, – как освоишься, я познакомлю тебя с нашими лоббистами в парламенте. Думаю, с аналоговых машин и начнём…
Лаборатория располагалась в арендованном помещении в Кристал Пэлас…
***
– Ты много раз была в Кристал Пэлас, Кэти, знакома со многими людьми, работающими там. И, конечно, знаешь, что первоначально выставочный центр был смонтирован в Гайд-парке, для первой всемирной выставки тысяча восемьсот пятьдесят первого года?
– Знаю, знаю! – Кэтрин взмахнула руками, отстраняясь, но старик намеренно не обратил на протест никакого внимания и продолжил:
– Потом его разобрали и перенесли в Сайденхем-Хилл. Тогда это был пригород, сейчас же сердце мощного научно-индустриального комплекса. Постепенно Кристал Пэлас из развлекательного заведения всё больше превращался в научный центр.
– Фу, дедушка, ты порой утомляешь. Нет, я поражаюсь твоему энциклопедическому уму, но всё же?..
– Что поделаешь, увлекаюсь иногда, – усмехнулся старик. – Итак, с твоего позволения, продолжу: туда перебрались многие исследовательские институты, да и крупные учёные, прежде всего физики и химики, предпочитали работать не в Оксфорде и Кембридже, а в современных – тогда современных – лабораториях Хрустального дворца. Особенно, после того, как первое правительство рабочей партии национализировало землю и сам комплекс.
– А потом ты выкупил Кристалл Пэлас у правительства, – уточнила Кэти, рассмеявшись. – Хотя, нет, нет! Припоминаю, что это сделал мой прадед, Джейкоб Браун.
– Первое предположение вернее. Джейкоб Браун не успел выкупить Хрустальный Дворец, он умер вскоре после того, как выдал замуж свою ненаглядную крошку Лу – за меня, как ты знаешь. А Кристалл Пэлас… я действительно выкупил его у правительства, но вовсе не для того, чтобы сделать выгодное приобретение. Для меня этот дворец – подарок Джейкобу, пусть и посмертный. Он был просто влюблён в него, и мне приятно думать, что старик иногда спускается с неба, заглядывает в лаборатории, удивляется новым изобретениям – эмоционально, бурно, как он делал это при жизни.
– То-то мне всегда удивительно, почему в научном центре так много фигур в белых балахонах! Это чтобы приведению было легче замаскироваться, – девушка рассмеялась.
Барон, улыбнувшись внучке, продолжил:
– Айвен невольно залюбовался двумя новыми башнями…
***
Айвен невольно залюбовался двумя новыми зданиями в двадцать пять этажей. Они были построены на месте старых башен Брюнеля, только раз в десять больше в размере, и в точности повторяли их изящные обводы, при этом идеально вписываясь в пейзаж.
Джейкоба, казалось, эти красоты не волновали. Он не обращал внимания на форму, если она не сулила выгоды лично ему, как недавно со стимером, отметил для себя Айвен.