– Отдайте мою карточку!
– Мужчина, что с вами?
– Вы воспользовались тем, что я не вынул карточку! А ПИН-код подсмотрели, мне эти трюки знакомы. Карточку сюда!
Видя, что женщина не собирается расставаться с добычей, Игорь схватил карточку и попытался вырвать ее из цепких рук аферистки. После короткой борьбы VISA треснула, а Игорь вошел в раж. Он выхватил у женщины кошелек, который она не успела спрятать в сумочку.
– Вы сняли мои деньги! Я их реквизирую.
– Милиция! На помощь!
Когда милиционер Хрюничев вел их в комнату охраны общественного порядка при метрополитене, женщина орала благим матом, а Игорь был спокоен, он чувствовал свою правоту.
– Ваши документы, гражданин!
Игорь полез в карман за паспортом и похолодел: он нащупал в кармане свою пластиковую карточку VISA.
– Простите меня! Я ошибся, я все возмещу.
Хрюничев повеселел.
– Так это же разбой! Документы давай.
Увидев паспорт гражданина США, милиционер присвистнул.
– Ну и дела! Сколько времени пробыли в Российской Федерации? Больше месяца? А регистрация где?
Регистрации у Игоря не было, думал: обойдется.
– Виноват, не успел, закрутился. В понедельник обязательно пройду регистрацию. Отпустите меня, я сын народного артиста Д.
– А мне по барабану, чей ты сын. Тебе, брат, статья светит. Да у тебя тут целый арсенал – электрошокер, баллончик. И водкой от тебя несет.
Женщина заплакала.
– Сын такого замечательного человека – и такая сволочь. Я опоздала на важную встречу из-за этого ублюдка. Испортил мне документ, вырвал кошелек!
«Простите меня, отпустите меня». Засадить его по полной программе! Сейчас заявление напишу.
Игорь понял, что это конец.
– Хотите, я встану перед вами на колени?
Хрюничев почесал в затылке.
– Сколько у тебя с собой денег?
– Десять тысяч я снял, и еще десять осталось на карточке.
– Сиди тут, мы сейчас придем.
Через минуту пострадавшая и Хрюничев вернулись в комнату милиции.
– Значит так. Заплати гражданке двадцать тысяч, тогда она заберет назад заявление.
Милиционер сопроводил Игоря до банкомата, пересчитал деньги, улыбнулся – дежурство прошло успешно.
– Ну, черт с тобой. Иди давай.
Потерпевшая и милиционер остались улаживать финансовый вопрос, а Игорь побежал домой, не чуя под собой ног.
Утром в понедельник папка с документами нашлась в Сбербанке, а во вторник Игорь вылетел в США. Но на работу не вышел: помещен в психиатрическую лечебницу в штате Огайо.
Буйвол Георгиевич
Портрет исторической личности
С Юрием Георгиевичем я познакомился в середине 90х, по фантастическому, хотя и весьма характерному для тех лет поводу. Надо было срочно продать большое количество то ли конфискованного, то ли ворованного товара. Меня как специалиста порекомендовал ему общий знакомый. Предложение шокировало своими объемами, я решил, что это обычное «вентиляторство», то есть продажа несуществующего товара как поиск идентичности. Но Юрий Георгиевич на «вентилятора» похож не был: высокий, солидный, уверенный в себе, весом под два центнера человек, не производивший впечатления толстого. Человек – гора. Я решил посмотреть на предмет переговоров. «Конфискат» действительно был, и был в изобилии. Так начались наши сложные отношения с Буйволом.
Буйволом его прозвали давно, во времена брежневского «цеховичества». Прозвище ему необыкновенно шло, но, на мой взгляд, было незаконченным, и я добавил отчество, получилось лучше – Буйвол Георгиевич. Моя версия имени как-то удачно подчеркивала необыкновенную стать этого человека. В 1996 году такой тип считался «уходящей натурой». Уважаемые люди, бывшие фарцовщики, торговцы фальсифицированной икрой и самошитыми юбками «MONTANA», под воздействием экономических реформ вынуждены были переквалифицироваться в таксистов.
Сказать, что я «изучал» Буйвола было бы неверно. Должен сказать прямо: он стал моим другом.
На путь предпринимательства Юрий Георгиевич вступил рано и обнаружил чрезвычайную изобретательность. В середине восьмидесятых, спасаясь от преследования за тунеядство, он вынужден был устроиться администратором (вышибалой) в легендарный пивбар «Яма» на углу Пушкинской и Столешникова переулка. Зарплату он не получал, но разве это важно для предприимчивого человека? Через месяц он предложил директору использовать вместо стандартной гостовской посуды точно такую же, но из более толстого стекла. Экономия получалась существенная – 5 граммов на стандартную рюмку. Таких рационализаторских инициатив на счету Буйвола Георгиевича было много. Вы, возможно, помните бутылки из-под чешского пива, отличавшиеся от обычных наличием канта. За этот кант их не брали в пунктах приема стеклопосуды. В один из них – ангар из синего гофрированного металла – Юрий устроился грузчиком. Вскоре уговорил заведующего принимать чешские нестандартные бутылки по две копейки. Через год весь ангар и все дачные участки сотрудников были завалены этими бутылками. За взятку – новый автомобиль «Москвич» – чиновник Госплана включил севовского брата в семью отечественной стеклотары. Принимать склянки темного стекла начинают по цене 20 копеек, и отстающий пункт сразу выбивается в передовые, благодаря обширным запасам еще вчера некондиционной тары. Чиновник, между прочим, получил от государства премию за рацпредложение.
Аферы, достойные пера Марка Твена, Буйвол проворачивал на фоне «активной личной жизни», полной карт, женщин, пьянства. А как еще мог Юрий Георгиевич потратить свои деньги в условиях скудной советской действительности? Он покупал дачные участки (по-моему, 4 или 5), менял каждый год «Москвичи», но деньги все равно оставались. Меня завораживали его рассказы про подпольные казино, в которые превращались арбатские рестораны после закрытия. «Деловые» тогда очень смутно представляли себе «нормальную» (то есть, западную) жизнь, разве что по фильмам и случайно завезенным торговым каталогам. В начале девяностых выяснилось, что формация подпольных советских капиталистов совсем не готова к происходящим в стране изменениям.
Буйвол, кажется, стал тогда директором продуктовой базы, которая располагалась под Новым Арбатом. Она снабжала центральные рестораны и буфеты театров деликатесами. Через эту же базу, по странной прихоти высшего торгового начальства, поступала в ресторан «Пекин» вся китайская продукция, тогда редкая и казавшаяся изысканной. Буйвол вспоминал, как уходил в запой, а перед ним на столе стоял ящик «тухлых» китайских яиц, используемых в качестве «закусона». Предел счастья – он может пить, закусывать и не один «обэхээсник» не властен над ним. В запой он ушел на три года.
Вышел при помощи врачей, фактически без печени и почти без денег. Пока Буйвол находился в «анабиозе», его коллеги и единомышленники открывали банки, выигрывали залоговые аукционы и т. п. Утолщенные рюмки перестали быть интересны. Бизнес Буйволу Георгиевичу «не покатил», ему сделалось скучно. В 98 он сидел в маленькой каморке за складом, забитым китайскими велосипедами, на столе – краковская, большая бутылка «Фанты» и лапша быстрого приготовления, обильна сдобренная «Вегеттой». Буйвол вспоминал минувшие героические дни: перестрелки, сделки, друзей, знакомых… «За долю малую» участвовал в случайных аферах, подобных той, которая нас свела. Чем не иллюстрация к либеральному учебнику о советской жизни, которая «душит все светлое и разумное в людях».
Но, конечно, жизнь человека, вобравшего лучшие черты Гаргантюа и Тома Сойера, не могла протекать в «серых тонах». В поисках смысла существования он начал строить дом. Дом был задуман гигантский: сколько этажей – не ясно, наверное, целых три. Несколько зим Буйвол прожил на одном из своих участков в утепленном вагончике, пряча от жены водку в сугробах. Весной, когда снег сходил, участок щетинился горлышками бутылок, как подводная мина. Тяжелые годы безделья сделали Буйвола философом: он полюбил предаваться рассуждениям о человеческой природе, психологии, масонском заговоре.