5
Ингрид испуганно вскочила, почувствовав толчок: поезд остановился.
Где она? Заснула? Припомнила, что последняя станция называлась Кройцхам. Взглянула на часы. Последняя остановка была двадцать минут назад. Значит, это уже Моосрайн; может быть, она проспала?
Девушка сорвалась с места и подбежала к окну. Немного в стороне просматривался угол вокзала, но названия станции нигде не видно. Она хотела было открыть окно, потянула раму вниз, но окно не открывалось. Ингрид тотчас вынула багаж из гнезда и хотела выпрыгнуть из вагона, но дверь наружу внезапно открылась.
— Извините, — спросила она, задыхаясь от волнения, — это Моосрайн?
Со стороны вокзала послышался свисток к отправлению. Мужчина примерно тридцати лет окинул Ингрид с головы до ног выразительным взглядом и улыбнулся так, что у нее вмиг исчезло все напряжение.
В новом пассажире не было ничего необычного, но каким-то необъяснимым образом один вид его действовал успокаивающе, охлаждал страсти, снимал нервозность.
Поезд тронулся.
— Да успокойтесь вы, — сказал мужчина. — Это не Моосрайн, это только Хайдхауз.
Ингрид расслабилась и упала на ближайшее сиденье. Опасность, которая казалась неминуемой, на этот раз миновала. Слава Богу, подумала она.
— Если разрешите, я поставлю ваш чемодан на прежнее место.
Ингрид согласилась и увидела, как ее новый спутник ловко закинул чемодан наверх. Казалось, ее багаж вовсе ничего не весил, с такой легкостью он это сделал. Потом он какое-то время любовался зелеными лугами, проплывающими за окном.
— Вы мне позволите… — сказал он, расположившись на противоположной стороне купе, затем достал пачку сигарет и, прежде чем достать одну для себя, предложил сигарету Ингрид.
— Спасибо. Не надо.
— Вообще не надо или только сейчас?
— Только сейчас.
Мужчина кивнул. Он зажег сигарету и сделал пару глубоких затяжек.
Ингрид вынула из пакета последний персик и вытерла его бумажной салфеткой, затем с интересом начала разглядывать своего визави: блондин с копной светлых волос, с темным от загара лицом, в расстегнутой кожаной куртке. Он больше не выглядел таким раскованным и простым, как прежде. Сидел, скрестив длинные ноги, спокойно и сдержанно. Ингрид вглядывалась в его лицо, и ей казалось, что она его где-то уже видела.
Она надкусила персик, и в этот момент сидящий напротив нее мужчина внимательно на нее посмотрел. Она пожала плечами и подумала, что новый пассажир слишком откровенно ее разглядывает. Но он смотрел на персик в ее руке, который выглядел так аппетитно, что у него прямо слюнки потекли.
— Хотите? — заставила она себя спросить незнакомца.
— Да, пожалуйста. Ах, это последний! Тогда, конечно, нет.
— Ничего. Берите.
— Спасибо. Вы, конечно, не подозревали, что я их так люблю.
Он придавил недокуренную сигарету и впился в персик — того буквально в момент не стало.
— Моосрайн — очень милый уголок, — заговорил он, — словно специально созданный для отдыха. Такое солнце! Правда, через две недели оно надоедает до чертиков, но все равно, на следующий год приезжаешь опять.
— Я там не собираюсь отдыхать. Я еду работать.
Мужчина посмотрел на Ингрид с особым интересом.
— Я думал, что там только сельское хозяйство, — сказал он.
Она покачала головой.
— Нет. Там, кроме этого, есть еще сенат-президент Земельной палаты, у которого я буду секретарем.
При этих словах незнакомец повернулся к ней спиной. Ингрид ничего не заметила. Она смотрела в окно. Горная цепь на горизонте словно приближалась к поезду. Как крепостной вал. Или как массивная угрожающая стена.
— Леонгард? — спросил визави. — Я полагаю, вы говорите о докторе Майнингене.
Ингрид уставилась на говорящего.
— Вы его знаете?
Человек прикусил губу. В это время поезд замедлил ход. Мужчина поднялся с места и снял сверху чемодан.
— Мы уже приехали.
Ингрид встала.
— Вы тоже здесь выходите? И вы знаете доктора Майнингена?
Незнакомец кивнул:
— Нам по дороге. Это мой брат.
— Удивительно, — сказала Ингрид, когда они остановились перед небольшим зданием вокзала. — Никто меня не встречает.
Клаус Майнинген обернулся к ней:
— У Леонгарда бывает так много дел, и он так ими поглощен, что забывает об элементарной вежливости, — пояснил он. Клаус, в отличие от брата, не был таким невежей. — Но я-то здесь. Вы можете на меня положиться. Кроме того, одна вы здесь можете легко заблудиться. Меня зовут Клаус.