– Он и в самом деле принц?
– Никто точно не знает, – раздался высокий игривый голосок Изабеллы Шунмейкер, неожиданно появившейся около Пенелопы, – Говорят, что его отец, Фади Наванагар, любил необычные эксперименты в семейной жизни…
Изабелла весело подмигнула им, и Пенелопа с Элизабет прыснули, прикрываясь руками в обтягивающих перчатках. Пенелопа хотела задать еще несколько деликатных вопросов о принце, когда вдруг заметила Диану Холланд, в светло-розовом платье с длинными рукавами, украшенном бельгийским шелковым шнуром. Оно, без сомнений, было выбрано для нее либо сестрой, либо матерью. Девушка стояла, беспокойно переминаясь с ноги на ногу, и выглядела крайне взволнованной. Взгляд у нее был обезумевший. Пенелопа повернулась к Элизабет и ошарашенно прошептала:
– Что здесь делает твоя сестра?
Элизабет вздрогнула всем телом, пожала плечами и промолчала.
– Изабелла, – произнесла она вместо этого, подойдя к мачехе Генри. – Все так прелестно! Такие знатные люди. Я надеюсь, мы не очень обременяем тебя.
Пенелопа, подойдя к ним, согласно закивала головой, словно для нее это была бы худшая вещь в мире.
– Нет-нет, ну что вы! Но мне нужно уделять внимание всем гостям и со всеми разговаривать. Я скоро вернусь, – сказала она, обвода глазами комнату. – Благодарю вас, мои голубки, за понимание.
Когда Изабелла упорхнула к принцу и принялась жеманно хихикать возле него, Пенелопа вновь повернулась к Элизабет и удивленно подняла бровь.
– Ну? У твоей сестры нервное расстройство или что-то другое?
– О, нет. Ты же знаешь Диану. Она сделает все, чтобы выглядеть эксцентричной. Но гораздо важнее… – оглядевшись, Элизабет неожиданно потащила Пенелопу через шумную гостиную в картинную галерею, где лишь два человека, мужчина и женщина средних лет, неторопливо рассматривали картины. Элизабет увлекла подругу подальше от них, и девушки стали медленно прохаживаться вдоль стен.
– И все же. Перестань наконец увиливать и расскажи мне эту чудесную новость. Я ждала целую неделю, чтобы услышать о твоем таинственном друге.
– Ну что ж… – произнесла Пенелопа тоном заговорщика, – он очень высокий и красивый.
– Я не сомневалась.
– Вхож во все клубы и приходит на все вечера.
– Да… – Элизабет улыбнулась, ее яркие живые глаза вспыхнули. Девушки остановились и посмотрели на украшенную лепниной арку, отделявшую галерею от комнаты для приемов. Там, в гостиной, царило веселье, шампанское лилось рекой…,
– Он уже давно положил на меня глаз, – Пенелопа тщетно пыталась скрыть горделивую улыбку, – И на нашем маленьком балу на прошлой неделе мы с ним танцевали, а сегодня в одной из газет появилась заметка о нем. О, Элизабет, он купил кольцо…
Послышался хрустальный смех, и тут Пенелопа увидела Генри, стоящего в гостиной у дальней стены, с золотистым бокалом в руке и язвительной улыбкой на лице. Одетый в элегантный черный фрак, с идеально гладкими волосами, он стоял в кругу смазливых юношей лет семнадцати и что-то рассказывал.
– И кто же это? – торопила ее Элизабет.
Не отрывая от него глаз, Пенелопа с восхищением объявила:
– Это… Генри Шунмейкер!
Элизабет ничего не отвечала, а рука ее сразу обмякла, и Пенелопа решила, что подруга, наверное, просто умирает от зависти. Ну что ж, очень хорошо! Примерно такой реакции она и ожидала. Тут из гостиной донесся звон ножа о хрусталь. Старший Шунмейкер призывал всех выслушать его.
– Пенелопа, я должна… – пробормотала Элизабет.
– Тихо. Я все расскажу тебе позже, – ответила девушка, понизив голос.
Она снова взяла Элизабет за руку и повела в сторону комнаты для приемов. Пенелопа не могла не заметить, как сникла и оцепенела Элизабет после услышанной новости. Но больше всего ее удивило, что подруга даже не попыталась скрыть свою зависть, столь явную и столь очевидную для всех присутствующих. Изабелла, кокетливо улыбаясь, пробралась сквозь толпу гостей и остановилась возле мужа. Она выглядела совсем маленькой рядом с ним – рослым, статным, приосанившимся.
– Мне сказали, что пора подавать обед, – начал он рокочущим голосом, – Но перед тем, как приступить к нему, хочу сообщить одну новость, которой я особенно рад поделиться с вами.
Гости зашумели и приблизились к хозяину. Через комнату Пенелопа пыталась встретиться с Генри глазами, но тот упорно смотрел в свой бокал.
– Как всем вам известно, я многие годы посвятил этому городу, стараясь сделать его еще более великим и процветающим. Настоящим раем для избранных. И я делаю это с помощью индустрии и развлечений, превращая его в центр великой нации. Но меня уже перестало устраивать то, что я могу сделать в частном бизнесе. Мне этого мало. Я решил пополнить ряды самоотверженных людей, которые посвящают себя, свои жизни, свои имена, свои семьи обществу. Стать тем, кто жертвует собой во имя всеобщего блага. Я решил избираться на пост мэра города Нью-Йорка…