— Вы же шутите? — вслух, все же голосом пользоваться мне было куда привычнее, спросила я, трусливо поджав пальчики на ногах.
— Отчасти, — мысленно отозвался Райн, сияя золотом глаз.
— А почему вас никто раньше не видел? И сейчас не видит?
— Иногда — видели. Откуда-то же взялись сказки про змеев?
— И это все вы? — поразилась я.
— Нет, что вы. Мой отец, дед, другие де Ка-Ашти.
— Почему я не превратилась в камень, когда вы на меня посмотрели?
— А почему огненные маги не сжигают все вокруг себя одним прикосновением?
— И как вы теперь обратно? — озадачилась я.
— Поцелуй нареченной девы?
— Вранье!
— Но шансы были неплохими… — рассмеялся Райн. — И все же ваша помощь мне понадобится. Думаете я стал бы здесь караулить ваше возвращение? О, глупости. Все эти адептские “тайные вечера” никакие не тайные. Управляемый бардак — минимум последствий. Что вам нужно сейчас сделать? Позовите. Хм… Представьте, что вы в приемной, а я в кабинете. Дверь приоткрыта и вам нужно меня позвать, но вставать лень и вы хотите, чтобы я сам… — Меня качнуло, опора пропала, но миг и меня снова держали. Теперь не хвостом, руками. — Да, чудесно. Очень… Очень… Очень хорошо.
— Райн, — вздохнула я, тая от поцелуев.
— Представьте, что мы только что пили чай… Я прощен?
— Нет! — я оттолкнула Ашти, хоть сделать это было сложновато.
— А как же платье? Которое я вам отправил? То, что вам понравилось. Помните? Вы его не вернули.
— Перемирие?
— Согласен.
Идти к дверце нужды не было. Ашти владел возможностью ходить сквозь стену, окружающую Академию — такая вот ректорская привилегия. А еще он знал целую прорву тайных тропинок, так что к моему домику мы пробирались как адепты, крадущиеся в общежитие после вечеринки. Чешуйка, сыто переваливаясь, семенил следом и даже немного светился.
— Райн! — осенило меня.
— Что?
— А куда девается одежда? Вы ведь в одежде, а змей — голый… В чешуе, то есть.
— Я был одет, когда обернулся. Если бы нет… Амантис. Пусть я вас теперь не слышу, однако напомню. Здесь не ежевика, но тоже вполне темно и уединенно, — пригрозил Ашти, останавливаясь. И подумал. Очень выразительно. Про лепестки на постели, приглушенный свет и… — Доходчиво?
— Вполне, — полыхнув ушами ответила я и рванула к появившемуся за деревьями домику.
“Спокойной ночи,” — мысленно донеслось вслед.
Глава 2
По законам романтических романов после происшествия в ежевике (кыш, неприличное) для меня должны были звучать венчальные колокольчики, или шелест страниц, поскольку с Райном все началось с библиотеки. Но нет. Это явно не мой случай. Новая неделя началась с того, что я осталась без работы и непонятно как оказалась в числе участников турнира. Однако, по порядку.
Воскресенье я провела у себя, старательно избегая всяческих контактов, даже болтливый домашний дух ни разу не заговорил со мной, но какао поставлял исправно, раз за разом наполняя одну из моих любимых чашек, а ближе к обеду расщедрился на бутербродики, маленькие, но много. Блюдо тоже было большим, и у меня создалось впечатление, что закуску утащили, как есть, целиком, с чьего-то стола или вообще из столовой для преподавателей. Адептам так затейливо еду не украшали.
Я вдоволь навертелась перед зеркалом в обновке, которая шла мне чрезвычайно. Я затискала дракота так, что он спрятался от меня под кровать. Я по мелочам перевспоминала все наши с Райном встречи и диалоги, покрываясь счастливыми мурашками и улыбаясь, как полоумная. А еще я набралась мужества и написала отцу покаянно-извинительное письмо.
А завтра настал понедельник.
Войдя в приемную, я мысленно представляла, как увижу Ашти, но увидела Илантэ. За столом, который уже мнила своим.
Молодая мать с явным удовольствием перебирала папочки, шуршала в ящиках стола и выглядела как изнуренный непосильным трудом работник в первый день долгожданного отпуска.
— Доброе утро, лапушка. А похорошела! Прямо сияешь вся! Ты такая молодец! У тебя везде идеальный порядок. И даже Р. Ашти, явившийся ни свет ни заря, в прекрасном расположении духа. Или выспался просто, что с ним довольно редко случалось. Правда, когда я постучала к нему с чаем, он явно не меня ожидал увидеть.
— Что сказал? — настороженно спросила я после приветствия.
— Сказал: “О”. Потом: “Вас уже выпустили?” Потом поблагодарил за чай. Потом еще раз поблагодарил. Потом нудел, что он обо все узнает последний, хотя должен бы наоборот, хотя Луине ему еще позавчера мое заявление передал вместе со своим. Скорее всего, заявление Луине, ректор Ашти увидел первым и мое даже смотреть не стал. Сам в отпуск не ходит и других пускать не хочет, — добродушно ворчала Илантэ.