Глава 5
Едва выехали, Лойд принялся тарахтеть. Мне с час удавалось его игнорировать, раздумывая, как надолго мне хватит взятых из дома денег, которые я копила сама не знаю зачем, откладывая понемногу из сумм ежемесячно выдаваемых отцом на мелкие девчоночьи расходы. Сумма собралась приличная, так как я почти не тратила. Я рассовала монетки понемногу в разные места уже потом, когда выбралась за пределы поместья. Из этих денег я собиралась оплачивать пансион в Акос-Вар, а учиться в кредит. Но раз уж я теперь еду в Декай… Интересно, как в Академии монстров дела с помощью адептам? Адепткам. Все время приходилось одергивать себя, чтобы не сбиться при разговоре, потому я предпочитала отмалчиваться большую часть времени. Лойд старался за двоих вполне успешно, но иногда даже этому обладателю языка без костей становилось скучно говорить самому с собой.
— Что за имя такое для лошади, Ряска? — как репей приставал Лойд.
— А Грызь можно подумать лучше? — обиделись мы с моей верной кобылкой. — Она серая и в круглые мелкие пятна, потому Ряска.
— Не Грызь, а Грысь, — поправил длинный, — хотя и Грызь тоже. Кусается.
— Да ну?
— А ты ему пальцы в пасть совал?
— Если пальцы грязные в пасть совать, кто угодно куснет.
— С чего бы грязные? — возмутился болтун. — Я вон как вчера вымылся, аж скрипит. А вообще боевого коня знаменитого Хакомо Драконоборца так звали.
— Грызь? — уточнила я.
— Грысь!
— Драконоборец… Вранье и сказки. Нет никаких драконов и не было, только в пустынях на востоке возле Огненных ям ящеры здоровенные водятся — вараваны называются. Ящеры даже не летают, но бегают очень быстро, а некоторые едкой слюной плюются, от которой бывают ожоги. Вот местные, кочевники в основном, баек насочиняли и по миру разнесли.
Энциклопедия “Странное и нестранное о странах и королевствах” была моей любимой, а еще у меня никогда не было бы плохих отметок по истории и географии, особенно по истории, если бы я не заводилась спорить с наставниками.
— Ты бы еще каменных змеев вспомнил, — назидательно добавила я, — тех, которые по легенде грызут пещеры в скалах и взглядом обращают в соляной столб всякого, кому не повезет на них наткнуться.
— А чего бы и нет? — с удовольствием втянулся в разговор Лойд. — На гербе Декая, на котором абрис Академии и скрещенные мечи на щите, как раз такой змей, черный с золотом вокруг щита, баранкой свернутый…
Парень задумчиво прислушался к себе, почесал живот и предложил:
— Пожрем?
— Опять кашу варить? — уточнила я и кивнула в сторону. Сквозь редкий подлесок, что тянулся вдоль дороги, виднелось поблескивающее озерцо. — Вчера не накупался?
— Накупался. Так что нет, на сей раз никакой каши, обойдемся. Да и кашевар из тебя так себе, ничуть не лучше меня. Я в трактире, пока ты как улитка собирался, хлеба взял с вяленой грудинкой, сыра и крутых яиц. Чаю вскипятим. Пообедаем. Лошади заодно отдохнут. Только это… Сам пойдешь котелок полоскать, лады? — И свернул с дороги.
Место оказалось насиженное, на полянке у почти сплошь заросшего рогозом берега даже кострище нашлось — выложенный булыжниками круг с углублением. Шуршащий по кустам в поисках хвороста Лойд обнаружил шалаш со снастями для ловли рыбы, но трогать не стал. Он даже к воде не подходил, попросив меня наполнить котелок. Его так вчерашнее купание в ручье впечатлило, что теперь и от лужи шарахаться будет? Разгадка нашлась скоро. Во время обеда.
— Мне прабабка нагадала смерть от воды, — пояснил парень. — Я после того в речку — ни-ни и… бояться стал.
— Так чего вчера полез?
— Почитал в одной книжке умной, что если от страха не прятаться, а наоборот, то его превозмочь можно, и так избавится. Да и я же не один был. Был бы один — не полез бы.
— Балда. Страхи страхами, а предсказание все равно никуда не денется.
— Да я и сам понял. Вчера, когда нырнул. Главное, упал, а в голове мысли как бы котелок не утопить, ведь куда мы в походе без котелка? Ни каши сварить, ни чая… А потом дно ногами нашарил, воды до пупка, стою как придурок с котелком.
У Лойда был такой забавный вид, что я не выдержала и рассмеялась. Затем мы разлили оставшийся чай по флягам, я сполоснула котелок, Лойд присыпал костер песком, снова сели верхом и отправились дальше.
— Чего ерзаешь?
— Зад отсидел, — призналась я. — И спина ноет.
— Так сядь свободнее, что ты как для портрета позируешь? Так сидеть у кого угодно спина взвоет. Вечно будто палку проглотил. Что сидя, что стоя. Как благородная девица на выгуле. Сильно ноет?