Скандал в Богемии

-- Садитесь, пожалуйста. -- сказал Холмс. -- Это мой друг и товарищ, доктор Уотсон. Он так добр, что иногда помогает мне в моей работе. С кем имею честь говорить?

-- Вы можете считать, что я граф фон Крамм, богемский дворянин. Полагаю, что этот джентльмен, ваш друг, -- человек, достойный полного доверия, и я могу посвятить его в дело чрезвычайной важности? Если это не так, я предпочел бы беседовать с вами наедине.

Я встал, чтобы уйти, но Холмс схватил меня за руку и толкнул обратно в кресло:

-- Говорите либо с нами обоими, либо не говорите. В присутствии этого джентльмена вы можете сказать все, что сказали бы мне с глазу на глаз.

Граф пожал широкими плечами.

-- В таком случае я должен прежде всего взять с вас обоих слово, что дело, о котором я вам сейчас расскажу, останется в тайне два года. По прошествии двух лет это не будет иметь значения. В настоящее время я могу, не преувеличивая, сказать: вся эта история настолько серьезна, что может отразиться на судьбах Европы.

-- Даю слово, -- сказал Холмс.

-- И я.

-- Простите мне эту маску, -- продолжал странный посетитель. -- Августейшее лицо, по поручению которого я действую, пожелало, чтобы его доверенный остался для вас неизвестен, и я должен признаться, что титул, которым я себя назвал, не совсем точен.

-- Это я заметил, -- сухо сказал Холмс.

-- Обстоятельства очень щекотливые, и необходимо принять все меры, чтобы из-за них не разросся огромный скандал, который мог бы сильно скомпрометировать одну из царствующих династий Европы. Говоря проще, дело связано с царствующим домом Ормштейнов, королей Богемии.

-- Так я и думал, -- пробормотал Холмс, поудобнее располагаясь в кресле и закрывая глаза.

Посетитель с явным удивлением посмотрел на лениво развалившегося, равнодушного человека, которого ему, несомненно, описали как самого проницательного и самого энергичного из всех европейских сыщиков. Холмс медленно открыл глаза и нетерпеливо посмотрел на своего тяжеловесного клиента.

-- Если ваше величество соблаговолите посвятить нас в свое дело, -- заметил он, -- мне легче будет дать вам совет.

Посетитель вскочил со стула и принялся шагать по комнате в сильном возбуждении. Затем с жестом отчаяния он сорвал с лица маску и швырнул ее на пол.

-- Вы правы, -- воскликнул он, -- я король! Зачем мне пытаться скрывать это?

-- Действительно, зачем? Ваше величество еще не начали говорить, как я уже знал, что передо мной Вильгельм Готтсрейх Сигизмунд фон Ормштейн, великий князь Кассель-Фельштейнский и наследственный король Богемии.

-- Но вы понимаете, -- сказал наш странный посетитель, снова усевшись и поводя рукой по высокому белому лбу, -- вы понимаете, что я не привык лично заниматься такими делами! Однако вопрос настолько щекотлив, что я не мог доверить его кому-нибудь из полицейских агентов, не рискуя оказаться в его власти. Я приехал из Праги инкогнито специально затем, чтобы обратиться к вам за советом.

-- Пожалуйста, обращайтесь, -- сказал Холмс, снова закрывая глаза.

-- Факты вкратце таковы: лет пять назад, во время продолжительного пребывания в Варшаве, я познакомился с хорошо известной авантюристкой Ирэн Адлер. Это имя вам, несомненно, знакомо?

-- Будьте любезны, доктор, посмотрите в моей картотеке, -пробормотал Холмс, не открывая глаз.

Много лет назад он завел систему регистрации разных фактов, касавшихся людей и вещей, так что трудно было назвать лицо или предмет, о которых он не мог бы сразу дать сведения. В данном случае я нашел биографию Ирэн Адлер между биографией еврейского раввина и биографией одного начальника штаба, написавшего труд о глубоководных рыбах.

-- Покажите-ка, -- сказал Холмс. -- Гм! Родилась в Нью-Джерси в 1858 году. Контральто, гм... Ла Скала, так-так!.. Примадонна императорской оперы в Варшаве, да! Покинула оперную сцену, ха! Проживает в Лондоне... совершенно верно! Ваше величество, насколько я понимаю, попали в сети к этой молодой особе, писали ей компрометирующие письма и теперь желали бы вернуть эти письма.

-- Совершенно верно. Но каким образом?

-- Вы тайно женились на ней?

-- Нет.

-- Никаких документов или свидетельств?

-- Никаких.

-- В таком случае, я вас не понимаю, ваше величество. Если эта молодая женщина захочет использовать письма для шантажа или других целей, как она докажет их подлинность?

-- Мой почерк.

-- Пустяки! Подлег.

-- Моя личная почтовая бумага.

-- Украдена.

-- Моя личная печать.

-- Подделка.

-- Моя фотография.

-- Куплена.

-- Но мы сфотографированы вместе!

-- О-о, вот это очень плохо! Ваше величество действительно допустили большую оплошность.

-- Я был без ума от Ирэн.

-- Вы серьезно себя скомпрометировали.

-- Тогда я был всего лишь кронпринцем. Я был молод. Мне и теперь только тридцать.

-- Фотографию необходимо во что бы то ни стало вернуть.

-- Мы пытались, но нам не удалось.

-- Ваше величество должны пойти на издержки: фотографию надо купить.

-- Ирэн не желает ее продавать.

-- Тогда ее надо выкрасть.

-- Было сделано пять попыток. Я дважды нанимал взломщиков, и они перерыли весь ее дом. Раз, когда она путешествовала, мы обыскали ее багаж. Дважды ее заманивали в ловушку. Мы не добились никаких результатов.

-- Никаких?

-- Абсолютно никаких.

Холмс засмеялся.

-- Ничего себе задачка! -- сказал он.

-- Но для меня это очень серьезная задача! -- с упреком возразил король.

-- Да, действительно. А что она намеревается сделать с фотографией?

-- Погубить меня.

-- Но каким образом?

-- Я собираюсь жениться.

-- Об этом я слышал.

-- На Клотильде Лотман фон Саксен-Менинген. Быть может, вы знаете строгие принципы этой семьи. Сама Клотильда -воплощенная чистота. Малейшая тень сомнения относительно моего прошлого привела бы к разрыву.