Скандал в Гэмптауне (СИ)

Скандал в Гэмптауне Нарватова Светлана Упсссс

Всю свою жизнь Анастейша Уилсон прожила в небольшом городке Гэмптауне. Недавно ей исполнилось семнадцать, но повидала она на своем веку очень многое; значительно больше, чем ее подружки-сверстницы. Ведь, во-первых, Стейси была дочкой мэра, а это ко многому обязывает. А во-вторых, она побывала в Эдинбурге.   В столицу Стейси ездила прошлым летом, вместе с семьей. Именно тогда она и поняла, что Гэмптаун, который раньше считала воплощением современности, всего лишь мелкий провинциальный городишко.   В столице всё было по-другому. На улицах пшикали безлошадные экипажи парокары, в домах стучали телеграфы, по небу ползли толстые, как бочонки, дирижабли, а улицы по вечерам освещали газовые фонари. Над огромными зданиями из серого бетона возвышались трубы, из которых клубами валил дым. Город Свинцового Неба - так называли Эдинбург, столицу Великой Британской Империи.   Жители столицы тоже отличались от обитателей Гемптауна. После блистательной победы Британии в Африканской войне в стране появилось множество чернокожих. Даже у них, в Гемптауне, имелось несколько - страшных, как смертный грех, с белозубыми улыбками. Папа Анастейши рассказывал, что британский естествоиспытатель Альфред Уоллес в своем эволюционном учении писал, что ниггеры - примитивная, тупиковая ветвь человечества, "черновик Бога". Жители Гемптауна считали их тупыми и нечистыми. Пастор призывал жалеть убогих, но в церкви для чернокожих стояли отдельные лавочки. Подальше от других горожан. В Эдинбурге черные ходили рядом с нормальными людьми, некоторые даже передвигались в собственных парокарах, и никто не шарахался от них, как от прокаженных.   Другой диковиной столицы были женщины с коротко остриженными волосами. Они ходили в причудливых юбках до колена и даже в мужских костюмах. Иногда этих дам можно было встретить с курительными трубками или сигаретами в длинных мундштуках. Нередко они разъезжали на металлических конструкциях, именуемых велосипедами. Отец называл их суфражистками, а тетя, жительница Эддингтона, - профурсетками. Когда Анастейша произнесла это слово в присутствии родителей, её заставили мыть язык с мылом, из чего девушка заключила, что оно неприличное. По словам тетушки Эбби, суфражистки вели соответствующий образ жизни, поскольку зарабатывали на жизнь собой. Кузина Дженнифер поправляла мать, уточняя, что не "собой", а "сами", но для тети это было одно и то же.   Однако самым большим потрясением для Стейси стали механикусы. Нескончаемые войны, которые Империя вела по всему миру, требовали огромного количества солдат. Они уходили на войну здоровыми мужчинами, а возвращались бесполезными инвалидами. Но британские ученые сотворили чудо - они научились заменять утраченные части тела сложными устройствами, создав новый вид солдат - механикусов: полулюдей-полумашин. Механикусы были способны носить броню, неподъемную для обычных солдат, что делало их почти неуязвимыми. Их тяжелое оружие смешивало врагов с землей. Это были безжалостные воины, берсерки; завидев их, противники в ужасе бежали с поля боя. Так рассказывал отец, делясь новостями из газет. Девушка бы и сама сбежала, когда впервые увидела в Эдинбурге такое существо.   Полгода назад отгремели пушки последней войны, и воцарился шаткий мир. Возвратившись из-за океана, где, благодаря британской помощи, конфедераты раздавили янки, механикусы оказались не у дел. Но предприимчивые фабриканты быстро нашли им применение. Полулюди не боялись техники и прекрасно с нею ладили. Высоко квалифицированная рабочая сила по бросовой цене заняла свою нишу на рынке труда.   После поездки в столицу отец заболел новшествами. Потратив массу сил на поиск специалиста, он был вынужден смириться с неизбежным - нормальный человек-механик городской казне не по карману.   Поэтому скоро в их доме будет жить чудовище.     На прибытие нового жителя сбежался практически весь городок. Еще бы. Ведь единицы из местных жителей видели дирижабли. По сравнению с теми гигантами, которые Стейси встречала в столице, этот был дирижабленком. Снизу к нему было присоединено нечто, напоминавшее велосипед. Воздухоплавательный аппарат пришвартовался к плоской крыше мэрии. Механикус стоял наверху, заложив руки за спину. Его голову скрывал лётный кожаный шлем с огромными очками-банками. Черный плащ до пят развевался на ветру, хлопая полами. Стейси казалось, что чудовище смотрит прямо на нее. Она нерешительно подняла руку и чуть качнула в приветствии.   Полулюдям этикет был не знаком.   Во всяком случае, ей механикус не ответил.   Новоприбывшего поселили в крохотном, отдельно стоящем флигеле, который называли Домиком для Непрошенных Гостей. Он располагался в дальней, полуодичавшей части сада и был окружен зарослями колючих кустов. Анастейше казалось, что для чудовища это самое подходящее место. Облик механикуса не изменился и на следующий день - он был всё в том же шлеме, практически полностью скрывавшем лицо, и плаще, под которым не было видно тела. Первым делом новый работник установил телеграф в мэрии и у них дома. По легкости, с которой мужчина нес в правой руке тяжеленный аппарат, Стейси убедилась, что рассказы о силище механикусов не далеки от истины. Заглядывая в дверной проем, она наблюдала, как чудовище трудилось над установкой. Орудовал новый работник преимущественно левой рукой. К шлему, как удалось разглядеть девушке, веером были присоединены разной толщины монокли-линзы, которые он попеременно опускал перед очками. К вечеру телеграф заработал, о чем папа тут же сообщил родственникам в столицу. На ближайшие двое суток родитель оказался потерян для города. Тогда как механикус приступил к новой работе - наладке новейших паровых машин на местной мануфактуре, также принадлежавшей отцу.   Стейси всё гадала, какие же органы у чудовища были искусственными. Какой-то механизм был у него на спине. Не горб же там, в самом деле? Для горбатого механикус слишком прямо ходил. На другой день девушка заметила, что он немного прихрамывает на правую ногу. Но, увы, заглянуть под плащ или шлем ей ни разу не удалось. Неразгаданные тайны нового жителя Гэмптауна жгли дочку мэра изнутри. А сам их носитель упорно игнорировал Анастейшу, словно той вовсе не существовало в природе. Несколько раз она нарочно проходила практически перед самым его носом, предоставляя возможность поздороваться. Но механикус ею не воспользовался. Выслеживание чудовища превратилась для Стейси в навязчивую идею. Ради этого даже был забыт последний объект ее обожания - секретарь отца, красавчик Том Хэнк.     Удача улыбнулась девушке, когда не ждали. Прогуливаясь по окраинам городка, она случайно заметила на лужайке, среди трав и цветов, кусочек черного плаща. Подобрав юбки, стараясь двигаться бесшумно, она подкралась ближе. Механикус был без шлема! Он лежал на боку, подложив руки под голову, и... спал. На вид "чудовище" оказалось немногим старше самой Стейси. У него были пушистые черные волосы до плеч, ровные брови, даже во сне выдававшие упрямый характер, изящный нос и мягкие губы. Зрелище было настолько неожиданным, что девушка выронила редикюль. От стука упавшей сумочки юноша проснулся. У него оказались огромные карие глаза в обрамлении длинных, изогнутых как у девицы, ресниц.   - Что, насмотрелась на урода? - хрипловатым голосом поинтересовался тот, натягивая шлем.   Урода?! Только теперь Стейси обратила внимание на шрамы. Белесые линии буквой "Т" прорезали его правую щеку, и буквой "V" - лоб над бровью с той же стороны. На вкус Анастейши, внешность юноши от этого только выиграла, утратив приторность. Пока девушка, как зачарованная, смотрела на него, механикус затянул пряжку шлема, закрыв нижнюю часть лица, опустил на глаза очки и побрел в сторону дорожки.   Очнувшись, Анастейша некоторое время стояла, размышляя над словами и поведением "чудовища", которое оказалось вовсе не чудовищем. Сама Стейси внешностью пошла в мать, первую красавицу Гэмптауна, и была вполне хороша собой. И когда, случалось, на ее лице появлялся мерзкий красный прыщ, ей казалось, что жизнь кончена, и теперь она навсегда останется пугалом, и все будут тыкать в нее пальцем и говорить: "Вон идет эта срахолюдина Стейси". Она закрывалась у себя в комнате и не выходила оттуда до тех пор, пока лицо не очищалось. Наверное, нечто подобное испытывал и этот красавчик, когда увидел шрамы на своем лице. А может, на самом деле он и не хорош собой? Может, ей всё со страху причудилось? Анастейше захотелось проверить.   И просто еще раз взглянуть в его лицо.   Стейси знала сад как свои пять пальцев (даром, что ли, в детстве облазила его вдоль и поперек?), поэтому без потерь пробралась сквозь колючки к Домику для Непрошенных Гостей. Она выбрала окно, которое выходило на самые густые заросли, где было легче всего укрыться от случайного взгляда жильца флигеля. Под защитой веток она тихонько заглянула внутрь. Ей повезло: механикус оказался именно в этой комнате.   Он сидел на скамье возле двери, сгорбившись, словно очень устал. Пробыв в такой позе некоторое время, молодой человек аккуратно снял очки. Расстегнул шлем... и швырнул его со всей силы так, что он ударился о противоположную стену комнаты. Нет, Стейси не показалось. Юноша действительно был таким, каким ей запомнился. Механикус расстегнул и снял плащ, затем стянул сапоги. Наконец-то Анастейша удовлетворила своё любопытство: механическими у него были правые рука и нога. Сначала он отстегнул протез на ноге, и теперь ниже середины бедра брючина свободно свисала, выдавая отсутствие конечности. Следом он снял со спины непонятное, полное трубочек, проводов, шестеренок, цилиндров и прочих странных вещей устройство, и следом за ним отправилась "рука". Здесь юноше повезло больше (если так можно выразиться) - ампутация прошла чуть выше кисти. Отвернувшись к стене, он стал левой рукой расстегивать рубашку, которая вскоре упала с его широких плеч. Под белоснежной кожей перекатывались великолепные, как у породистого жеребца, мышцы. Не в силах оторваться от этого зрелища, девушка продолжала подглядывать. За рубашкой на пол опустились сначала брюки, а потом и подштанники. Ягодицы юноши мало отличались от женских, разве что в бедрах он был существенно уже. Взяв под искалеченную руку костыль, юноша развернулся и заковылял в угол, где стояла небольшая бадья. Спереди, как выяснилось, мужчина очень сильно отличается от женщины. Грудь его была плоской и волосатой, как ноги. Вниз по животу спускалась черная полоска. Там, где у Стейси были покрытые светлой шёрсткой складочки, у юноши среди черной поросли висело... нечто: длинная морщинистая штука и мешочек, в котором болтались два шарика разного размера. Анастейше захотелось потрогать этот мешочек, чтобы проверить, на самом ли деле он такой мягкий, каким казался.   От того, что она подсматривает за столь интимным процессом, девушке было невыносимо стыдно. Она понимала, что нужно уйти. Но не могла. Ей было жаль этого юношу, тело которого с бесполезно висящими обрубками было покрыто куда более уродливыми шрамами, чем те, что остались у него на лице. Механикус забрался в бадью, покрутил какую-то ручку... и на него сверху, словно дождь, потекла вода. Он стоял, запрокинув голову, под водяным потоком. Струи сбегали вниз, омывая его тело, и Стейси почему-то захотелось повторить их путь руками.   Собрав волю в кулак, Анастейша зажмурила глаза и отошла от окна. Протискиваясь мимо колючек, она стала пробираться к дому.     В последующие дни ничего не изменилось. Механикус всё так же игнорировал Стейси, Стейси всё также следила за механикусом. Еще дважды она пробиралась к его флигелю и подсматривала за тем, как тот моется. В последний раз она наблюдала нечто совершенно странное: стоя под водой, юноша стал трогать себя за морщинистую штуку, висящую у него между ног. Постепенно штука удлинялась, утолщалась и разглаживалась, меняя положение из висячего в торчащее. "Неужели эта штука у него тоже механическая?" - удивилась Стейси. По-другому объяснить происходящее она не могла. Хотя, если это такой механизм, как он работает без трубочек и проводов, к которым были присоединены два других протеза? Анастейша терялась в догадках. Юноша трогал торчащую штуку, закрыв глаза, и на лице его отражалась мука. Зачем тогда он себя трогает? Его же никто не заставляет?   Стейси думала, что как только она разгадает загадки механикуса, он потеряет для нее всякую привлекательность. Увы, загадок становилось только больше. И интерес никуда пропадать не собирался.   Однажды, когда Анастейша прогуливалась вечером по саду в ожидании объекта наблюдения, она столкнулась с Томом. Стейси сделала шаг в сторону, чтобы его обойти, и Том шагнул туда же. Она шагнула в другую сторону, он - тоже.   - Куда хочешь упорхнуть, птичка? - улыбнулся красавчик.   - Никуда. - Стейси глядела на него честными глазами.   - Ты совсем меня забыла, - обиженно пожаловался Том.   - Извини, дела.   - Какие?! - удивился молодой человек.   Не будет же она в самом деле рассказывать ему, какие?   - Занялась естествознанием, - здесь Анастейша практически не соврала. - Знаешь, цветочки, бабочки, жучки, червячки... - А вот тут она немного погрешила против истины. Ну, ничего, бог простит.   Том поморщил свой безупречный носик:   - Странное ты место выбрала для своих занятий. Тут, между прочим, механикус ходит.   - И что? - вскинулась девушка. - Он, что, меня съест?   - Может, и не съест, - покровительственно улыбнулся собеседник, - а только покусает. Он же дикий.   - Пока он на людей не бросался.   - Стейси, милая, ты забыла? Он же убийца. Ненормальный. Урод.   - Не смей так о нем говорить! Благодаря таким "уродам" ты сохранил свои конечности, - напомнила Стейси.   - Мне и не грозило идти на войну, - бахвалясь, возразил Том. Девушка вглядывалась ему в лицо, силясь понять, что в этом человеке могло её привлекать? Она с ним даже целовалась как-то... - Для этого существует пушечное мясо.   - Это "пушечное мясо" отстаивало интересы нашего государства. И весьма успешно, следует признать, - отчеканила Анастейша.   - Дорогая, - Том потянулся к ее руке, но девушка вырвала ладонь из его цепких пальцев. Молодой человек недовольно скривил губы: - Не слишком ли ты печешься о какой-то прислуге?   - Должна вам напомнить, мистер Хэнк, что вы тоже получаете деньги от нашей семьи. А значит, являетесь прислугой, - Стейси резко развернулась и помчалась прочь по дорожке.   За ближайшим поворотом она практически впечаталась в твердое тело механикуса.   - Спасибо, - тихо проговорил он.   - Не за что! - практически выплюнула Анастейша, всё ещё пылая негодованием на бывшего кумира.   Она обрела равновесие и стремительно двинулась в сторону дома.   Только возле крыльца Стейси осознала, кто и что ей сказал.     Следующий эпизод, оставивший неизгладимый след в памяти Стейси, случился пару недель спустя. В последнее время девушка всё чаще прогуливалась по живописным окраинам городка. Выдуманная на ходу легенда о новом увлечении показалась ей удачной, и теперь Анастейша гуляла с сачком для насекомых и корзинкой для трав. Она выписала специальные книги, и чем больше их читала, тем интереснее ей становилось. Когда речь заходила о научных пристрастиях дочери, отец корчил недовольную физиономию. Но не запрещал их, считая, видимо, что чем бы дитя ни тешилось, лишь бы под ногами не мешалось.   Девушка брела по берегу реки, поглядывая себе под ноги в поисках интересных трав, когда заметила впереди механикуса. Тот сидел на краю обрыва, свесив ноги. Он был без шлема, и его блестящие черные волосы развевались на ветру. Юноша смотрел на текущую воду и, казалось, не замечал ничего вокруг. Стейси вынула из корзинки тряпицу, расстелила ее рядом с молодым человеком и села плечом к плечу.   - Не боитесь, что я вас съем? - поинтересовался он, не отрывая взгляда от реки.   - Нет, - Стейси тоже стала смотреть, как бурлящая вода огибает крупные камни.   - Или покусаю? - в голосе юноши звучала усмешка.   - Нет.   - Или поцелую? - неожиданно спросил механикус, наконец повернувшись к собеседнице.   Стейси удивленно на него посмотрела. А дальше случилось странное: механикус, мягко удерживая ее за подбородок здоровой рукой, медленно потянулся к губам. Девушка настолько растерялась, что приоткрыла рот от удивления. И туда сразу проник его язык. Сначала осторожно, словно спрашивая разрешение, затем всё смелее. Стейси сама не заметила, как стала отвечать такими же исследовательскими движениями языка, проводя им по ровной линии зубов и в шутку мешая языку "захватчика" проникать в свой рот. Механикус застонал и сильно сжал ее в своих объятиях, видимо, на мгновение забыв о своей силе, потому что Стейси стало очень больно. Она вскрикнула.   - Извини...те. Я нечаянно. - Юноша тут же убрал руки и перевел взгляд на реку.   - Я поняла, - тихо ответила Анастейша, но всё же встала и собрала вещи.   Она чувствовала, что внизу живота, между складочек, стало влажно. Испугавшись, что у нее внезапно начались "грязные дни", она свернула в лесок и запустила руку в панталончики. Складочки набухли и стали невероятно чувствительными, болезненным удовольствием реагируя на прикосновения. Стейси вынула руку - крови не было. Только бесцветная, прозрачная слизь. Может, она заразилась от механикуса какой-нибудь заморской болячкой? Анастейша мельком слышала, как слуги говорили о том, что есть "болезни любви", которыми мужчина может заразиться от женщины и наоборот. Неужели это случилось с ней?   Через полчаса все признаки болезни исчезли и больше не появлялись.   Стейси успокоилась.     После приснопамятного случая Анастейша часто приходила туда, на их место. Иногда там уже сидел механикус. Тогда она устраивалась рядом. Они молчали, глядя на воду и кидая в нее камушки. Молодой человек перестал ее дичиться, и самой Анастейше становилось с ним всё проще. Однажды молчание было нарушено. Юноша повернулся к ней и спросил:   - А хочешь, я покатаю тебя на дирижабле?   Стейси удивленно на него посмотрела.   - Он выдержит двоих, не бойся, - по-своему истолковал механикус ее молчание.   - Я и не боюсь, - соврала Стейси. - А папа разрешит на нем покататься?   - Дирижабль мой, кого хочу, того и катаю. - В его голосе слышалась плохо скрываемое хвастовство.   - Но он же... дорогой?   - Это подарок. - Механикус вновь отвернулся к реке. - Некоторые дорого ценят свою жизнь.   - Ты хотел кого-то убить? - Стейси с испугом вспомнила рассказы о полулюдях.   - Нет, я кого-то спас! - Юноша быстро встал и пошел прочь.   - Прости, - окликнула его Стейси, осознав свою ошибку. - Я хочу покататься на дирижабле.   Механикус повернулся к ней:   - Майкл.   - Что "Майкл"? - не поняла девушка.   - Меня так зовут. Майкл.   - А меня Анастейша, - почему-то смутившись, ответила она.   - А я знаю. - Он улыбнулся. - Стейси, - он произнес это имя так нежно, будто оно было важнее всего на свете.     Оказалось, для того чтобы забраться на дирижабль, вовсе не обязательно подниматься на крышу мэрии. Взлетали они с той самой полянки, где Стейси впервые увидела лицо Майкла. Сидеть ей предстояло перед молодым человеком, почти у него на коленях, на обмотанной мягкой тканью трубе. Девушка с сомнением устроилась боком на эту ненадежную конструкцию, и механикус тут же пристегнул ее к себе несколькими ремнями.   - Вот теперь ты никуда не денешься, - пошутил он, но Анастейше показалось, что в этих словах было нечто большее, чем просто шутка. - Не передумала? - спросил Майкл серьезно. - Пока еще не поздно отказаться.   Стейси отчаянно трусила, но понимала, что если не решится сейчас, то не решится уже никогда. Поэтому молча покачала головой.   Майкл наклонился в сторону, ножом отрезал веревку, удерживающую летальный аппарат внизу, и земля стала медленно удаляться. Стейси схватилась за руки спутника.   - Анастейша, - успокаивающе сказал он. - Если ты не отпустишь меня, я не смогу управлять.   Девушка по одной отцепила руки, но когда снова перевела взгляд под ноги, испуганно вскрикнула, ухватилась за крепкую шею молодого человека и прижалась к его груди. Тот на мгновение весь сжался, но вскоре пришел в себя. Стейси не видела, что он делал, поскольку сидела с зажмуренными глазами, но, наверное, то самое - управлял дирижаблем.   Спустя некоторое время Майкл осторожно приобнял ее сначала одной, здоровой, а потом и механической рукой. Ноги под нею тоже перестали крутиться и, создавая дополнительную опору, вытянулись вдоль рамы, на которой девушка сидела.   - Взгляни, какая красота! - с тихим восторгом, смешанным с гордостью, произнес молодой человек. Теперь, когда Стейси чувствовала себя в относительной безопасности, она рискнула открыть сначала один, а потом и второй глаз.   Она могла дотянуться руками до неба! Далеко внизу остались поля, леса и реки. Сквозь завитушки облаков золотыми струнами пробивались солнечные лучи. Было нечеловечески красиво. Стейси поняла, почему ангелы добрые. Потому что когда видишь такое каждый день, невозможно быть злым. Она выпрямила спину и уткнулась лбом в шею Майкла. Тот прижался к ней головой.   Некоторое время они летели и наслаждались видом. Потом Майкл перехватил свою здоровую руку повыше и невзначай тронул грудь Стейси. Касание было мимолетным, но девушка почувствовала его очень остро. Словно случайно она потянулась к его ладони и вновь ощутила то же удовольствие. Ей показалось, будто механикус провел по ее груди большим пальцем. Она подалась к руке, и Майкл повторил движение. Между ног Стейси вновь стало влажно, и она подалась бедрами, крепче сжимая колени. Молодой человек коснулся чуть смелее, принимая ноющую грудь в свою ладонь и нежно поглаживая ее. Погрузившись в свои ощущения, Стейси закрыла глаза и чуть развернулась, предоставляя механикусу больше свободы. Тот обвел пальцем затвердевшую вершинку и сжал полушарие почти до боли. Анастейша выгнулась в его руках от наслаждения, и юноша впился в ее губы. Механической рукой Майк притянул девушку ближе, но прижаться всем телом ей мешал какой-то рычаг, торчавший под ней в самом неподходящем месте. Они неистово целовались, и левая рука механикуса, уже не стесняясь, ласкала Стейси, заставляя ее стонать.   - Боже, Стейси, как же здОрово! Как же здОрово: ты и небо, - прошептал он возле ее губ. И крикнул куда-то вверх: - Небо и ты!   Солнце начало клониться к закату, окрашивая небо багряными красками. Майкл стал разворачивать дирижабль, а Стейси, сложив руки у него на груди, незаметно для себя уснула.   - Вставай, спящая красавица, - разбудил ее насмешливый голос механикуса. Они приземлились на широком поле. Анастейша узнала его - оно находилось неподалеку от города.   Начинало смеркаться.   - Спасибо, Майк. Это был самый замечательный день в моей жизни, - призналась Стейси и поцеловала его в щеку. Поцелуй пришелся прямехонько в шрам.   Девушка соскользнула вниз и побежала к дороге.   - В моей тоже, - услышала она ответ, и сердце сладко сжалось.     Лето заканчивалось. Отец решительно взялся за дочь, всё больше нагружая ее домашними заботами. Способствовало этому и нездоровье матери. Мэр был вынужден отправить супругу на неделю к столичным докторам, и действительно, по возвращению мать стала реже страдать мигренями, выходить из себя и плакать. Но брать на себя тяготы ведения хозяйства не торопилась. Майкл тоже оказался загружен работой сверх меры. Порой ему приходилось уезжать на несколько дней по тем или иным надобностям. Стейси скучала и использовала любую возможность встретиться с ним. Хотя бы просто увидеть. Перекинуться словом. Мимолетом коснуться руки. А моменты, когда им удавалось уединиться, становились для Анастейши настоящим раем.   Осень - пора свадеб. В первое воскресенье сентября в церкви венчалась подруга Стейси, Элизабет. Лиззи. Ей предстояло стать супругой одного из самых завидных женихов города - местного полицмейстера, мистера Скруби. Мистер Скруби был вдовцом пятидесяти лет, у него были толстые губы, лысина, изрядный животик и потные руки. Нарядно одетая по случаю праздника, Стейси слушала в толпе разговоры о том, что вырез на подвенечном платье невесты слишком откровенен и что Лиззи очень повезло, ведь мистер Скруби взял ее почти без приданного. Довольная столь выгодной партией, возле алтаря сидела мама Лиззи, миссис Порстан, овдовевшая лет пять назад.   Стейси глядела на подругу. На плаху ведут краше, думала про себя Анастейша. Поскольку там хоть и больно, но всё - раз! - и закончилось. А у Лиззи сейчас всё только начинается.   - Конечно, жаль, что такой жених прошел мимо, - рассуждал отец Стейси. - Мне бы вовсе не помешал такой зять. Но ничего, - утешал он дочь. - Мы найдем тебе не хуже. - Он умолк. - Может, даже в столице.   Эти слова стали последней каплей в чаше терпения. Девушка дождалась окончания церемонии и, сославшись на недомогание, отпросилась уйти. Но направлялась Стейси не к себе. На подходе к дому она воровато оглянулась. Все были на празднике, и Анастейша свернула на дорожку, ведущую к Домику для Непрошенных Гостей.   В самый раз для нее.     Теперь она шла не к окну, а ко входу. Стейси постучалась молоточком и дождалась тяжелых шагов. Дверь распахнулась. На Майкле был наскоро наброшенный и кое-как застегнутый плащ, скрывавший ремни и устройства.   - Ты?! - удивился он.   Стейси без слов вошла внутрь, заперла дверь на засов и притянула Майкла к себе, встав на цыпочки для поцелуя. Она расстегнула пуговицы его маскировочного одеяния и провела пальцами по ребрам и мышцам живота. На минуту высвободив руки, она потянула плащ с плеч механикуса.   - Стейси, ты не понимаешь... - взмолился Майкл, удерживая одежду.   - Понимаю, - возразила Анастейша. - Я всё понимаю. Я видела, что там.   - Откуда?   - Из окна, - призналась она и более решительно дернула плащ.   Она водила руками по его телу - человеческому и искусственному, и никак не могла насытиться. А Майкл стоял, словно замороженный.   - Ты видела?.. - уточнил он.   - Да.   - И тебя это не останавливает? Тебе не противно?   Стейси ничего не понимала. Раньше же у него таких вопросов не возникало? С чего они взялись теперь?   - Нет, - коротко ответила она и поцеловала Майкла в шею.   - Анастейша, - выдохнул он, словно не веря своему счастью. - Я обещаю, что буду очень осторожен. Очень-очень осторожен. - Он охватил лицо девушки ладонями, и теперь смотрел ей прямо в глаза. - Ты не пожалеешь. Ты мне веришь?   - Да.   Майкл бережно прижал ее к своей груди, поцеловал в макушку, а после поднял на руки и понес в другую комнату.     Это была спальня. Возле стены стояла кровать. У ее родителей кровати были шире. А у нее самой - практически такая же. Майкл бережно уложил ее на покрывало и опустился на колени рядом.   - Я буду очень осторожен, - вновь заверил он.   Его живая рука обвела лицо Анастейши по контуру, коснулась шеи и скользнула к груди. Вскоре к ней присоединилась вторая. Механическая конечность не могла похвастаться нежностью и оттенками ощущений, но в ее поглаживаниях тоже... что-то было. Стейси выгнулась, подставляя себя ласке. Знакомясь с механическими касаниями, она не заметила, как пуговички на ее платье оказались расстегнутыми. Анастейша попыталась прикрыться, но Майкл нежно, но настойчиво отвел ее руки и уложил их на подушку, ей за голову, после чего чмокнул девушку в кончик носа и вернулся к начатому. Он высвободил из плена корсета ее правую грудь. Было очень стыдно, но когда на вершинке сомкнулись его горячие, влажные губы, Стейси стало так приятно, что она обо всём забыла. Словно молния проскочила от груди к ее животу, и между складочек засочилась знакомая влага. Пока губы механикуса терзали соски, он согнул ногу девушки в колене и его рука медленно двинулась вверх по шелковому чулку, попутно задирая юбку. Незаметно, сантиметр за сантиметром, рука оказалась возле холмика меж ее ножек. Погладив и слегка сжав его через панталончики, пальцы Майкла пробрались в прорезь белья и скользнули между складочек. Стейси казалось, что сейчас на нее обрушится небо. Кончики пальцев бережно поглаживали влажную плоть, вызывая трепет и желание чего-то большего. Низ живота почти болезненно свело судорогой, когда внутрь Стейси проскользнул сначала один, а потом сразу два пальца. Майкл развернул девушку поперек кровати, головой к стене и вновь погрузился в нее пальцами. Механическими пальцами, потому что вторая, живая, рука делала там, внизу, нечто такое, отчего Анастейша подалась вперед бедрами.   - Ты восхитительна, - выдохнул ей в губы Майкл и опустился между ее ног и стянул панталоны. Стейси от стыда попыталась свести колени, но противостоять силе механикуса она не могла. Он потерся носом о холмик, а затем его пальцы развели влажные складочки и горячий язык лизнул бугорок между ними. Стейси вскрикнула от наслаждения. К языку присоединились пальцы, ритмично погружаясь в нее. Бедра вторили им встречными движениями. В глазах у Анастейши потемнело, а в голове нарастала непонятная волна. А после того, как левая рука потянулась к ее груди и сильно сжала сосок, в ней будто что-то взорвалось. Она застонала и вся напряглась, стараясь удержать ощущение неземного счастья. Расслабившись, она не заметила, как юноша приспустил штаны, и возле входа между ног оказалось нечто более толстое и твердое, нежели пальцы.   - Как же я тебя хочу, - выдохнул Майкл и одним резким движением ворвался внутрь. Резкая боль пронзила все ее существо. В тот же момент потрясенный механикус вынул из нее орудие пытки.   - Как же так?.. - потерянно вопрошал он непонятно у кого. - Как же так? Я не знал... Я не хотел лишать тебя девственности. Я не думал, что у тебя... первый.   Стейси постоянно говорили, что она должна хранить девственность, но, к сожалению, на вопрос "Как?" и мама, и гувернантка стыдливо отводили глаза и начинали рассказывать о том, что невинности ее должен лишить супруг и только в первую брачную ночь. То, что она этой пресловутой "невинности" сейчас лишилась, оказалось для нее неприятным сюрпризом. Но сильнее всего ее задели слова о том, что Майкл думал, что она с ним не первым... так... позволила такое...   - А что думал? - Анастейша соскочила с кровати и одернула платье. По ногам струилось что-то липкое. Взгляд скользнул вниз, и Стейси увидела, что длинная штука в паху у Майкла была перепачкана кровью. Какой стыд! У нее начались "грязные дни"! Она покраснела.   - Да ничего я не думал! Я вообще был не способен думать, стоило тебе войти. Стейси, только не уходи, ради бога! - взмолился Майкл. - Если ты сейчас уйдешь, ты же не вернешься... - юноша был совершенно потерян и расстроен. Похоже, возможность ее невозвращения тревожила механикуса гораздо больше, чем кровянистые выделения.   - У тебя же там кровь идет, - так не вовремя вспомнил Майкл, и волна стыда вновь захлестнула Стейси. - Ты всю одежду испачкаешь. - Он поднял девушку на руки. - Тебе нужно помыться. Если хочешь, можешь сама. Я покажу тебе, как пользоваться душем.   - Душем?   - Ну да, это когда вода льется сверху. - Он критически оглядел прическу Стейси. - Нет, тебе в душ нельзя. Я тебе в ковшике воды принесу. - Он распахнул ногой дверь в соседнее, уже знакомое помещение. - Снимай пока платье.   Анастейша хотела возмутиться, а потом подумала, что механикус видел то, что она даже врачу ни разу не показывала. Стесняться вроде уже поздно.   Когда она избавилась от платья, выяснилось, что чулки безнадежно испачканы кровью. Оставшись в корсете, она забралась в знакомую бадью. Через несколько минут Майкл принес теплой воды.   - Может, я? - попросил он.   Стейси покачала головой. Не настолько она бесстыдна.   - Мне нужна будет... какая-нибудь ненужная тряпочка, - попросила она, смущаясь.   - У меня есть чистые полотенца, - предложил Майкл.   - Нет, что-нибудь такое, что не жалко выкинуть. Мне нужно будет, - она судорожно подбирала слова, - подложить...   - Зачем? - удивился Майкл.   - Ну, у меня там, - Стейси показала вниз, - кровь идет.   - Да ее почти нет, - возразил упрямый механикус. - Сейчас всё остановится.   - Откуда ты знаешь?   - Ну... Так всегда бывает. - Майкл ответ глаза. - Говорят так.   - У меня обычно не останавливается дней пять.   - Тебя что, не в первый раз невинности лишают?!   - Майкл, объясни мне, пожалуйста, как это - "лишить невинности"? - решилась спросить Анастейша. Тот замер, взялся за голову и дважды ударился ею о стену.   - Милая, - начал он, обвертывая Стейси полотенцем и вынимая из бадьи. - У девушек внутри есть такая... пленочка. Она разрывается, когда девушка в первый раз... занимается любовью. Это больно и бывает кровь. Но всё быстро проходит.   - Значит, ничего страшного не случилось? - успокоилась Стейси. Значит, у нее не "грязные дни"!   - Как тебе сказать... Кроме того, что больше у тебя не будет этой пленочки, да, ничего не случилось. Но тот, - Майкл помрачнел и отвел взгляд, - за кого ты выйдешь замуж, будет знать, что он у тебя не первый мужчина.   Сейчас Стейси это волновало меньше всего. Главное, что она не опозорилась!   - Но есть плюс, - продолжил молодой человек и с надеждой посмотрел ей в глаза. - Больше тебе там больно не будет. Хочешь чаю? - неожиданно закончил он. - У меня есть настоящие шоколадные конфеты.   Уплетая конфеты с чаем, Стейси окончательно расслабилась. Майкл смешил ее рассказами о сослуживцах. На душе было легко и весело. Единственной неприятностью остались испачканные кровью чулки. Но Стейси забросила их в корзину для грязного белья и забыла.   Вспоминая в кровати дневное происшествие, Анастейша вновь почувствовала тепло внизу живота. Стейси потрогала себя там, где ее касался Майкл. Было приятно. Но совсем не так, как от его рук. Девушка обняла подушку. Ей приходилось слышать, что невест, которые оказывались не девственными, могли вернуть родителям, а брак признать недействительным. Она вспомнила сегодняшнюю свадьбу и представила, как туда лезет своими потными пальцами мистер Скруби. Ей стало настолько противно, что чуть не стошнило. Чем быть замужем за таким, лучше пусть ее домой вернут. Так что всё, что ни случается, случается к лучшему. На этом довольная Анастейша уснула.     С воскресенья в отношениях между Стейси и Майклом произошли серьёзные и совершенно неожиданные перемены. Девушке казалось, что механикус стал ее избегать, и в то же время она часто замечала, как механикус подолгу наблюдает за ней, когда думает, что его не видят. Когда Анатсейша решилась спросить, что происходит, молодой человек какое-то время молчал, видимо, подбирая слова.   - Стейси, насколько я понял, ты очень мало знаешь об отношениях между мужчинами и женщинами. Я не о прогулках и свиданиях, а об... интимных отношениях. - Девушка кивнула головой. - Понимаешь, мужчинам то... чем мы с тобой занимались, нужнее, чем женщинам. - Анастейша не очень понимала, почему то, чем они занимались, нужнее мужчинам, если хорошо было ей, но на всякий случай всё же кивнула. - Когда я вспоминаю, что было между нами в воскресенье, я схожу с ума. Я не могу больше ни о чем думать. Боюсь прикоснуться к тебе, потому что опасаюсь, вдруг не смогу сдержаться. Я хочу тебя до боли. - Он посмотрел в глаза Стейси, и она видела, что он не обманывает. Ему действительно было плохо.   - То есть ты хочешь это повторить? - уточнила Анастейша.   - И желательно не один раз, - мрачно хмыкнул Майкл.   - И в этом вся проблема?     На следующий день, воспользовавшись дневной передышкой в делах, Стейси незаметно проскользнула к флигелю. Стоило ей закрыть дверь, как молодой человек практически набросился на нее, целуя каждый сантиметр открытой кожи. Постепенно, усилиями механикуса, этих сантиметров становилось всё больше, а одежды на ней - всё меньше. Но Стейси не возражала и принимала посильное участие в освобождении тела от лишних преград. Наконец она осталась перед ним совсем обнаженной, тогда как Майкл был все еще в одежде. В этом было что-то возбуждающее. Пока он, придерживая на весу согнутую ногу девушки, водил пальчиками между складок, нежные соски Анастейши терлись о жесткие ремни на груди механикуса. В живот ей упиралась твердая штука. Стейси провела по ней рукой, и Майкл подавился вздохом.   - Это у тебя тоже механическое? - спросила Стейси.   Майкл рассмеялся, поднял ее на руки и поцеловал в живот.   - Нет, милая, это у меня самое что ни на есть настоящее, - ответил Майкл и понес девушку к кровати. - И это дарит мне огромное наслаждение. Надеюсь, тебе от него тоже будет хорошо.   Стейси после прошлого раза в этом сильно сомневалась. Но спорить не стала. Во-первых, потому что рот ее был занят поцелуем. Во-вторых, потому что руки Майкла опять вытворяли что-то невероятное с ее грудями и между ног. В действиях механикуса в этот раз было меньше нежности, но Анастейше это почему-то нравилось. Внизу живота вновь назревала волна, и она искала пальцы Майкла, но тот лишь дразнился, не давая ей чувства наполненности. Доведя ее почти до исступления, он шепнул:   - Сейчас.   Он отстранился от Анастейши, и через несколько мгновений она вновь почувствовала между ног горячую твердую штуку Майкла. В этот раз он был осторожен, хотя по его сжатым зубам было ясно, что дается ему это нелегко. Штука протискивалась внутрь по капле, и Стейси поняла, что именно этого жаждало ее тело. Она двинула бедра навстречу, поглощая ее целиком, и Майкл со стоном выдохнул. Затем он стал так же медленно вынимать штуку назад. Стейси это не понравилось, и она попыталась вернуть ее на место движением таза.   - Стейси, если ты не прекратишь, я сейчас к чертовой матери потеряю контроль, - прохрипел механикус. И ей вдруг безумно захотелось, чтобы Майкл этот самый контроль потерял. Она потянулась руками к его бедрам и потянула их на себя. Молодой человек, стиснув зубы, с силой вошел нее. Медленно вышел и вновь резко вошел. Потом, делая небольшие движения внутри нее, он склонился к ее груди и прикусил сосок. Стейси вскрикнула от вспышки боли пополам с удовольствием, и Майкл вновь вошел в нее до конца. Она двинулась навстречу. Механикус застонал и стал беспорядочно осыпать ее тело поцелуями, быстро и сильно двигаясь внизу. Удерживая свой вес на механической руке, он скользнул пальцами между их телами, и Анастейшу накрыла удушливая волна наслаждения. Она застонала, выгибаясь.   - Стейси, - прохрипел Майкл, сделал еще пару движений, вынул штуку из нее, и на животе девушки стало мокро. Механикус рухнул рядом с ней и поцеловал в плечо. - Стейси, это невероятно. У меня так еще никогда не было.   - У меня тоже, - обиженно фыркнула Анастейша, поняв, что сейчас Майкл говорит о других женщинах.   - Глупенькая, - улыбнулся он. - Ты - лучше всех. Ты настолько лучше всех, что мне становится страшно.   - Почему?   - Потому что ты наиграешься с экзотикой, - произнес он непонятное слово, - и выбросишь меня из своей жизни.   - Почему ты так думаешь?   - Потому что где ты, и где я? - горько произнес Майкл. - Ладно, давай не будем об это сейчас. Тебя нужно вытереть.   - У меня опять кровь? - испугалась Стейси.   - Нет, на этот раз всего лишь сперма, - рассмеялся юноша. - Мужское семя, - пояснил он.   Стейси, будучи теперь "естествоиспытателем", приподнялась, чтобы поискать это таинственное "мужское семя", но на животе были лишь скользкие белые потеки, напоминавшие на вид молочный соус.   Правильно истолковав ее взгляд, Майкл вновь рассмеялся:   - Рядом с тобой я чувствую себя древним извращенцем, - сказал он, застегивая брюки.   Механикус принес влажное полотенце, обтер Анастейше живот и бёдра и улегся рядом. Его рука путешествовала по телу девушки, рождая приятные ощущения.   - Так не честно, - возмутилась она. - Я тоже хочу.   Она потянулась к ремням у него на груди.   - Не надо, - попросил Майкл.   - Почему? - удивилась Анастейша. - Я же видела, что ты снимаешь эти штуки.   - Ты что, действительно за мной подсматривала? - хмыкнул Майкл.   - Ну, подсматривала, - подтвердила Стейси. - А что ты, когда моешься, окна не закрываешь? - с видом "сам виноват", закончила она.   Лицо Майкла застыло.   - То есть ты знаешь, как я выгляжу без этих... механизмов, - словно подтверждая что-то, проговорил он. - Тебе меня жалко? Или тебя возбуждают уроды? - спросил он.   - Ты не урод, - возразила Анастейша. - Ты очень красивый. И тело у тебя красивое. Только... тебе не повезло, - она продолжала расстегивать ремни на груди. Майкл молчал. Тогда она расстегнула рубашку и провела пальцами по его груди. Когда она коснулась ноготком монетки соска, он затвердел, а по центру образовался крохотный бугорок. Стейси хихикнула и проделала то же со вторым. А затем она потянулась, чтобы освободить его от брюк. Майкл поднял бедра, помогая их приспустить. Наконец она сделала то, что так давно хотела. Она взяла в чашу ладоней мешочек с шариками и покатала их из стороны в сторону большими пальцами. Майкл попытался откинуться, но аппарат на спине мешал. Стейси подложила ему под спину несколько подушек, и он, полулежа, устроился на них.   Девушка вернулась к изучению его тела. От манипуляций с мешочком длинная штука у Майкла между ног начала припухать. Стейси погладила ее, и Майкл прикусил губу.   - Тебе больно? - испугалась девушка и отдернула руки.   - Нет, Стейси, нет. Пожалуйста, не останавливайся, - попросил механикус, Анастейша обхватила штуку рукой. Орган тяжелел на глазах, морщинки на нем расправлялись, а под гладкой кожей набухали венки. Она пропустила штуку между рук, и Майкл застонал. Стейси это понравилось, и она повторила. Вверху штуки что-то надулось, механикус протянул живую руку и одним движением содрал кожу с припухлости. От мысли о том, как ему сейчас больно, у Анастейши зашлось сердце, но молодой человек убрал ладонь и вновь откинулся, словно представляя себя во власть девушки.   - Пожалуйста, погладь его еще, - попросил Майкл и закрыл глаза.   Стейси неуверенно провела пальцем по вздутию, и на лице юноши появилось счастливое выражение. Она погладила его еще, а потом, неожиданно даже для себя, чмокнула кончик губами. Штука дернулась ей навстречу. Тогда Стейси провела по ней кончиком языка, и Майкл застонал.   - Это невероятно приятно, - негромко сказал он, и девушка лизнула еще раз. А потом охватила ее ртом, как леденец на палочке.   Механикус дернул бедрами, вырывая штуку изо рта.   - Я сейчас кончу, - будто извиняясь, сказал Майкл. - Это так волшебно, что я сейчас кончу. А я хочу, чтобы ты... тоже. Хочешь попробовать сверху? - Стейси недоуменно взглянула на него. - Заниматься любовью, сидя на мне, - пояснил он. - Ты сможешь управлять темпом. И мне будет хорошо. Садись на него.   Анастейша с сомнением оглядела толстую штуку. Но, с другой стороны, как-то же она помещалась у Стейси внутри? Перекинув ногу, Анастейша коснулась выпуклого кончика штуки своим интимным местом. Сверху всё оказалось совсем не так, как снизу. Опустившись, она не знала, что делать дальше. Майкл наклонил ее вперед, пока руки не уперлись в его плечи, и потянул за бедра, приподнимая их вверх. И она скатилась вниз по штуке. Снова вверх и вниз. Юноша жадно глядел на ее свободно свисающую грудь. По мнению Стейси, та выглядела жалко, но Майклу, похоже, так не казалось, потому что он приподнял голову, поймал сосок губами и пососал. Было остро и приятно. Стейси попыталась вырвать грудь, но не тут-то было. Молодой человек притянул ее за спину к себе и продолжил жадно целовать ее грудь и шею. Механическая рука юноши зафиксировала бедра девушки на весу, и он яростно вонзал штуку в нее. С некоторым испугом Стейси осознала, что не может двинуться. Но в этом плену было что-то такое, отчего она теряла голову. Спустя несколько мгновений Анастейшу вновь накрыло наслаждение, и ее рот раскрылся в беззвучном крике. Внутри еще какое-то время продолжала двигаться штука Майкла, которая вскоре проскользнула у нее меж ягодиц, и на спину пролилось липкое "семя". Стейси без сил рухнула сверху, Майкл застонал, и оба они не услышали, как за окном хрустнула ветка.     День был в полном разгаре, и Стейси предстояло еще множество дел, поэтому ей пришлось собираться. Когда она начала одеваться, то заметила на груди два багровых пятнышка. Майкл их тоже заметил и смутился:   - Я нечаянно. Мозг отключился, наверное. Так бывает, когда слишком сильно целуешь. Они пройдут.   Может, они и пройдут, но сейчас пятна выглядывали из выреза платья. Подтянув его повыше, Стейси пробралась в свою комнату. Сняв одежду, она решила, что неплохо было бы обмыться, а потом ее и вовсе разморило. Анастейша сказала служанке, что у нее разболелась голова, надела ночную сорочку и легла в постель.     Стейси проснулась от громкого стука в дверь. Та с грохотом отворилась, и в комнату ворвался разъяренный отец.   - Где эта дрянь?! - заорал он, и Стейси стало страшно.   Он выдернул дочь за руку из постели и рванул ворот сорочки, обнажая грудь.   - Значит, это правда? - рыкнул он. - Шлюха! Вон из моего дома!   Он за волосы стащил Стейси вниз по лестнице и вытолкнул в дверь. Она упала навзничь. Следом за ней вылетели ее чулки, испачканные в крови. Анастейша попробовала прикрыть грудь, и позади раздался дружный хохот. Стейси обернулась, и в ужасе обнаружила, что практически весь двор полон народа. Девушка встала и прикрылась руками, не зная, куда ей податься.   - Проститутка! - крикнула ее старая няня, и швырнула в нее ком грязи. Стейси едва успела прикрыть лицо рукой, пытаясь при этом другой удержать разъезжающуюся рубашку.   - Механичья блядь! - кричал мистер Скруби, запуская в нее следующим куском земли.   - Подстилка получеловеческая! - взвизгнула старая дева мисс Хиггз, гувернантка младшей сестры Стейси.   - Развратная девка, тебе не место в нашем городе! - орала мать Лиззи, миссис Порстан.   Том Хэнк презрительно плюнул в ее сторону.   И в нее полетели камни.   Сжавшись, Стейси пыталась сбежать, но поняла, что так просто ее не отпустят. Она стала молиться, прощаясь с жизнью, когда где-то за спинами людей раздался грохот. На двор опустилась тишина, толпа расступилась, и Стейси увидела механикуса, с легкостью удерживающего на весу огромное ружье. Лицо Майкла было открыто, и в глазах его читалось столько ненависти и ярости, что Анастейша поняла, почему от механикусов в страхе бежали враги. Поняли это и горожане, опуская руки с камнями.   - Твари! - прошипел Майкл, но Стейси была уверена: его услышали все. - Легко напасть на беззащитную девчонку? На меня попробуйте, скоты! - он снова выстрелил, и у ног ближайших к нему людей образовалась воронка. - Что, стра-ашно?! Может, я и получеловек. Но вы то вообще нелюди! Стейси, иди ко мне!   Анастейша бросилась к нему со всех ног и спряталась за широкую спину. Майкл по очереди, не сводя оружия с толпы, высвободил руки из рукавов плаща, открывая взору горожан свой истинный вид. Послышались возгласы - где-то испуганные, где-то восхищенные. Стейси надела плащ, который шлейфом стелился по земле, и вдруг поняла, что, кем бы ни был Майкл, он от нее не отступится. Не бросит. Не предаст. Вынув кинжал из ножен у него на поясе, она одним быстрым движением обрезала волосы и швырнула их на землю, словно свою прошлую жизнь.   Они медленно двинулись в сторону дирижабля: она - глядя вперед, он - прикрывая ей спину.   Гэмптаун запомнил их такими - уходящими в небо.   Прежде чем навсегда вычеркнул из своей истории.     ***     Мать Стейси закрылась у себя в комнате. Какой стыд! Их дочь и этот уродец! Какой позор! Она вынула из дальнего ящика секретера папироску и закурила. Курить этот особый сорт табака ее научила сестра брата, Эбигейль, утверждая, что теперь в столице все так делают. От их дыма становится легко и весело. Правда, Эбби умолчала о том, что если перестать их курить, всё тело начинает крутить невероятной болью. Во время второй поездки в столицу миссис Уилсон втайне от мужа продала часть своих драгоценностей и закупила огромное количество папирос. Ей казалось, их хватит на всю оставшуюся жизнь. Но боли стали появляться всё чаще, курить приходилось всё больше, и она понимала, что скоро придется расстаться с очередной порцией драгоценностей. А может, лучше незаметно взять денег у мужа? Но об этом она подумает завтра. А сегодня ей нужно забыться. Всё-таки, какой удар! Ее дочь, которую воспитывали в такой строгости, оказалась развратной девкой!   Миссис Уилсон затянулась, и почувствовала, как ее отпускает.     ***     Мисс Хиггз не мучилась лишними размышлениями. У нее была проблема посерьезнее, чем загулявшая дочка работодателей - она боялась очередного приступа истерии. В свое время ей пришлось проходить длительное лечение, и теперь лишь регулярная профилактика спасала ее от повторения прошлого кошмара. Покопавшись среди коробок со шляпками, она вынула тщательно оберегаемый аппарат.   Мисс Хиггз заправила его спиртом, разметила на кровати и запустила. Перекрестившись, спустив панталоны и задрав юбку, она подлезла под поршень, входивший и выходивший туда, где крылась основная причина болезни. Так говорил доктор. Лечебный массаж в первые разы был несколько болезненным, но потом стал доставлять огромное удовольствие. Особенно, когда доктор посоветовал добавить к нему массаж млечных желёз. Мисс Хиггз со стыдом вспоминала как седовласый, но всё ещё элегантный доктор показывал ей, как его нужно делать. Он гладил и сминал ее груди двумя руками. Всякий раз, когда мисс Хиггз вспоминала этот момент, поршень начинал входить легче, издавая неприличные чвакающие звуки. Но сегодня в ее воображении лицо доктора как-то нечаянно заменилось на лицо механикуса, удивительно красивого молодого человека. Воображая, как он мнет ее груди, входит в нее и приговаривает: "Хочешь ещё, шлюшка? Ну, покричи для меня!", мисс Хиггз достигла кульминации, выключила и тщательно вытерла паровую машину для лечения истерии.     ***     Миссис Порстан вернулась к себе поместье и тщательно вымыла руки. Она чувствовала себя уничтоженной. Какой кошмар! С этой Стейси дружила ее дочь! Ужас, какое влияние она могла оказать на Элизабет!   Женщина поднялась на второй этаж, завесила шторы, с помощью служанки сняла платье, корсет, надела пеньюар и потребовала к себе слугу - сделать расслабляющий массаж. Этого мальчишку-ниггера она выписала полгода назад. Для пятнадцати лет у него были удивительно уверенные и умелые руки.   Он начал с плеч, снимая с них тяжесть, размял ноющую спину и опустился ниже, к ягодицам. Миссис Порстан всегда удивлялась, как от нескольких его нажатий в ней вдруг просыпался такой огонь. Ее муж, покойный мистер Порстан, в лучшие свои годы не мог пробудить в ней даже половину того животного желания, которое вспыхивало в ней теперь от рук мальчишки-полуживотного. Она развела ноги, и пальцы массажиста погрузились в открывшуюся расселину. Потомившись еще немного, миссис Порстан перевернулась на спину и потянула руки к паху мальчика. Размеры члена у него были внушительными не только для пятнадцатилетнего паренька, но и для взрослого мужчины. И у него было еще одно несомненное достоинство - он никому не проговорится о ее маленьких шалостях.   Потому что у него был вырван язык.     ***     Мистер Скруби пришел домой, поднялся в покои жены и стал расстегивать ремень. Элизабет выронила пяльцы, упала на колени и взмолилась:   - Пожалуйста, не надо, мистер Скруби!   - Я велел называть меня не так, - осуждающе сказал он.   - Господин, пожалуйста, пощадите!   - Хорошо, всего пять ударов, - милостливо согласился полицмейстер, и Лиззи дрожащими руками стала раздеваться до чулков и корсета. Она опустилась на колени спиной к нему и вытянула руки, позволяя привязать их к решетке кровати. Мистер Скруби потрепал жену по попке и со всех сил ударил ее ремнем. Лиззи вскрикнула и закусила покрывало. Она знала, что муж звереет от ее криков. Он ударил еще раз.   Любуясь, как на белоснежной попке расцветают багровые полосы, мистер полицмейстер размышлял о том, что бог уберег его от женитьбы на Стейси Уилсон, хотя он всерьез рассматривал эту кандидатуру. Но потом подумал, что мэру могут не понравиться его сексуальные пристрастия, и выбрал невесту попроще. И не прогадал. Элизабет была идеально послушной женушкой. Ремень в третий раз впился в ягодицы. Не то что эта бесстыдная девка. В памяти всплыл образ испуганной девушки, у которой сквозь прореху проглядывала обнаженная грудь. Сосок второй призывно выпирал сквозь тонкую ткань. А между ног темнел интимный треугольник. От этой картины у мистера Скруби наконец встало, и он навалился на жену, протискиваясь в сухое влагалище. После нескольких фрикций появилась смазка, дело пошло веселее, и вскоре мистер Скруби кончил. Огорчало его только одно - когда жена забеременеет, ему придется ненадолго прерваться. Ну, ничего. Недолго он потерпит.     ***     Мистер Уилсон вышел из дома только после того, как толпа во дворе разбрелась. У него в мэрии осталось еще много дел, от которых его отвлек этот скандал. Он пригласил к себе секретаря и строго предупредил клерков их не беспокоить. Для надежности он запер дверь на ключ. Мэр расстегнул и спустил брюки, после чего сел в удобное кресло. Том привычно опустился перед ним на колени и стал сосать понурый член. Когда же я её упустил? - задался вопросом мистер Уилсон. Ведь девчонка была всё время под присмотром. И всё же спуталась. И с кем?! Мистер Уилсон поощрительно потрепал молодого человека по шевелюре, взялся за волосы и стал задавать темп. У мальчишки умелые губы, в очередной раз отметил мистер Уилсон, и вскоре его член стоял как королевский гвардеец на карауле. Мэр поднялся, и Том выучено снял портки, загнулся у стола и смазал слюной задний проход. Нужно было ее раньше выдать замуж, размышлял мэр, протискиваясь в узкое отверстие. Том вскрикнул, но потом расслабился. С младшей я такого не допущу, думал Мистер Уилсон, ныряя в горячую глубину. Только войдет в брачный возраст, тут же выдам замуж. Да вот хоть за того же Тома выдам. Может, у него и невысокое положение, но он услужлив, обязателен, и неприятных сюрпризов от него ждать не приходится. И будет всегда под рукой. Чувствуя приближение оргазма, мэр хлопнул секретаря по ягодице, позволяя ему помочь себе рукой. Мистер Уилсон обожал, когда юноша кончал под ним. Достигнув эякуляции, мэр обтер член о ягодицы Тома, застегнул брюки и занял своё место. Теперь он был готов работать. И приложить все усилия, чтобы никогда больше не допустить в Гэмптауне подобных скандалов.