– Ты абсолютно уверена, что хочешь все бросить и уехать?
Меган улыбнулась:
– Никогда и ни в чем я не была так сильно уверена, как сейчас. Мне нужно место, которое было бы только моим. Я знаю, тебе трудно меня понять…
– Я понимаю, – сказала Алекс, – но я буду очень скучать без, тебя.
– Почему? Ты ведь можешь встречаться с нами чаще, чем все остальные. Ты много времени проводишь в Лондоне, и тебе придется навещать свою крестницу.
– Ты по-прежнему думаешь, что будет девочка?
– Я не сомневаюсь в этом. И я совершенно уверена, что ничего плохого не случиться. Я не допущу. Она будет сильная.
– Так же, как и ее мать. – Алекс вздохнула, пора сообщить Меган очень важную новость. Сейчас подруга в состоянии справиться с ней. Кроме того, они объявили все секреты вне закона.
– Меган, я хочу тебе сказать, что Клем…
– Клементина и Джексон женятся, – закончила за нее Меган.
– Откуда ты знаешь?
Меган пожала плечами:
– Это – просто предчувствие, которое появилось у меня в последнее время, с тех пор, как ты стала нервничать всякий раз, когда я заговаривала о них. И вообще-то, что ты от меня хочешь? Ждешь, чтобы я сказала, как рада их женитьбе? Я не рада и не счастлива за них. Мне наплевать. Я больше не ревную, пусть делают, все, что хотят. Мне просто наплевать.
– Черт!
– Ты можешь говорить, что угодно, Алекс. Они оба вычеркнуты из моей жизни. Мне очень жаль, если мои слова причиняют тебе боль, но я не могу изменить свои чувства. Клементина никогда не пыталась помириться, не правда ли? Прошла целая вечность с тех пор, как между нами образовалась трещина, и Клементина даже не захотела снова встретиться и поговорить со мной. Она просто исчезла, снималась в фильмах, проводила все время с Джексоном. Я не думаю, что она рыдает о том, что мы потеряли…
– Ты обижена.
– Нет! – громко сказала Меган. Она отвернулась, закутавшись до подбородка в одеяло. – И даже, если я обижена, это не имеет никакого значения. Клементина – звезда, и ей наплевать на тех, кто не боготворит ее. У нее есть ты и Джексон, а это – все, что ей нужно. Я не собираюсь приползать к ней и просить прощения.
– Я и не прошу тебя об этом. Но если ты, хоть на секунду, перестанешь жалеть себя, ты поймешь, что Клементина боится вторгаться в твою жизнь. Она вовсе не так богата и известна, как ты думаешь… Иногда мне кажется, что она – самая одинокая из нас троих, даже, если она и с Джексоном. Она… просто… Клементина. Наша лучшая подруга. Она думает, что ты не хочешь ее видеть, не хочешь быть рядом с ней. Вот почему, она не предпринимает никаких шагов.
– Я действительно не хочу ее видеть. И не желаю больше говорить об этом. Все говорят только об одном – о Клементине. Я собираюсь родить ребенка. Я уезжаю в Англию. Лучше поговорим об этом.
Алекс вздохнула:
– Конечно. Меня всегда интересовала твоя жизнь.
– Тогда замолчи и не упоминай Клементину. Я не могу больше слышать. Пусть женятся, и, если тебе станет легче от моих слов – пусть будут счастливы. Но на этом все. Я собираюсь рожать и начать новую жизнь. И раз и навсегда Клементина уйдет из моей жизни.
Склонившись над кустом роз, Меган срезала великолепный бутон цвета слоновой кости. Громкий детский смех привлек ее внимание. Она выпрямилась и увидела, как Джо играет с дочкой, подбрасывая ее в воздух. Меган прошла по дорожке, выложенной булыжником, к двери, ведущей в кухню, и поставила розу в высокую прозрачную вазу с водой. Оглядывая кухню, она вновь испытала удовольствие от проделанной работы – розовые обои на стенах медные котлы, свисающие с потолка, засушенные цветы над раковиной, отпечатки ручонки годовалой Энн на дверце холодильника. Здесь она чувствовала себя дома.
Снаружи на сотни миль простирались холмы с сочной зеленью, намокшей от росы и дождя. У нее есть любимый садик с розами, за которым она ухаживает каждый день, любимая дочь, которую нужно вырастить, хорошие друзья, живущие в полумили отсюда и муж, дающий ей буквально все. Несмотря на прошедшие годы страданий и сердечной боли, Меган согласна была вновь пережить каждую секунду своей жизни, ради только одной этой минуты.
Она вышла на улицу. Энн счастливо ворковала на руках у Джо, уставившись на него преданными любящими глазенками.
– Мне, кажется, она любит тебя больше, чем меня, – сказала Меган.
– Ничего, это я переживу.
Они направились к подвесному двухместному диванчику, в конце двора. Меган взяла Энн и стала баюкать дочь, раскачиваясь взад и вперед.
– Во сколько у тебя завтра первый урок? – спросила она Джо, понижая голос, заметив, что глаза Энн закрываются и девочка начинает засыпать.
– В десять. Потом в двенадцать ко мне приходит новый ученик. Терранс Дарби. Ну как, настоящее английское имя?
Меган рассмеялась, дотрагиваясь до него свободной рукой:
– Скажи, Джо, ты счастлив здесь?
Он сжал ее руку и придвинулся поближе.
– Помнишь, когда ты была маленькой, ты часто мечтала о будущей жизни? Так вот, клянусь богом, я мечтал именно об этом. О коттедже за городом, прекрасной жене, ребенке. Когда я стал взрослым, и ничего подобного не произошло, я решил, что пусть это навсегда останется моей мечтой, запрятанной в глубине души. Но сейчас – я просто счастлив. Иногда я просыпаюсь в страхе, что все исчезло, и я снова в Л А., и смог висит за окном, а рядом со мной никого нет. Потом я слышу сверчков и твое легкое дыхание, и благодарю бога за все, что он дал мне.
Меган прислонилась к Джо. Весенний туман застилал их долину, простиравшуюся в двух часах езды от Лондона. Однажды, когда Меган была еще подростком, если она верно помнит, поклялась, что, став взрослой будет жить в самом солнечном месте на земле. Смешно, но, в конце концов, она обосновалась здесь, среди дождей, туманов и ландшафта, похожего на родной Саусалито. Все предупреждали ее о сырости и мрачности Англии. Странно, но Меган с радостью принимала и облака и мелкий дождь. Казалось, туман, словно защитный экран, оберегающий ее замечательный мир. Погода лишь ярче оттеняла жизнь Меган, наполненную нежностью, любовью, добротой. Порой она думала, что все лишь чудесный сон, и пробуждение вселяло ужас.
– А как ты? – спросил Джо. – Счастлива?
– Больше, чем могла себе представить.
– Ты скучаешь по Алекс?
– Да, но осенью мы увидимся, когда она прилетит сюда по делам.
– После свадьбы Джексона и Клементины.
Меган затормозила качели. Как будто один звук их имен был способен перевернуть ее жизнь. Они словно нежданные привидения, пронзительными криками нарушающие полночную тишину. Она отвернулась.
– Неужели это по-прежнему причиняет тебе такую боль? – спросил Джо.
Меган посмотрела на него и вздохнула:
– Дело не в их свадьбе. Правда, правда. Они так долго откладывали ее, ожидая перерыва в киносъемках, а потом, пока закончится строительство дома, что я даже рада – наконец-то они покончат с этим. Меня волнует Клементина. Я думала, что чувство неприязни, которое я испытывала к ней со временем пройдет, но оно становится все сильнее.
– Может быть, если ты встретишься с ней лицом к лицу…
– И что я скажу? «О, между прочим, я ненавижу тебя, за то, что ты красива. За то, что у тебя есть слава, успех, любовь. Так что ли?
Джо встал, подошел к качелям и легко подтолкнул их вперед:
– Она много трудилась, чтобы получить то, что сейчас имеет, – сказал он.
– Неужели! – воскликнула Меган, оглядываясь через плечо на Джо.
Она заправила светлые волосы Энн под шапочку и погладила ее по щеке.
– Клементина просто победила в конкурсе фотомоделей, уехала в Нью-Йорк, стала моделью, переехала в Лос-Анджелес, получила великолепные роли в прекрасных фильмах, купила дом на побережье. И это называется трудной жизнью?
Джо глубоко вздохнул и заговорил, не глядя на Меган.
– Когда я смотрю в глаза Клементины, я всегда замечаю в них невероятную печаль, словно внутри у нее кровоточащая рана.
Меган молчала, вспомнив об изнасиловании.
– Ее отец бросил их, потом использовал Клементину, чтобы вытягивать из нее деньги, а потом умер, оставив целую главу ее жизни незавершенной. Мать Клементины была слишком занята устройством своего второго брака, чтобы обращать внимание на дочь. И даже с Джексоном они сходились не очень-то легко. Пусть Клементина и достигла славы, но, я думаю, ей этого мало для счастья.