Дженна замялась:
– Коли уж мы заговорили об этом, я действительно хотела бы… кое в чем признаться. Я знаю, что это глупо, что для этого нет никаких причин, мне стыдно сказать, но я… ревновала к Эвелин.
Викарий вдруг поморщился как от боли. Краски сбежали с его лица, а вслед за ними и хорошее настроение. Дженна пожалела, что не промолчала.
– Вы же знаете ситуацию, – сказал он. – И понимаете, что это невозможно.
– Я знаю, но… Руперт сказал… м-м… что они любовники и что все в Лондоне это знают.
– Вы знаете, откуда это исходит.
– Конечно, но она увлечена Саймоном, Роберт, и это меня пугает.
– Марнер не знает, что Эви племянница Саймона, Дженна, никто этого не знает. Он видит их вместе и делает выводы в силу собственной испорченности и ревности. Этот человек ничтожество, дорогая моя.
– Я это понимаю. Но меня тревожит чувство Эвелин к Саймону. Я хочу стать ей другом и не могу, когда это стоит между нами. Мне очень не хочется обременять вас, но… не могли бы вы… поговорить с ней? Она обидится, если я заговорю об этом, и положение лишь ухудшится.
Викарий вдруг издал странный звук и вздрогнул словно от боли.
Дженна прижала руку ко рту. Неужели он питает чувства к девушке? Конечно! Как она, глупая, могла этого не заметить! Теперь она видит. Ее мысли вернулись к разговору. Поведение викария изменилось, когда разговор коснулся Эвелин.
– О Господи! – выдохнула Дженна. – Ох, Роберт… я… Роберт…
– Теперь вы понимаете, почему я не женился, – сказал он. – Но кажется, это вы собирались сделать признание, а не я.
– Как я могла быть такой бесчувственной… слепой? – простонала Дженна. – Руперт был прав, когда сказал, что мне нужно оценить обстановку. Роберт, умоляю, извините меня. Я не всегда такая. Я знаю, что нет мне прощения, но после смерти отца я сама не своя.
– Довольно об этом! – выпрямился в кресле викарий.
– Саймон знает?
– Я ему никогда не говорил.
– Но это ужасно. Простите меня, Роберт.
– Надеюсь, вы умолчите об этом? Я не хочу, чтобы она знала…
– Как вы можете сомневаться? – перебила Дженна.
– Как вы сами сказали, я едва знаю вас.
– Тем не менее вы можете доверить мне свое сердце. Я вас не выдам. – Возникла неловкая пауза, потом Дженна сказала: – Спасибо зато, что вы сделали сегодня. Вы правы. Я Руперта таким никогда не видела. Он обезумел. Не знаю, что произошло бы, если бы не вы…
– Теперь вы понимаете, почему я должен рассказать Саймону?
– Больше, чем когда-либо, – кивнула Дженна, понурив голову.
– Простите, не понял.
– Я сегодня получила от Саймона письмо. И читала его в беседке, когда Руперт подстерег меня. Я положила письмо в сумочку. Она пропала. Она могла слететь, когда я боролась с Рупертом, и, может быть, где-нибудь валяется. А если Руперт взял ее? В письме все наши планы… куда мы собираемся… все…
– Я осмотрю сад перед уходом.
– Как вы расскажете Саймону?
– Он заедет ко мне, прежде, чем приехать к вам. План заключается в том, чтобы привезти Эви в Кевернвуд-Холл, а Саймон и Криспин будут ночевать у меня. Саймон не собирается компрометировать вас, Дженна. Тогда я ему и расскажу.
– Саймон придет в ярость. Пожалуйста, не допустите нового поединка!
– Не волнуйтесь, Дженна, дуэли не будет. Предоставьте это мне.
Глава 11
– В чем дело? – спросил Саймон, как только дверь кабинета викария захлопнулась. – Ну-ка рассказывай. Я знаю, что-то случилось. Я почувствовал это в ту минуту, когда переступил порог твоего дома. Ты скверный актер, Роб. Лицо тебя всегда выдает. Ну! Выкладывай!
Роберт Нэст никогда не мог скрыть свои чувства от Саймона. Он изо всех сил старался держаться беззаботно, но безмолвные взгляды Саймона за обедом были полны невысказанных вопросов. Когда Саймон буквально выставил Криспина после обеда и потащил Роберта в кабинет, викарий сдался.
– Успокойся, Саймон, – сказал он. – Был инцидент в Кевернвуд-Холле, но с ним справились.
– Почему ты не послал за мной? – требовательно спросил Саймон.
– Это бы не помогло. Ты был уже в пути.
– Какой инцидент? Не заставляй меня вытрясать из тебя слова, Роб. Что-то случилось с Дженной? Я просил тебя о простой вещи: присмотреть за ней.
– И я это делал. Все мы делали.
– Тогда…
– Марнер пытался похитить ее из Кевернвуд-Холла средь бела дня, – перебил викарий, повысив голос. – Достаточно сказать, что мы сорвали его план, Фелпс, Барстоу и я. А если ты хочешь подробного рассказа, то налей себе бренди, раскури свою отвратительную трубку и сядь! Я отказываюсь говорить с движущимся объектом.
В глазах Саймона вспыхнули холодные огоньки, и викарий, рассказывая, выбирал слова с осторожностью. Он ничего не пропустил, но ловко обошел подробности нападения на Дженну. Когда он закончил, Саймон вскочил на ноги и принялся шагать по комнате.
– Она не пострадала?
Лгать бесполезно, Саймон сам все увидит утром.
– Не… серьезно, – уклонился от прямого ответа Роберт. Но решительная поза Саймона, его прищуренный взгляд и вскинутый подбородок ясно требовали большего. – Она немного покалечена, – продолжил он. – Она сражалась с ним, как тигрица, пока мы не подоспели, и….
– Покалечена? – скрипнул зубами Саймон.
Викарий кивнул.
– Негодяй хотел ее запугать, – уточнил Роберт. – Он думал, что вы делите ложе, что, по его извращенным понятиям, дает ему право на то же самое. Тебе нужно винить за это себя, ты слишком уж стремительно увлек сюда Дженну. Все разделяют мнение Марнера. Вероятно, ты хотел как лучше, но оказал девушке плохую услугу. И твое бегство в Лондон тут не поможет. Свет поверит тому, чему хочет верить, и чем скандальнее будет сплетня, не важно, основанная на истинных или ложных фактах, тем лучше.
– Ты защищаешь этого мерзавца? – рявкнул Саймон.
– Ш-ш! Не кричи, иначе сюда примчится Криспин! Нет, я не защищаю Марнера. Я просто пытаюсь объяснить, что, похитив эту девушку, ты мог ожидать чего-то подобного. Какой бес в тебя вселился, что ты отбросил всякие приличия и совершил такую безрассудную, грубую ошибку? О чем ты думал?
– Я думал, что не могу оставить ее в Мурхейвен-Мэноре с Марнером после того, что произошло на дуэли. И видит Бог, мои предположения были верны! «Инцидент», как ты выразился, это подтвердил. Что касается моих действий, то я не стану тратить время на объяснения. Сделай я это, ты бы их все равно не понял. Ты никогда не любил женщину.
Викарий подавил стон. Сказать Саймону, что он ошибается, и сообщить о своих чувствах к Эвелин? Нет, от этого никакой пользы не будет, хоть соблазн есть. Однако нужно сделать что-то, чтобы привести Саймона в чувство.
– Ты ее не одобряешь, – обвинял Саймон. – Я надеялся… когда ты ее узнаешь…
– Я не Дженну не одобряю, Саймон, она восхитительна. Я этого поспешного брака понять не могу.
– Если ты намекаешь…
– Ничего подобного! Будь она беременна, в этом был бы смысл. Позволь тебя спросить. Тебе известно, что она разбирается в огнестрельном оружии лучше нас с тобой, вместе взятых?
Ответом был озадаченный взгляд Саймона.
– Думаю, нет! – продолжал викарий. – Ты знаешь, что она прекрасная наездница и умеет объезжать лошадей? Ха! Даже Барстоу это известно! Вы едва знаете друг друга. Вот на что я намекаю.
– Мы знаем все, что должны знать, – защищался Саймон. – Что мы любим друг друга и хотим провести остаток наших дней вместе. Я никогда не думал, что это произойдет со мной, Роб. Теперь, когда это случилось, я больше всего боюсь это потерять. Не ожидал от тебя такой реакции. Я думал, учитывая все детали, ты порадуешься за меня.
– Я счастлив за тебя, Саймон… хочу быть счастливым, но подумай здраво. Как насчет Ястреба? Он, хвала Господу, наконец канет в забвение? Ты ведь не думаешь вести двойную жизнь прямо под носом у молодой жены? Дженна умна, и ты это знаешь. Она мигом тебя раскусит! И что тогда? Мне не надо напоминать тебе, что у нее скверное мнение о грабителях с большой дороги.
Откровеннее Роберт не мог сказать, не предавая доверия Дженны. Это опасная тема, будь у него больше здравомыслия, он нарушил бы данное Дженне обещание и рассказал бы Саймону о гибели ее отца. Но он дал слово викария. Единственное, что Роберт мог сделать, это дать Дженне шанс поступить по собственному желанию.