Потом пошло в ход оружие, и безумные залпы охотников разорвали бедняжку на куски.
Дженна смотрела вдаль. Она забыла, как омерзителен этот ритуал. И вдруг на месте лисы ей почудился человек, весь в черном, корчившийся в грязи на Ламорна-роуд. Сцена убийства лисы живо воскресила в ее памяти собственное преступление.
Застонав, Дженна развернула лошадь, пустила ее в галоп мимо удивленных охотников, мимо надрывно лающих собак с окровавленными пастями и прямиком помчалась в Мурхейвен-Мэнор.
Рассвет занимался над Бодмин-Мур тоскливый и влажный, из свинцовых туч брызнул мелкий дождичек. Надежно укрытая невысокими соснами и густыми кустами, Дженна спешилась и выбрала место, откуда можно было наблюдать за дуэлью, оставаясь незамеченной. Она приехала незадолго до того, как карета Руперта появилась у площадки. Ее сердце подпрыгнуло, когда она осознала, насколько он близко. Четырехместная коляска графа вскоре появилась в тумане с противоположной стороны. Выбравшись из карет, мужчины встретились в центре площадки.
Над пустошью висел жутковатый зловещий туман, который тут же окутал дуэлянтов. Дождь еще не прогнал его с низин. Лорд Эклстон предложил выбрать шпага. Кевернвуд выбирал первым, потом вручил выбранное оружие Криспину, Пока Руперт раздумывал, Фелпс отозвал графа в сторону в опасной близости от кустов, в которых пряталась Дженна.
– Милорд, это явное безумие, – сказал камердинер. – Умоляю вас, одумайтесь.
– Мы уже об этом говорили, Фелпс. Я должен, ты это знаешь.
– Подумайте о физических усилиях, о своей ноге, не говоря уже об остальном. Вам еще рано участвовать в поединке. Кого волнует, что думают эти болваны? Умоляю вас, измените решение.
– Послушай, Фелпс, это не дуэль до смерти. Я постараюсь разоружить этого ничтожного типа. Я не хочу его ранить. Его нареченная вряд ли этому обрадуется.
– Пожалуйста, милорд…
Граф бросил на камердинера взгляд, говоривший, что тот напрасно сотрясает воздух, быстро сжал его руку и вернулся к площадке.
Только сейчас, глядя вслед прихрамывающему Кевернвуду, Дженна призналась себе, что в ней говорит не только физическое влечение. Она влюбилась в таинственного графа. Чем он пожертвовал, чтобы уберечь ее жениха? В ушах у нее стучало, кровь пульсировала в жилке на шее. Даже холодные капли дождя, которые уже просачивались сквозь амазонку, не могли охладить разгоряченную кожу.
Криспин Сент-Джон взял сюртук графа, сэр Джеральд Маркем принял одежду Руперта. Лорд Эклстон встал между противниками, и, когда он заговорил, от его торжественного голоса горячая кровь в жилах Дженны застыла.
– Господа, вашей мишенью является все тело противника, – сказал лорд Эклстон. – Любая травма, вызвавшая дрожь руки или другое свидетельство невозможности продолжать поединок, является окончанием дуэли. Когда я подам команду, вы встанете в позицию. Вы будете сражаться, пока один из вас не будет ранен, окажется безоружным или пока вы, Марнер, не запросите пощады…
– Не теряйте времени, Эклстон, – перебил Руперт. – Уверяю вас, этого не произойдет.
У Дженны пересохло в горле. Пока лорд Эклстон не огласил правила, ей и в голову не приходило, что один из дуэлянтов может получить серьезную рану. По спине у нее пробежал холодок, не имевший никакого отношения к погоде.
– Разоруженный приравнивается к раненому, и дуэль заканчивается, – продолжал Эклстон. – Тот, кто остался с оружием, будет объявлен победителем. Условия понятны?
Мужчины кивнули.
– Секунданты, вооружите соперников! – провозгласил Эклстон.
Криспин и сэр Джеральд подали дуэлянтам выбранное оружие, о «и приветствовали друг друга, поцеловав эфес шпаги.
– К бою! – скомандовал Эклстон. Поединок начался.
Руперт сразу ринулся вперед, сделав выпад. Дженна видела, как одна его нога напряглась, а другая двинулась вперед с безупречной грацией. Граф встретил его ответным выпадом, угрожая кончиком шпаги. Звон скрестившегося оружия эхом отдавался в тишине. Дженна вздрогнула. Холодный лязг металла пронзал ее словно сталь клинка.
– Разойдитесь! – прогремел Эклстон. – Сходитесь! К бою!