— Ты должна знать, что я люблю тебя, Кейт, больше жизни, — просто сказал он.
— Ты не можешь себе представить, как я хотела услышать от тебя эти слова, — сквозь слезы проговорила она.
— В таком случае я повторю их. Я люблю тебя, Кейт. И моя любовь глубока, как океан, и высока, как небо.
— Тогда в чем трудность? Почему ты не можешь любить меня и быть рядом?
— Потому, дорогая, что любовь не снимает ответственности, которую я несу. Если бы ставкой было только мое счастье, не было бы никаких вопросов. Но я глава очень большой семьи, и мои поступки, мои скандалы, мой позор — все отражается на всех.
Новая слеза скатилась по щеке Кейт.
— А жениться на мне — это позор, — тихо закончила она.
Он не ответил. Если он что-то и знал о Кейт, то это то, что она отлично понимала свое место в этом мире. Она всегда была практичной в этом отношении.
— Я не буду твоей любовницей, — твердо сказала она и поднялась. — Я не нуждаюсь в тебе, Грейсон. Я выжила в этом мире без тебя, выживу и теперь.
— Я не верю, что ты хочешь порвать со мной.
— Именно это я и хочу сделать, — решительно проговорила она.
— В таком случае отдай мне ребенка, — негромко сказал он. — Я позабочусь о том, чтобы его воспитали в роскоши и богатстве.
Ресницы Кейт дрогнули, словно от боли.
— Нет… Спасибо, но — нет. Конечно, приятно знать, что ты заберешь моего ребенка и отбросишь в сторону меня, но я сохраню малыша при себе.
— Господи, Кейт, чего ты хочешь от меня? Я не хочу причинять тебе боль, я хочу помочь, но я не могу быть тем, кем ты хочешь меня видеть.
— Мне теперь все равно. Я хочу, чтобы ты ушел.
Он не пошевелился. Он не мог оставить ее просто так. Однако Кейт была настроена решительно.
— Я умоляю тебя. Если ты действительно любишь меня или хотя бы когда-нибудь любил, пожалуйста, уходи и оставь меня одну.
Он был таким глупым, таким серым и неопытным в вопросах любви. Случись необходимость разрешить вопрос с арендой или с организацией раута, он мог бы сделать это, даже пребывая в оцепенении. Но в этом вопросе? Грейсон не знал, как его разрешить, ибо никогда не делал ничего подобного.
— Я ухожу, — сказал он. Пройдя к двери, он остановился и оглянулся на Кейт. — Но знай, что я никогда, ни при каких обстоятельствах не отвернусь от тебя или от нашего ребенка. — Отворив дверь, он вышел из дома, понятия не имея, что делать дальше.
Кейт показалось, что она рыдала несколько часов. Дигби утверждал, что это длилось не более часа. Освободившись от всех эмоций, она принялась ждать появления принца, который выгонит ее из дома и заменит другой куртизанкой, не столь глупой, чтобы влюбляться в одного из его друзей, а тем более — чтобы понести от него ребенка. Однако принц не приходил.
Пытаясь выяснить, почему принц не приходит, Дигби каждый день приносил газеты и корпел над новостями.
Самое лучшее, что Дигби удалось выяснить, — это то, что принц был занят противоборством с королем по поводу щекотливого расследования. По мнению Дигби, симпатии общества определенно были на стороне принцессы, и требование принца о дополнительном расследовании, в особенности после того, как комиссия не нашла в отношении принцессы ничего серьезнее, чем не слишком уместное поведение, выглядело весьма неубедительным.
— Он не добьется развода, — предсказывал Дигби. — Король не пойдет против общества.
Доходили ли до принца слухи о ее беременности, Кейт не знала. Она знала лишь то, что у нее все еще оставалась крыша над головой.
Прошло уже три дня с того момента, как появилась та зловещая колонка сплетен, однако принц все не приходил.
Продолжая держать палец на пульсе жизни высшего общества, Дигби чувствовал себя обязанным следить и за действиями герцога Дарлингтона. Он был втянут в скандал, связанный с графом Ламборном. Графа обвинили в адюльтере с принцессой Уэльской, в государственной измене, и люди короля пытались арестовать его. Дигби говорил, что обо всем стало известно, что Ламборн сбежал в свою родную Шотландию, но затем вернулся и попросил Дарлингтона устроить встречу с королем.
— И что было дальше? — заинтересовался Олдос.
— Я не знаю, что обсуждал с королем Ламборн, — ответил Дигби. — Но я слыхал, что его заточили в тюрьму.
— Черт побери, — высказался Олдос.
Дигби также заметил, что Дарлингтон посетил благотворительное чаепитие, где ему были представлены все дебютантки сезона.
— «Мисс Августа Ф. была тепло принята семьей», — зачитал вслух Дигби.
Кейт представила, как дебютантки проходят мимо Грейсона, как он смотрит на них, оценивая, смогут ли они быть герцогинями. Интересно, вспоминал ли он о ней, когда разглядывал дебютанток?