– Представляю, какие мы теперь грязные и чумазые, – воскликнула Корделия, вставшая с кучи первой.
– Можно подумать, что до этого мы выглядели безупречно, – сказала Офелия. – Зато теперь нас уже точно никто не узнает.
Корделия нервно хихикнула.
– Это правда! Где-то рядом должна быть кухня.
– И домик священника! – подхватила сестра.
В нескольких шагах от них возник на земле круг света – он падал от лампы, которую держал в руке человек, стоявший в дверях дома.
– Кто это бродит там в потемках? – крикнул он.
Только теперь Корделия сообразила, что они, утратив бдительность, разговаривали и хихикали чересчур громко. А вдруг это тот самый таинственный незнакомец, который пытался их куда-то завести? Однако мужчина, стоящий в дверях дома, хоть и был выше и шире того человека в плечах, голос имел значительно более мягкий.
– Мы ищем церковь, сэр! Нам нужна помощь! – ответила Корделия. – Мы приезжие, заблудились в Лондоне. Нам негде переночевать.
– И вдобавок мы дьявольски проголодались, – осмелев, добавила Офелия. – Помогите нам, пожалуйста! В этом городе у нас нет ни родственников, ни знакомых. Любой хулиган может нас обидеть. Нам страшно, мы продрогли.
– Так заходите же скорее в дом, бедняжки! – сказал мужчина. – Здесь вы найдете и кров, и стол, и утешение. Я местный священник, Джайлз Шеффилд, и не оставлю в беде двух заблудших овечек.
Наконец-то они спасены! От радости девушки едва не запрыгали на месте, захлопав в ладоши.
Они прошли по дорожке к черному ходу дома викария, по пути рассказывая ему о своих злоключениях, и очутились в его скромном и уютном жилище, где их встретила экономка миссис Мадиган. Она тотчас же принялась хлопотать вокруг ночных гостий: не расспрашивая их о свалившихся на них напастях, предложила им горячей воды, мыло и полотенце, а потом побежала готовить угощение и чай. Когда девушки привели себя, насколько это представлялось возможным, в порядок, хозяин дома повел их по коридору в гостиную.
– У меня сейчас гостит мой кузен, – сказал он, – но это не должно вас смущать. Здесь вы в полной безопасности в отличие от ночных лондонских улиц, таящих опасность для доверчивых юных провинциалок. Вам повезло!
– Вы чрезвычайно добры к нам! – взволнованно воскликнула Корделия. – Нам уже довелось хлебнуть сегодня лиха.
– Вы наш ангел-хранитель! – добавила с пафосом Офелия. – Я до смерти напугана всем случившимся с нами.
Викарий с доброй улыбкой распахнул дверь гостиной. Посередине большой и просторной комнаты стоял стол, в камине горел огонь. Перед ним в стареньком кресле сидел джентльмен с темными волосами, спиной к вошедшим. Заслышав их шаги, он встал и обернулся. Гостьи обмерли.
Это был их спаситель.
Глава 4
– Это вы! – воскликнула Корделия, вытаращив глаза.
– Вы знакомы с моим кузеном? – удивленно спросил викарий.
Корделия обожгла вора презрительным взглядом, но тот невозмутимо улыбнулся ей в ответ.
– Так вы хотели привести нас к церкви? – спросила Корделия, обескураженная его невозмутимостью.
– А чем вам не нравятся церкви? Разве я не говорил, что приведу вас в надежное место? Где еще может быть так же спокойно, как в доме викария? – сказал импозантный брюнет.
– Нет, отчего же, мне нравятся и церковь, и домик священника, но вы же не уточнили, куда именно ведете нас по темным переулкам. Вот мы и запаниковали, – ответила Корделия, покраснев.
– Вы бы мне все равно не поверили! – парировал их спаситель.
В этом он был, безусловно, прав, и она была готова это признать. Однако ее бесило, что он преспокойно сидел у камина, пока они с сестрой пробирались в темноте и тумане по узким проулкам и едва не погибли, упав ничком на груду шлака.
– Вы даже не попытались нас разыскать! – с укором воскликнула она.
– Но я подумал, что мое общество вас не устраивает! – резонно возразил он. – Вы убежали, даже не попрощавшись! Воспитанные молодые леди так не поступают. Впрочем, если бы вы в скором времени не объявились, то я бы все-таки отправился на ваши поиски, как истинный христианин. Кстати, позвольте представиться: Рэнсом Шеффилд, кузен по отцовской линии преподобного Джайлза Шеффилда.
Он прислонился к стене, и тень, упавшая на половину его лица, сделала его похожим на зловещее изваяние горгульи.
По спине Корделии пробежал холодок. Однако она тотчас же внушила себе, что это всего лишь игра ее больного воображения. Пусть Офелия и позволяет себе глупые фантазии в силу своего актерского склада ума и привычки все излишне драматизировать, она, Корделия, всегда стремилась быть рассудительной и придерживалась трезвого взгляда на жизнь. Вот и теперь ей следует взять себя в руки и не паниковать.
Тем не менее основания для опасений у нее оставались. Рэнсом оставил без ответа немало возникших у нее вопросов. Например, не объяснил, почему он пытался проникнуть через окно в пристройку к театру. Любопытно, известно ли это его преподобию?
– Джайлз нередко приводит в свой дом страждущих и заблудших, – промолвил Рэнсом. – Вот я и подумал, что и вам он тоже будет рад. Однако вы до сих пор не представились…
– Послушай, Рэнсом, так нельзя разговаривать с дамами, – встрял в разговор викарий. – Это дурной тон.
– Меня зовут Корделия Эпплгейт, – с дрожью в голосе произнесла Корделия, потупив взор. – А это моя сестра-близнец Офелия Эпплгейт. Наш отец горячий поклонник Шекспира, как вы уже, наверное, догадались.
Джайлз с удивлением взглянул на загримированную под старуху Офелию в ее дурацкой старушечьей одежде, с трудом сдержал усмешку и спокойно произнес:
– У вашего батюшки отменный вкус! Но почему он не сопровождает вас в этом путешествии?
– Наш отец инвалид, он остался дома, в Йоркшире, – сказала, метнув многозначительный взгляд в сторону сестры, Корделия.
– Но вы, по-моему, упоминали какого-то своего знакомого или родственника, с которым вы должны были встретиться в Лондоне. С ним тоже что-то случилось?
Офелия повернулась лицом к камину и протянула руки к огню, притворившись, что не расслышала вопроса.
– Да, у нас здесь есть брат, у него собственный дом в Лондоне, – запинаясь, ответила Корделия. – Но сейчас он, к сожалению, уехал по делам. Вот так мы и оказались на улице, где подверглись дерзкому нападению шайки негодяев. Только благодаря заступничеству вашего кузена мы остались целы и невредимы. В некотором смысле мы у него в долгу. Он поступил как истинный джентльмен. Если бы не он, нас бы продали в бордель мадам Нелл.
Рэнсом кивнул:
– Да, пожалуй, это были торговцы живым товаром, охотящиеся за наивными юными провинциалками, которых они подкарауливают возле театра на Мэлори-роуд.
– И куда только смотрит полиция! – возмущенно воскликнул викарий. – Какое безобразие! По ночам в Лондоне бесчинствуют слуги дьявола! Я буду молиться за спасение душ их невинных жертв.
Он горестно пожевал губами и покачал головой.
Корделия охнула: значит, этот город действительно опасен для приезжих! И зачем только они с сестрой убежали из спокойного Йоркшира! Непростительная самонадеянность! Здесь их уже в день приезда едва не обесчестили и не похитили. Что же станет с ними дальше? Ведь утром им придется покинуть этот гостеприимный дом и вновь окунуться в мир зла, обмана и насилия!
Офелия сняла свою старомодную помятую шляпку и встряхнула спутанными волосами. Клубы пудры наполнили помещение. Викарий чихнул и замахал руками. Его кузен улыбнулся. Увидев девушку в нормальном виде, священник растерянно захлопал глазами.
– Не судите строго мою сестру, – сказала Офелия. – Это я втянула ее в эту авантюру. – На ее карие глаза навернулись слезы.
Корделия же усмехнулась, зная, что ее сестра-близнец просто играет. Офелия пылко воскликнула:
– Меня еще в раннем детстве обуяла любовь к театру, и я решила непременно стать знаменитой актрисой вопреки общепринятому мнению, что леди не подобает забавлять со сцены публику. Я ничего не могла с собой поделать, и вот, как видите, я здесь, в Лондоне. На время путешествия я переоделась в старушечье платье и напудрила волосы, а на кончик носа прилепила фальшивую бородавку. Все это я сделала для того, чтобы меня случайно не узнал кто-то из наших знакомых. Моя сестра отважилась на эту авантюру только ради меня, зная, что я зачахну, если не осуществлю свою заветную мечту. К тому же она боялась отпускать меня одну в незнакомый город. Я позволила ей сопровождать меня и теперь сожалею об этом. Нельзя быть такой эгоисткой и подвергать опасности своих близких. Я искренне раскаиваюсь в содеянном.