Он начал подниматься по лестнице. Николь вздохнула и обхватила его руками. Он вошел в ее комнату, глядя на ее лицо. Ее веки затрепетали и поднялись. Хейдриан осторожно уложил ее на кровать.
— Мы дома. Спи. Уже поздно.
Николь улыбнулась и снова закрыла глаза. Хейдриан снял с нее мокрую ночную сорочку и меховое пальто и укрыл ее тяжелыми стегаными одеялами. Затем развел в камине огонь.
В ушах у него все еще звучали слова Николь. Всю оставшуюся до Клейборо дорогу он не мог думать ни о чем другом. «Я вовсе не ненавижу вас… Я люблю тебя…» Конечно, она говорила несерьезно. Или серьезно?
Если серьезно, он счастливейший человек на свете.
Огонь разгорелся. Хейдриан бросил взгляд на жену и пошел к себе, где его уже ждал Рейнард. Хейдриан отдал ему пальто.
— Мне бы тоже хотелось принять ванну и поесть.
— Ванна уже готова, ваша светлость. А Вудворд сейчас принесет поесть.
Вскоре в дверях появился Вудворд, толкая перед собой сервировочный столик.
— Ваша светлость, вы сначала желаете принять ванну?
— Да, — сказал Хейдриан, желая поскорее смыть с себя дорожную грязь.
— Но прежде должен вам сообщить, ваша светлость, что вас ждет посетитель.
Хейдриан уже расстегивал рубашку.
— Какой посетитель?
— Он прибыл еще вчера, сразу после вашего отъезда. Визитной карточки у него нет. Я хотел послать его в трактир «Боаршед», но узнав, что он прибыл из Америки, передумал и поместил его на четвертом этаже, в одной из комнат для гостей.
— Это курьер из Бостона? — взволнованно спросил Хейдриан.
— Нет, ваша светлость. Его зовут Стоун. В данный момент мистер Стоун пьет бренди в библиотеке на четвертом этаже. Сказать ему, чтобы он подождал, пока вы поужинаете?
Кровь отхлынула от лица Хейдриана.
Он бросился к лестнице и помчался наверх, перепрыгивая через ступеньку.
Его отец здесь. Трудно в это поверить.
Хейдриан Стоун рассматривал книги на полках. Он уже пожалел, что приехал.
Стоун знал, что герцоги купаются в роскоши, но то, что он увидел здесь, его потрясло. Это был не дом, а настоящий королевский дворец.
В этот момент на пороге появился высокий мужчина мощного телосложения. Очень похожий на Изабель. Только подбородок у него был стоуновский, волевой, и глаза цвета золотистого янтаря. А также рост и телосложение.
На сыне были взмокшая от пота шелковая рубашка и коричнево-желтые грязные бриджи. Ни намека на франтовство.
Его сын был мужчиной в полном смысле слова.
У отца словно гора с плеч свалилась.
— Я не ждал, что мои поиски так быстро дадут результат. — Хейдриан закрыл дверь и прошел в комнату.
— Очевидно, меня не ждали.
— Хотите еще бренди?
— Пожалуй, не откажусь, — сказал Стоун.
— Вы видели Изабель? — спросил Хейдриан, чтобы как-то завязать разговор.
— Нет. — Тень пробежала по лицу отца.
Заметив это, герцог решил сменить тему. Однако разговор все равно не клеился.
— Проклятие, — тихо произнес Хейдриан. — Чертовски неловко. Совершенно не представляю себе, как нужно встречать давно потерянного отца.
Стоун вдруг рассмеялся.
— Верно, черт побери! — воскликнул он. — Слава Богу, что вы умеете ругаться!
Хейдриан улыбнулся:
— Хотите, чтобы я ругался?
— Не то чтобы я этого хотел, — сказал Стоун. — Но нам лучше перейти на менее официальный тон.
— Мы, англичане, очень привержены формальностям, — объяснил Хейдриан.
— Но вы наполовину американец.
— Мне так хотелось увидеться с вами, — признался герцог. — Спасибо, что приехали.
— Любой отец на моем месте приехал бы, — произнес Стоун.
— Очень сомневаюсь в этом.
— Мне всегда хотелось иметь сына. У меня нет детей. До сих пор не было. — Стоун улыбнулся.
Хейдриан знал от Изабель, что его отец был полной противоположностью Френсису. Стоун, узнав, что у него есть сын, примчался тотчас же и не скрывал своей радости.
— А мне всегда хотелось иметь такого отца, как у других мальчишек, — признался Хейдриан.
— У вас был отец.
Хейдриан помрачнел.
— У меня не было отца. Френсис знал, что я ему не сын. А я не понимал, почему он ненавидит меня. Узнав, что он мне не отец, я испытал огромное облегчение.
— Изабель давно следовало сказать правду и вам, и мне.
Хейдриан пристально посмотрел на Стоуна.
— У нее были причины это скрыть.
Стоун подумал, что, осуждая Изабель, может оттолкнуть от себя сына, а ему очень хотелось с ним подружиться.
— Прошлого не вернешь. Я благодарен Богу, что дожил до этого дня. Собственными глазами увидел сына.