Она смутилась.
Но какую-то часть правды он мог ей открыть.
— Я разозлился, увидев, как над ней насмехаются. Не терплю, когда кого-нибудь оскорбляют. — Он вспомнил, как отец оскорблял мать с такой же жестокостью. И как насмехался над ним, родным сыном, как унижал его, как издевался.
— Я знаю и именно поэтому так лю… так привязана к вам, — сказала она и погладила его по руке. — Все ждут, Хейдриан, вы должны взять у нее корзину.
Аукционщик уже выставил на торги одну из двух оставшихся.
— Я купил ее корзину лишь для того, чтобы спасти девушку от позора, я вовсе не собирался с ней завтракать, — сказал он, ощутив разочарование.
— Вы должны, Хейдриан! Если вы не разделите с ней завтрак, все решат, что я не одобряю вашего поступка и ревную. И вы испортите все то хорошее, что только что сделали. Вы должны.
Он был в ужасе. Его невеста посылает его в объятия другой женщины, которую он жаждет вопреки своим благим намерениям. Элизабет понятия не имеет, что он постоянно думает о Николь.
— Мы позавтракаем втроем, — твердо сказал он, понимая, что это опаснее, чем если бы он остался наедине с Николь.
— Ни в коем случае, — возразила Элизабет. — Я очень устала. Я здесь с самого утра, мы ведь все готовили вместе с вашей матушкой. Если хотите, чтобы мы сегодня с вами пообедали, Хейдриан, я пойду и немного отдохну.
— Тогда я отвезу вас домой.
— И оставите Николь здесь одну, чтобы она стала посмешищем? Не глупите! Я пришлю ваш экипаж обратно.
И, еще раз ласково улыбнувшись ему, она повернулась и помахала рукой встревоженной Николь.
Герцог сделал последнюю попытку:
— Элизабет, если вы уедете, все подумают, что вы огорчены.
Элизабет весело рассмеялась, она была в прекрасном настроении.
— Напротив, все увидят, насколько я вам доверяю, и я скажу друзьям, что вы взяли под свое покровительство леди Шелтон.
Эти слова привели герцога в замешательство. «Насколько я вам доверяю». Элизабет совсем не знает жизни.
У герцога было много женщин. Джентльмен не должен хранить верность жене, тем более невесте, он может содержать любовницу. Такие женщины не принадлежат к высшему обществу. Так принято. Леди из общества рады, что их мужья находят утешение на стороне, потому что слишком утонченны, чтобы удовлетворить их аппетиты, и занимаются этим разве что с целью зачать детей. Совсем другое дело Николь Шелтон. Узнай об этой связи Элизабет, она не простила бы его, не говоря уже о том, что это явилось бы попранием кодекса чести, обязательного для любого джентльмена. Леди Николь Шелтон была аристократкой.
Герцог проводил Элизабет к экипажу.
— До вечера, Хейдриан, — сказала Элизабет.
Герцог усадил ее в экипаж, и она помахала ему рукой.
Николь никак не могла прийти в себя. Почему он купил ее корзину, да еще за такую немыслимую цену? К тому же в присутствии Элизабет. Но главное — он спас ее от позора. Это дорогого стоило.
— Просто не верится, — взволнованно прошептала стоявшая рядом Регина. — Герцог Клейборо купил твою корзину! Ах, Николь! Ничего хорошего это не предвещает. Все подумали, что с тобой шутки плохи!
Николь едва заметно улыбнулась. Так вот что это значит? Или не только это? Регина ведь не знает, сколько раз она была в его объятиях, не знает, что Николь чуть было не отдалась ему.
— Лорд Хортенс ждет тебя. Иди. А я поеду домой и пошлю за тобой карету.
Вдруг Регина схватила сестру за руку.
— Николь! Смотри!
Николь проследила за ее взглядом и обомлела: герцог шел к возвышению, где в одиночестве стояла ее корзина. Герцог взял ее и направился к Николь.
— По-моему, он собирается с тобой позавтракать.
— Вряд ли, — возразила Николь с сильно бьющимся сердцем.
Герцог подошел.
— Леди, — проговорил он официальным тоном.
Первой опомнилась Регина и присела в реверансе.
— Ваша светлость, я… — Тут она заметила, что герцоги Николь пристально смотрят друг на друга. — Меня ждет лорд Хортенс, — еле слышно проговорила она, повернулась и упорхнула.
Первой нарушила молчание Николь:
— Зачем вы вернулись? На нас все смотрят.
— Ну и пусть. — С мрачным видом он протянул руку. — Пойдемте?
Николь заморгала.
— Я… я не понимаю.
Он сжал челюсти.
— Мы позавтракаем вместе, леди Шелтон, поскольку я купил вашу корзинку.
Она подняла на него глаза.
— Но… Элизабет?
— Элизабет это одобряет и, если бы не была такой усталой, присоединилась бы к нам.
Разочарование охватило Николь.
— Понятно.
Она повернулась, но руки его не приняла. Все ее мечты рухнули. А на что, собственно, она могла надеяться? Что он порвет с Элизабет прямо здесь? Просто они оба решили ее облагодетельствовать, только и всего.